Натурал в гее (СИ) - Страница 44

И…

Губы Тома сухие и потрескавшиеся. Кожа на лице совсем белая. Я вижу, как его плечи и пальцы рук подрагивают от холода. Он замёрз.

- Том, - шепчу я, и облако пара становится ещё больше.

Он не отвечает. Делает шаг вперёд и медленно начинает падать навстречу пустоте. Я хватаю его за руку, но от силы тяжести его тела я не могу его удержать и падаю следом. Мы летим в водовороте вспышек фонарей к земле. Асфальт стремительно увеличивается, раскидывая свои «руки» для объятий. Мы падаем в его объятия, чтобы навечно остаться окутанными холодом и темнотой. Сердце замирает и подпрыгивает. Я чувствую, как оно начинает всё сильнее и сильнее стучать у меня в висках, я чувствую, как пульсирую глаза.

Всё расплывается из-за слёз. Я прикрываю веки и…

Глухой удар.

Я вздрагиваю и распахиваю ресницы. Кажется, что мои глаза высохли, скукожились, перестали быть влажными, теперь покраснели от слёз и больше не хотят функционировать.

Я опять задремал.

Я сажусь на диване и свешиваю ноги, ставя их на пол. Боль возвращается. Снова вонзается в сердце, разрывая его на мелкие кусочки и пытаясь сжечь все признаки его существования.

Это невыносимо…

Я медленно поднимаю глаза и смотрю на время. Уже семь вечера. Два часа без неё…

Мама…

Мамочка…

Я сглатываю комок в груди, понимая, что спазмы снова возвращаются, перевожу взгляд влево, вижу Тома. Себя.

Он в кресле, поджал ноги, обнимая их, откинул голову назад. Спит.

Когда он проснётся, его накроет такая же адская боль, как и меня. Лучше бы он не просыпался. Никогда.

Я поднимаюсь на ноги, немного пошатываясь, замираю, потому что они совершенно не хотят меня слушаться. Конечно, они же не мои, а брата…

Я делаю неуверенный шаг и случайно задеваю столик, снова замирая. Том не просыпается. Он выглядит настолько жалко, что совершенно не хочется его будить. Я выгляжу так. Это моё тело, которое больше мне не принадлежит и врятли будет уже моим снова. Я сомневаюсь, что всё вернётся назад, потому что ничто больше не будет прежним.

Потому что мамы больше нет…

Осторожно ступая босыми ногами по паркету, я выхожу из гостиной и направляюсь к лестнице. Я останавливаюсь у подножия и устремляю взгляд наверх. Мне кажется, что я вижу, как сам призраком спускаюсь вниз, а Том вылетает из своей комнаты и сбивает меня. Мы переругиваемся. Брат сбегает вниз и спрыгивает, сквозь меня, оказываясь позади, и я настолько сильно это ощущаю, что даже смотрю на свою грудь и провожу по ней рукой.

Пустота.

Я провожаю их взглядом. Они уходят на кухню. К маме.

Кажется, что это было вечность назад…

Я прикрываю глаза. Борюсь со спазмами, а когда они отступают, начинаю медленно подниматься по ступеням. Каждая преграда, заставляющая меня применять усилия, каждый шаг, каждый сантиметр приносят мне боль: по этой лестнице ходила мама.

Я оказываюсь на лестничной площадке, и мне кажется, что прошло несколько часов, прежде чем я тут очутился. Я делаю ещё несколько нерешительных шагов и останавливаюсь напротив двери в спальню мамы. Она закрыта. Я пару секунд медлю, а потом наваливаюсь на стену и хватаюсь за ручку, с трудом открывая преграду. Мне кажется, что мои силы покинули меня внезапно и слишком резко. Я отталкиваю от себя дверь и хватаюсь за косяк. Она медленно отлетела в сторону, постепенно открывая вид на большую просторную кровать.

Я помню, как мама сидела на ней, а мы с братом были по обе стороны от неё и слушали её сказку. Нам было около пяти. И готов поклясться, что я на мгновение увидел эту картину. Видел, как она улыбалась. Видел всё.

Это так больно.

Я отталкиваюсь от стены и иду в свою комнату. Захлопываю дверь, осматриваясь. Всё это за какие-то пару часов стало для меня таким чужим…

Я не знаю, что мне делать.

Я больше ничего не знаю.

Я просто не перенесу ещё даже часа в этом доме, понимая, что всё, всё, на что я смотрю, напоминает мне о ней. Это настолько невыносимо, что я готов застрелиться, лишь бы избавиться от этой боли.

Лучше бы мой последний сон сбылся…

Я плетусь к кровати и без сил падаю на неё, тяжело выдыхая. Когда всё замирает, я ещё несколько минут лежу в тишине, пытаясь ни о чём не думать, но мысли переполняют мою голову, что кажется, будто она вот-вот разорвётся на части. И Тому придётся убирать мои мозги…

Я прикрываю веки, а когда снова открываю их, то вижу сотовый, лежащий на тумбочке. Секунду медлю. Потом с трудом перекатываюсь ближе и достаю из тумбочки блокнот. Беру телефон брата, лениво начинаю перелистывать страницы, а когда нахожу нужный номер, то решительно вбиваю его в телефон и нажимаю на вызов.

Это единственный выход, иначе я рехнусь.

Гудки…

- Да, - женский голос разрывает моё сердце.

Я утыкаюсь носом в одеяло и говорю:

- Мисс Райген?

- Да.

- Это Билл Каулитц. Я хотел спросить, квартира, которую вы сдаёте, ещё свободна?

Я пытаюсь сделать так, чтобы мой голос не дрожал.

- Да, конечно, я же обещала придержать её для тебя, Билли, - мне кажется, что она улыбается.

Это тётя Густава. Бывшего нашего друга, который переехал в Америку сразу после того, как мы с Томом поругались. Врятли брат его помнит. А если и помнит, то никогда не скажет…

- Спасибо, - я вздохнул. – Только планы немного поменялись. Вместо меня Том решил переехать. Вы не против, если он сегодня заселится и заплатит за месяц вперёд?

Она немного молчит.

- Нет, конечно же, я не против, - её голос немного меня подбадривает. – Пускай приезжает по тому адресу, который я тебе давала. Я как раз сейчас там.

- Спасибо, - я попытался улыбнуться, словно бы она стояла рядом и смотрела на меня со своей доброй улыбкой.

- Не за что Билли.

Я отключился и перевернулся на спину.

Ещё немного полежав на кровати, я встал и начал собирать свои вещи. Всё, что мне было нужно, я запихнул в один чемодан. Косметика уже не пригодится, всё остальное тоже. Несколько джинс, футболки, остальное куплю. Наверное, на счету у мамы остались наличные, она как-то разрешила мне снять нужную сумму на моё восемнадцатилетия, и код у меня тоже остался. Я забрал документы брата, оставив ему мои, и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.