Научи меня любить - Страница 8

Джек внимательно посмотрел на нее.

— Ты точно понимаешь, о чем просишь?

— Разумеется. Я хочу, чтобы вы…

Он не дал Пейдж договорить, прильнув к ее губам горячим, страстным, требовательным поцелуем, от которого у него застучало в висках. Но когда она затрепетала в его объятьях, когда ее губы дрогнули, молодой человек вдруг ощутил, что дело было не только в физическом притяжении. Внутри поднялась такая неизъяснимая нежность, что ему вдруг безумно захотелось взять ее на руки и целовать, целовать, пока она не сдастся.

Джек отстранился, тяжело дыша, и покачал головой.

— Я здесь долго не пробуду…

— Еще один пункт в вашу пользу. Сегодня здесь, завтра там. И не надо беспокоиться, что вы что-то не так поняли или влюбились в меня, что станете бегать за мной, томясь от любви. Хотя вы в любом случае вряд ли стали бы это делать. Вы не из тех, кто мучается бессонными ночами и поет серенады.

— Да, я из тех, кто предпочитает необузданный секс.

— На это я и рассчитываю.

Джек снова покачал головой.

— Извини. Придется тебе подыскать кого-то другого. — Он пошел прочь, чтобы не дать себе совершить еще какую-нибудь глупость. Например, еще раз поцеловать ее. Это совершенно лишало его возможности здраво рассуждать. Он лишь поцеловал ее и, очевидно, так поразил, что теперь Пейдж хочет заплатить ему за секс. Заплатить! Надо же такое придумать! Брать деньги за то, что доставляет ему такое удовольствие? Скорей бы, он приплатил ей, если бы…

Минутку! Никто никому не будет платить, потому что он не станет участвовать в подобной бредовой затее. Он даже думать об этом не желает. На ближайшие две недели у него есть дела на ранчо. А потом его заключение кончится — и поминайте как звали. Джимми вернется домой. А он, Джек, отправится навстречу тому, что его ждет.

Следующий город. Следующая работа. Следующая женщина.

На некоторое время. А потом снова в путь, куда судьба выведет. Джек Мишен — вечное перекати-поле. Осесть, купить дом, завести семью — ни за что и никогда! Только не он.

То есть кому-то, может быть, такая жизнь по душе, но ему дорога его свобода, самостоятельность, отстраненность. Да, отстраненность — это то, что нужно в данный момент, особенно учитывая, что Пейдж окончательно одурманила его чудесным ароматом спелых яблок.

Джек еще раз вдохнул этот ее аромат и забросил ногу на мотоцикл.

— У меня работы невпроворот.

— Черт бы побрал эту работу.

Пейдж бросила взгляд на молодого человека со сдвинутыми на самый кончик носа очками, сидевшего за соседним столом. В свои двадцать два года Уолли учился на последнем курсе факультета журналистики в местном колледже. Как старший корреспондент газеты, он взял на себя редакторские обязанности Деб, пока та наслаждалась радостями медового месяца на Арубе, что входит в группу Малых Антильских островов. Пейдж же достались ее колонки, включая, помимо уже названной, «Подсказку для женщин», которая превратилась в основной источник постоянной полемики в редакции. Особенно после статьи Пейдж о преимуществах умных мужчин. Поскольку Уолли был одним из немногих скромных, тихих, интеллигентных мужчин в городе, полном ковбоев и владельцев ранчо, он занял место Джимми — который, к сожалению для многих девушек, женился. И теперь уже Уолли считался самым завидным женихом штата. Сам он был от этого не в восторге.

— Не все так плохо, — утешала его Пейдж, несмотря на то, что день у нее выдался трудный и утешение требовалось ей самой. Она чувствовала себя усталой, смущенной и совершенно сбитой с толку. Девушка вернулась мыслями к предыдущему дню, когда она так бесстыдно чуть не умоляла Джека Мишена лечь с ней в постель, и ее бросило в жар. — Подумаешь, несколько женщин окружили тебя вниманием. Случаются вещи и похуже.

— Окружили вниманием? — возмутился Уолли. — Да они же с ума посходили!

— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. И вообще, лучше скажи мне спасибо за то, что я разнообразила твою общественную жизнь.

— Да уж, разнообразила. Оравой оголтелых женщин, которым нужно только одно.

— Страстный секс?

— Секс и колечко на безымянный палец.

— А говоришь — только одно. Получается, что два.

— Замужество подразумевает страстный секс.

— Не обязательно. — Пейдж слишком хорошо это знала. То, что изредка происходило между ней и Вудро, можно было назвать вялым, безынтересным, скучным, но уж точно не страстным. Понятие страсти вообще никак не вписывалось в их брак.

Она вытерла капельки пота у виска и бросила взгляд на кондиционер в углу кабинета, гонявший горячий воздух.

— Ты вызвал мастера?

— Что мастер? Я сделал лучше. Вчера звонила Деб с очередной порцией нотаций и наставлений, так я решил воспользоваться случаем и намекнуть, что в таком пекле, да еще без кондиционера, работать невозможно.

— Ты серьезно? — Уолли, как ни странно, кивнул. Пейдж покачала головой. — Ну ты даешь! У нее же медовый месяц. Человеку надо отвлечься от редакционных дел, отдохнуть хоть немного. Разве можно беспокоить ее такими пустячными проблемами? Она теперь там, на Арубе, будет ломать голову, что делать с кондиционером.

— Это же ее газета. И тут два ее лучших журналиста находятся на грани инфаркта — это как минимум. Ты выдержишь еще полторы недели, пока она там плещется в лазурных волнах Карибского моря? Я — нет! — Молодой человек застенчиво потупился. — И вообще, я и не собирался ее беспокоить. Она сама спросила. Я ответил, что у нас все в порядке. А Деб стала умолять меня сказать правду. Но я и тут удержался — промолчал. Тогда она начала угрожать, что уволит меня. Что мне оставалось? В городе всего одна газета. Куда бы я подался? Я же сейчас на практике, и мне очень нужен хороший отзыв. Вот я и сдался. — Он раздраженно выдохнул и бросил бумаги в нижний ящик стола. — Деб сказала, чтобы мы не волновались. Она разберется со всем, и сегодня кондиционер починят.

— И как же она сможет это сделать, сидя за тысячи миль отсюда на Антильских островах?

— Как будто ты не знаешь Деб. Если уж вобьет себе что-то в голову, не успокоится, пока не сделает. Она сочла себя виноватой в том, что мы тут умираем от жары, поэтому решила все исправить. И знаешь, что я на это скажу? Пусть исправляет, и поскорее, иначе я могу внезапно самопроизвольно загореться как факел. — Уолли поднялся и оттянул сырую рубашку со вспотевшей спины. — Сегодня определенно самый ужасный день в моей жизни, — бубнил он себе под нос, направляясь к лестнице.

Пейдж было жаль беднягу. Она и сама тяжело переносила эту немыслимую жару.

И день что-то не задался. Все началось с того, что в шесть утра полстакана вчерашнего каппуччино вылилось с приборной доски на ее любимую белую блузку, когда девушка отчаянно пыталась завести мотор своего старенького «плимута». Потом, поняв, что придется идти пешком до ремонтной мастерской Моби, которая располагалась в конце улицы, она захлопнула дверцу машины и только тогда поняла, что оставила ключи от нее внутри. По счастью, мимо проезжала Селли Крам со своей тройней. Она-то и подвезла ее до мастерской. Где Пейдж в добавление к кофейному пятну посадила на блузку еще несколько масляных. Машину все же починили, и она поехала в мэрию. Выйдя из нее, девушка обнаружила квитанцию на штраф за парковку в неположенном месте. За обедом ей принесли сэндвич, на который вылили не меньше половины банки майонеза, хотя она настоятельно просила горчицы. К тому же с деньгами было плохо. Да еще эта жара. И волосы висят, как после душа. Да. Если с утра не заладится — пиши пропало.

Кроме того, сегодня была очередная годовщина ее свадьбы.

Ты давно в разводе, напомнила себе Пейдж, моргнув, чтобы сдержать слезы. Нет, ей хотелось плакать не по Вудро. И не из-за того, что он ее бросил. Оплакивать хотелось свою несостоявшуюся мечту. Это было больнее всего: больнее, чем крушение брака, чем измена мужа. Сегодняшний день мог бы стать одним из самых лучших в ее жизни. В идеальном мире так бы и случилось. Она была бы счастлива. Рядом с ней стоял бы ее прекрасный рыцарь, держа за уздечку белого коня. А за спиной возвышался бы уютный дом. Во дворе дети играли бы с большой лохматой собакой по кличке Шеп…