Научная фантастика. Возрождение - Страница 191

Проснулся он через четыре часа, с замиранием сердца выныривая из глубин химически наведенного дельта-сна. Им овладели оцепенение и легкая сонная одурь, словно проспал четыре дня подряд. Совершенная беспомощность под воздействием лекарства… но риск того стоил: теперь удалось как следует отдохнуть. Пит уселся, проверил, как там левое плечо… Гораздо лучше.

Растерев лицо и голову, чтобы восстановить чувствительность, Пит снова надел спекс. Катринко сидела на корточках в сиянии собственного инфракрасного излучения, сосредоточенно разглядывая омерзительную мешанину хрящей, чешуи и слизи.

Пошевелив регуляторы спекса, Пит наклонился вперед:

— Ну, что у тебя там?

— Дохлые роботы. Жрали наши пенные скобы прямо с потолка. Поедают всё без разбору. Я прикончила тех, которые прорывались к нам в лагерь. — Катринко коснулась висевшей в воздухе панели меню, затем протянула Питу конец волоконного кабеля. — Смотри, какие получились снимки.

Во время вахты Катринко работала с плазмокамерой, выбирая снующих мимо роботов, испускавших излучение. Записывала изображения в инфракрасном спектре, а после редактировала самые впечатляющие кадры.

— Вот этих малышей, на круглых ножках, я назвала «шустряками» — мелкие, но быстрые и повсюду, — троих пришлось прикончить. А вот этот, с острым витым носом, — «сверлячок». Вот парочка «дубляков» — эти всегда передвигаются по двое. А та здоровая штуковина, похожая на разлитый кисель с большими глазами и шаром на цепи, — она называется «шатун», видишь, как ходит? С виду и не скажешь, что быстрый.

Катринко остановила воспроизведение спекса, переключилась в режим реального времени, осторожно поковырялась в останках у себя под ногами. Самое крупное устройство в этой груде напоминало препарированную кошачью голову, из которой торчали усы и провода.

— А еще пришлось прибить «блинника»… Кстати, непростое это дело, парень.

— И много здесь такой живности?

— Сотни, а то и тысячи! И все — разные. Каждая тварь тупее мусора. А не то они раз десять успели бы нас прикончить и выпотрошить.

Пит неотрывно разглядывал разобранных роботов — остывающую мешанину из нервов, аккумуляторов, покрытых прожилками защитных пластин и желе.

— Почему у них такой ненормальный вид?

— Потому что росли как придется. Никто их не конструировал. — Катринко подняла взгляд. — Помнишь те большие виртуальные пространства для оружейных разработок в Ала-магордо?

— Аламагордо? Еще бы. Физические имитации, произведенные сверхкрупными квантовыми плазмомозгами. Потрясающие виртуалки, сверхскоростные со сверхточным разрешением. Да, Нью-Мексико я никогда не забуду! Люблю влезать в большие компьютерные лаборатории. Хакерство… это так традиционно…

— Ага… Понимаешь, мы, из НАФТА, физические симуляторы всегда оставляем на откуп военным каждый раз, когда кажется, что техника слишком опасная. Но допустим, кто-то не разделяет наши нафтианские ценности и не хочет тестировать новые оружейные системы внутри гигантских виртуальных конструкций. Предположим, кто-то задумал разработать новый консервный нож. — Во время вахты Катринко явно успела как следует поразмыслить. — Тогда можно изучить консервные ножи, придуманные другими, и постараться усовершенствовать их. Или же установить громадную мощную виртуалку и закачать в нее множество консервных банок. Потом разработать множество имитаций консервных ножей… правда, все это дерьмо собачье, если честно. Виртуальное дерьмо, качает данные и растет. Как только ему удается открыть банку, ты в награду имитациям делаешь с них новые копии. И в виртуальном пространстве ежедневно прогоняешь миллионы поколений миллионов консервных ножей, непохожих друг на друга.

Мысль показалась Пауку Питу знакомой.

— Ну да, мне рассказывали. Что-то вроде искусственного интеллекта. На бумаге, может быть, и гладко, но в реальной жизни ни за что не сработает.

— Верно, а сейчас еще и незаконно. Правда, засечь такое непросто. Но допустим, ты ведешь экономическую войну и думаешь, как это лучше сделать. И вот наконец удалось вырастить супернож — такой, что ни одному человеку даже и в голову не придет. Потому что нож рос в совершенно чужой среде, сам по себе, как гриб. Но имеются все спецификации по форме и габаритам прямо здесь, в суперкомпьютере… А потому, чтобы создать нож в реальности, нужно его лишь распечатать, как фотографию. И все получается! Действует! Видишь? Моментальный и дешевый потребительский товар!

Пит обдумал услышанное:

— Так ты говоришь, что люди из Сферы осуществили эту идею?

— Я просто не могу себе представить, как иначе такое могло произойти. Эти существа появились без человеческого участия, в полной изоляции. Создать робота из студня, шерсти и веревок, который ползал бы, словно гусеница, — это и лучшим японским инженерам не под силу. Чтобы нанять человеческий мозг, способный такое выдумать, всех денег мира мало…

Пит ткнул кайлой в желеобразные останки.

— Похоже, ты права.

— Разработчики, кем бы они ни были, нарушили уйму договоров и правил. Но придумано очень дешево. Настолько, что выпадает из экономических рамок и именно поэтому противоречит всем правилам и договорам.

— Быстро, дешево и бесконтрольно.

— Именно, Пит. Если эти штуки вырвутся в реальный мир, то настанет конец всему, к чему мы привыкли.

Последняя фраза Питу совсем не понравилась. Он никогда не любил болтовню о конце света. Теперь такие слова нравились ему еще меньше: слишком похоже на правду. Из всех трех торговых блоков самое молодое и многочисленное население в Азиатской Сфере, да и идеи здесь тоже юные и многочисленные. Люди Азии знают, как добиться своего.

— А знаешь, Лайл Швейк сказал, что сейчас самые странные велики делают в Китае.

— Точно. А помнишь электронные чипы, недавно сброшенные на рынок НАФТА? Дешевле грязи, работают отлично, но там немерено остаточных связей, они действуют в обратном направлении, все перепутано, контакты не сходятся… Мне казалось, рабочие напортачили. А оказывается, рабочие не имеют к этому никакого отношения!

Пит сдержанно кивнул:

— Ну ладно, с чипами и великами все ясно. Большие деньги. Но кто, черт подери, стал бы рыть в земле гигантскую яму, полную роботов и поддельных звезд? Точнее, зачем?

Катринко пожала плечами:

— Наверное, затем, что здесь — Сфера. Местные еще способны что-то делать из любви к искусству.

Дно мира бурлило. За прошедшее столетие в оставшейся после испытаний полости сформировался собственный водоносный слой — подземный оазис в непроницаемой темноте. Дно выемки превратилось в неземной затопленный лабиринт разбегающихся трещин и химических отложений, в кипящие лужи самособирающихся механизмов… Кислородные гейзеры в черном отваре плесени.

Над разломами мерно вздымались столбы пара, сгущаясь и стекая охлажденными ручейками по усеянным звездами стенам. Внизу, у дна, влагу жадно собирали отбившиеся от рук устройства, составленные из губок и полосок. Катринко незамедлительно окрестила их «ковалями» и «лохмачами».

«Ковали» и «лохмачи» были похожи на явившиеся из кошмаров мочалки и спагетти, с плюханьем переползавшие от трещины к трещине. Катринко с неожиданной легкостью давала имена незнакомым созданиям и фотографировала их. Хитрое лицо бесполого подростка светилось зловещей вдумчивостью: моментальная перенастройка на чужой игрушечный мир. Казалось, Катринко гораздо ближе к будущему, чем Пит.

Напарники карабкались от валуна к валуну, от одной залитой трещины к другой. Заметили свежие личинки роботов, прогрызавшие себе путь на волю сквозь слизь и кисейные лоскуты биоткани. Настоящее сотворение мира в миниатюре в липких недрах обезумевшего китайского супермозга и воплощенное в реальность в горячем вареве не-умертвимого механизированного белка. Самое удивительное явление из всех, что доводилось наблюдать Питу, и настроение Паука становилось все более мрачным. В этом мире знание — сила. Градолаза не покидала железобетонная уверенность в том, что это слишком сильный электрический разряд даже для него.