Научиться не тонуть (ЛП) - Страница 52

  Питер прервал мои мысли. «Мои руки начинают покрываться волдырями. Не хочешь закончить это завтра? Дорожки еще не дошли до дороги, так что мы как бы прокладываем дорогу в никуда.»

  Я кивнула, и мы вновь направились в дом.

  Где-то посреди ночи электричество ожило, включив свет, отопление и наш телевизор, без сигнала. Мама прибежала, чтобы проверить телефон. Сел. Она подключила телефон к сети, чтобы зарядить его, в то время как мы собрали наши одеяла и направились в наши комнаты. Пока аквариум медленно нагревался, мои ангелы начали плавать по кругу. Я дала им хлопьев и добавила в аквариум вещество, которое должно помогать им, когда у них стресс.

  На следующее утро Мама проснулась, не обнаружив сотовой сети, но гудки исходили из нашего домашнего телефона, и она немедленно набрала номер адвоката Люка. Когда она закончила, она повернулась к нам, сжав губы. Скелет стоял за ней, выпрямившись.

  «Люку вынесли приговор. В общем» – Ее голос сорвался. Она вздохнула и продолжила. «В общем двадцать семь лет, двадцать четыре при хорошем поведении, в тюрьме строгого режима. Его обвинили во всем.»

  Двадцать семь лет? Двадцать семь лет? Я не увижу его в течении двадцати семи лет. Только если я не навещу его в тюрьме. Двадцать семь лет. Это почти столько же, сколько он прожил. Он будет так стар, когда выйдет. Пятьдесят шесть лет.

  Мне пришлось признать, что, несмотря на все, что я знала о Люке, я все еще таила некую тихую надежду, что судьи все же признают его невиновным. Что будет доказательство, которое подтвердит, что он не виновен. Надежда, что его нападение на Хизер было единственным случаем, ужасной ошибкой, которую он не повторял, ошибкой, которую я могла бы, однажды, простить ему. Тот случай с вилкой  произошел лишь из-за того, что он был под влиянием чего-то, и он мог попробовать реабилитацию и стать лучше и больше не допускать такого. Это была настолько маленькая тихая надежда, но Скелет и я наблюдали за тем, как она постепенно улетучивается.

СЕЙЧАС

 Погода начала становиться теплее в марте, медленно, медленно растапливая огромные снежные стены. Я легко разделяла мои эмоции по отношению к Люку: злость, предательство, печаль, растерянность, вина. Эмоции все вместе все время преобладали над разумом. В школе, в окружении друзей, я чувствовала себя достаточно хорошо. Я упорно делала мое домашнее задание и работу по дому, но помимо этого я в основном ничего не делала. Я позволяла тяжелой, тяжелой грусти захватить меня.

  К середине месяца вся школа говорила о том, как Менди объявилась на вечеринке с каким-то парнем, которого она встретила на выходных на уроках фотографии в Колледже города Пасадена. Она бросила Райана, представив всем ее нового парня той ночью.

  После школы тем же днем я увидела Райан, сидящего на капоте моей машины.

  «Привет, Клэр,» сказала он, спрыгнув и засунув руки в карманы. «Я сегодня еду кататься на сноуборде. Половина горы освещена и открыта до девяти. Ты со мной?»

  Я могла бы поехать с ним. Покататься в горах, всего на пару часов.

  «Давай же, Клэр. Пожалуйста,» сказал он тихо. «Мне нужно встать на сноуборд или серф. Я знаю, что ты понимаешь. И я хочу поехать с кем-нибудь, кто будет спокоен. Так поехали со мной.»

  В снегу хорошо. Мне понадобилось скатиться несколько раз, чтобы вновь все вспомнить, освоиться, чтобы легче входить в повороты. Райан ехал быстро, прыгая, проезжая между деревьев, останавливаясь, чтобы подождать меня в разных местах на краю склона. Вокруг почти никого не было.

  Мы сели на старый кресельный подъемник, который должен был доставить нас вновь на вершину.

  «Ты много ездил этой зимой?» Спросила я.

  «Нет, всего лишь пару раз. Я был занят другими делами.» Он выдавил неубедительный смешок. «Обычно я катаюсь каждый день. Думаю, я просто сошел с пути.» Он на мгновение замолчал, на достаточно долгое время, что мне стало интересно, заговорит ли он о Менди, но после того, как он быстро тряхнул головой, его голос стал мягче, когда она сказал, «Но я чувствую себя замечательно здесь. Что на счет тебя?»

  «Я провела большую часть моей зимы, думая,» сказала я. Я увидела, как над его очками поднялся его лоб. Подъемник остановился на полпути так, что наше кресло легко закачалось. Я сделала глубокий вздох и отметила, «Это моя первая поездка за эту зиму. Думаю, я пряталась. Просто пряталась от всех. Пытаясь пронять все…»

  «Это хорошо. В смысле, ты не хочешь повторять моих ошибок и дать кому-то другому понять все за тебя,» сказал он.

  Куча снега упала с одной из веток рядом с нашим креслом и приземлилась с мягким хлопком в глубокий сугроб внизу. Мне нравилось находиться у вершин деревьев. Мне нравилось, что я могла чувствовать холод, пробирающийся до моих пальцев и окутывающий мои ноги. И мне нравилось чувствовать, что Райан мог каким-то образом понимать сложность всего, что произошло за последние девять месяцев, без необходимости мне объяснять ему что-то.

  «Мне стоило прятаться в горах, а не в моей комнате. Если снег сегодня хороший, он должен был быть невероятным в середине сезона.» Я села так, чтобы доска лежала на моей ноге.

  «Так и было.» Райан застегнул куртку посильнее. «После одного из самых мощных снегопадов я поехал загород с несколькими парнями, с которыми я катаюсь на серфе. Они все очень надежные – они вытащили бы меня из любой лавины, или прыгнули бы в расщелину. Они знают, что я не оставлю их в долгу, я знаю, что они не оставят мне в долго.» Он замолчал. Затем добавил, «Бесит, когда ты думаешь, что можешь доверять кому-то, а потом оказывается, что нет.»

  «И что, возможно, так никогда и не было,» сказала я.

  Мотор подъемника заработал, наше кресло медленно двинулось вперед.

  Странно, я так мало знала о Райане, что он почти был мне чужим, но в этот момент я почувствовала себя удобнее с ним, чем с кем-либо из моих друзей. Я подумала о шапке, которую я связала для него, и решила отдать ее ему завтра в школе, даже если с первого апреля правило о неношении шапок вновь в силе. Может, он сможет надеть ее следующей зимой.

  Здесь было лучше, в холоде, под искусственным флуоресцентным светом. Сидя рядом с кем-то другим, кто чувствует разбитое сердце и предательство. Может не так же, как и я, но достаточно близко.

СЕЙЧАС

 Апрель.

  Радостные письма о том, что меня приняли, пришли из UCLA, Papperdine, CSULB и Говенного университета штата. Было хорошо. Хорошо быть желаемой. Хорошо иметь варианты, даже после того, как Университет Berkeley с сожалением сообщил мне, то я недостаточно хороша для их школы. Мое будущее становилось реальностью. Осенью я уеду из этого город, чтобы начать все сначала. Я представила, как встречаю новых людей, и разговоры, которые были бы как общение с Райаном или Пегги. Я оставлю Скелета здесь. Ему нельзя следовать за мной.

  Ну а пока мне надо было смириться с громким щелканьем его костей, которые не давали мне уснуть ночью – он хотел, чтобы я думала о Люке, все время. Неважно, как хорошо я себя чувствовала, веселясь с моими друзьями. Неважно, как упорно я училась. Неважно, как много раз я пыталась начать нормальный разговор с Мамой или Папой, или Питером, Скелет бы здесь. И он хотел поехать в колледж со мной.

  Чем больше я старалась не обращать на него внимание, тем сильнее он настаивал. С каждой ночью он был все ближе и ближе к моей кровати. Я пряталась под одеялом, заглушая щелканье мой подушкой, прижатой к голове, пока, к середине ночи, ближе к концу апреля, я не проснулась, увидев Скелета, лежащего на кровати рядом со мной. Его пальцы писали в воздухе П Р А В Д А.