Научи меня плохому (СИ) - Страница 74

— Что?

— Катерина Валерьевна изъявила желание вернуть свою девичью фамилию.

Жданов вдруг усмехнулся.

— Отлично.

— Вы обговаривали этот вопрос?

— Нет. — Андрей ещё посмотрел на последнюю страницу соглашения, потом отложил ручку. — Я не буду подписывать. Мне нужно кое-что обсудить с женой.

Катю раздражали сочувственные взгляды. Почему-то все знакомые были уверены, что это Жданов её бросил. А она, по примеру Воропаевой, терпела, пока это самое терпение у неё не кончилось. Вот только срок ей отвели куда меньший, чем Кире. Хотя, куда ей до Киры? Об этом, конечно, в лицо ей не говорилось, но Катя подозревала, что большинство сплетников так и думает. Если честно, не терпелось уйти из «Зималетто», чтобы больше не отвечать на вопросы и не придумывать несуществующие детали расставания. От Андрея же не было никакой помощи, он как бы самоустранился от этой проблемы, ходил по офису с каменным выражением лица и не отвечал ни на какие вопросы, связанные с личной жизнью. И на жену злился, утром, столкнувшись в холле, таким взглядом её одарил, что Пушкарёва невольно задумалась, что ещё такого страшного она могла натворить, даже в жар бросило. Замерла, потом повернулась, чтобы вслед ему посмотреть. Жданов как раз направлялся к мастерской Милко, на полпути его подхватили нежные женские руки, а Андрей лишь короткий взгляд через плечо бросил, на Катю. Она гордо отвернулась. Нужно помнить, что со вчерашнего дня они не муж и жена, и Жданов отныне снова может делать, что захочет, и ей это в вину никто не поставит.

— Слышала, ты увольняешься?

Катя не сразу обернулась на голос Киры, остановившейся в дверях её кабинета. Занималась разбором документации, несколько увесистых папок с полки шкафа сняла и переложила на стол. Сдула со лба волосы.

— Да, меня сманили обратно в «Ллойд».

Кира хмыкнула.

— Сманили или ты попросилась?

— Скажем так, это было взаимовыгодно.

— Ну, конечно. — Катя глаза на неё подняла, и Кира растянула губы в улыбке. — Я заглянула, пожелать тебе счастливого пути.

— Ещё успеется, Кира Юрьевна. До Совета я здесь.

— То есть, до завтра.

— То есть, да.

— А ведь я тебя предупреждала, что Андрей долго не выдержит. Ты мне не верила.

— Наверное, сейчас вы чувствуете себя очень проницательной.

— Есть немного. Когда вы разводитесь?

Катя на стол оперлась, и на Воропаеву взглянула с некоторым вызовом.

— Хотите наметить день свадьбы?

— Я просто спросила, зачем грубить?

— Спросите у Андрея. У него сегодня как раз день приятных воспоминаний, кажется, я в холле радостную Изотову видела.

— Расстроилась?

Пушкарёва усмехнулась.

— Это вас не касается.

Кира сделала пару шагов, обвела неторопливым взглядом кабинет, потом на папки, разложенные на столе, посмотрела. Кате почему-то показалось, что она изо всех старается быть миролюбивой. Или считает, что это сильнее её ранит? Больше не воспринимает её, как соперницу?

— Я понимаю, ты злишься, — сказала Кира, — но этого следовало ожидать, тебя все вокруг предупреждали, а ты не слушала. Но всё равно, ты многое получила, так зачем обижаться?

— Многое — это что? Два месяца с Андреем Ждановым?

— Если вспомнить обстоятельства, при которых вы поженились…

Катя нахмурилась.

— Какие обстоятельства? — переспросила она, вдруг забеспокоившись, но Кира сказала:

— Тебя. — Странно повела руками. — Какой ты была, и какой стала. Разве тебе мало полученного опыта? Это большой багаж.

Катя только головой отрицательно покачала.

— Кира Юрьевна, прекратите. И… мне надо работать. Чтобы успеть закончить все дела к завтрашнему дню, и уйти, как вам того хочется. Вам ведь этого хочется?

— Больше всего на свете.

Пушкарёва отвернулась от неё и проговорила себе под нос:

— Вот видите.

Это всё нужно было скорее заканчивать. Как удачно, что ей удалось договориться с бывшим начальником, и тот без лишних вопросов взял её на работу. Правда, не на ту должность, на которую она рассчитывала, но ей твёрдо пообещали повышение через полгода. А что такое полгода на побегушках у незнакомого человека, пусть и с какими-нибудь странностями (у кого их нет, правда?), по сравнению с ещё парой дней в «Зималетто», слыша шёпот за спиной? Бежать, бежать отсюда, как можно скорее, и никого не слушать — ни родителей, ни свекровь, которая и этим утром по телефону пыталась призвать её к порядку, взять её сына за шиворот и заставить его «жить семьёй». Маргарита именно так сказала, а Катя лишь печально вздохнула в сторону. Всем было невдомёк, что «жить» Жданов совсем не против, а вот о «семье» он не задумывается, ему и без этого хорошо.

— Андрей интересуется, что с отчётом.

Её опять отвлекли, и Катя замерла спиной к говорившему, всеми силами стараясь унять приступ раздражения.

— Отчёт готов, — отрывисто проговорила она. — Так и передайте ему, Роман Дмитрич. Но если ему нужны детали, а видеть меня он желания не имеет, то пусть позвонит. Пока я номер не сменила.

— И сколько у него времени до этого великого момента?

Обернулась.

— Час.

— Палыч, она меня ненавидит, — сообщил Малиновский своему непосредственному начальству, входя в президентский кабинет. — Так посмотрела, что мороз по коже. И рука опять заныла, представляешь?

Андрей сидел, откинувшись на стуле, и кидал теннисный мячик в стену, а когда Ромка сообщил ему о том, что его жена не в настроении, усмехнулся.

— Пусть.

— Тебе, конечно, пусть, не твоя же рука!

— Пусть злится, говорю.

— А-а. Это конечно, пусть. Но я к ней больше не пойду. — Он на стул присел, ноги вытянул и сообщил: — Сказала, что если ты ей не позвонишь, она номер сменит.

Андрей резко повернул голову, и мячик не поймал. Тот ударился о край стола и отскочил в угол кабинета.

— В смысле? Хочет, чтобы я позвонил?

Малиновский потёр кончик носа.

— Нет, она как-то по-другому сказала. А! Если ты не хочешь её видеть, но у тебя есть, что обсудить, позвони ей, а то через час она сменит номер.

— Вот даже как. Интересно.

— Да ладно тебе злиться. Документы подписали, скоро печати вам в паспорта шлёпнут — и прощай, моя буйная молодость! — нараспев протянул Рома. А когда Жданов ухмыльнулся, отчего-то насторожился. — Что?

— Что? Ничего.

— У тебя странный взгляд. Ты что-то задумал?

— Нет.

— А если честно?

Жданов тяжело поднялся, сходил за мячиком, а когда вернулся и снова сел в кресло, то даже жалобно скрипнуло под ним. А сам Андрей на друга не смотрел, разглядывал полоски на мячике, крутя его в руке.

— Как ты думаешь, Ромка, если муж требует от жены что-то, она обязана подчиниться? Вот… беспрекословно?

— Смотря что требует. Не все же грязные фантазии выполнять…

— Забудь о фантазиях, я о серьёзных вещах.

— Тогда говори яснее.

— Если я потребую, чтобы она вернулась домой, она вернётся?

Малиновский моргнул, потом решил уточнить:

— К тебе домой.

Андрей кивнул.

— А зачем? — спросил Рома.

Жданов в некотором раздражении развёл руками.

— А зачем люди живут вместе?

— Ну, так это женатые, а вы-то… — Не договорил и замер с открытым ртом, осенённый ужасной догадкой. — Ты не подписал!

— Тише ты, — шикнул на него Андрей, но Малиновского было не остановить. Он через стол перегнулся и снова потрясённо выдохнул:

— Не подписал! Ты что, сдурел?

— Я не смог, — признался Жданов.

— Чего там не смочь-то? Ты каждый день сотню бумажек подписываешь!

— Просто… она столько всего адвокату наговорила — и не надо ей ничего, отказывается ото всего, фамилию прежнюю хочет. Как-то всё это неправильно.

— Да, неправильно! — рыкнул Малиновский. — А тебе было бы легче разводиться, если бы она «Зималетто» делить начала? Или твою недвижимость, счета банковские!..

— Прекрати, Катя никогда бы…

— Да, да, твоя Катя святая, мы это однажды уже выяснили и получили за это по полной.