Натурал в гее (СИ) - Страница 17

Я иду в сторону своей комнаты, брезгливо пересекая каждый метр нашего линолеума и надеясь, что я поскользнусь на какой-нибудь хрени, вырублюсь, а когда очнусь, всё будет нормально. Как прежде. И желательно без Тома. Да-да. Без него. Я его ненавижу в первую очередь.

Я почти уже оказываюсь у дверей своих хором, как меня кто-то хватает за локоть и тянет в противоположную сторону, куда я не хочу идти не под каким предлогом. Я вообще эту дверь избегаю, потому что постоянно, когда я там прохожу, она распахивается и врезается мне по лбу, а потом из неё выскакивает нечто и с громким хохотом убегает на кухню. Это дверь ведёт в Ад.

Меня затаскивают внутрь и закрывают дверь.

- Куда собрался? – не понял…я, отходя от меня и бросая сумку брата на пол.

Он садится на кровать в неимоверно ужасную позу, в которую я никогда бы в жизни не сел, растопырив ноги в разные стороны и облокотившись на них локтями, и сцепливает руки в замок, пристально начиная прожигать меня моим же взглядом. Том молчит.

- Никуда, хочу сдохнуть, наконец, - бурчу я, но он не обращает на меня внимания.

Я осматриваюсь.

Комната жутко изменилась с последнего раза, как я тут побывал. На стенах появились плакаты с какими-то рэперами, стол отодвинулся в другой угол, кровать превратилась в большую с бардовым покрывалом (старую, наверное, выкинули. Я помню, как мы жили в детстве в одной комнате, и у каждого была одна узкая кровать), в углу скейтборд (я не помню его, ей Богу), повсюду диски, гитара, много всякой ереси и разбросанные вещи. Здесь неуютно.

Я возвращаю глаза на брата, а тот всё это время рассматривает меня.

- Что? – вскидываю руками.

- Да так. Я, оказывается, жутко пизд*тый со стороны, - смеётся он. – Сам бы себя трахнул…

Я кривлюсь, представляя, как моё собственное тело будет меня иметь.

- Всю жизнь мечтал, чтобы меня трахнуло своё тело, - язвлю я.

Том изображает, что его тошнит, а потом выворачивает на пол. Я прислоняюсь спиной к двери, надеясь поскорее отсюда свалить. Я хочу к себе, в свою миленькую хорошенькую комнату с прекрасной аурой и кучей моих любимых вещей. Я хочу уйти отсюда. Можно? А? А? ААААА?

- Закроем эту тему, - брезгливо тянет брат. – Что делать будем?

Я скрещиваю руки на груди, всем своим видом показывая, что предлагать идеи я не собираюсь. Я обиделся. Очень обиделся, между прочим, Так обиделся, что готов отрезать эти грёбаные брейды, бля! АААА!!!!!

- Ну? – повторяет Том.

- Не знаю. Может, когда мы проснёмся завтра утром, всё будет как прежде? – неуверенно спрашиваю я.

Близнец закатывает глаза и шмыгает носом. Его, точнее мои, тени размазаны по всему лицу, и он похож на шлюху. На самую натуральную шлюху, которые обычно шляются по дешёвым клубам в поисках денег. Но я ведь не такой, да? Да? ДА, МАТЬ ВАШУ?!

- А до вечера что делать будем? – спрашиваю я, надеясь, что хотя бы ему придёт на ум какая-нибудь гениальная идея.

- Ничего, - Том махает рукой. – Сидим в комнате, никуда не выходим, забываем про всё это дерьмо.

Я молчу, а потом вдруг начинаю причитать.

- Э, нет, братец, так не пойдёт! Ты, мать твою, пойдёшь сегодня работать вместо меня, понял? – я с тоской вспоминаю, что сегодня моя смена.

И батл. О, Боже, что же будет?!

- Работать? – скептично переспрашивает Том. – Ты работаешь? – мне кажется, или он не верит? – И где?

- В клубе, - я отворачиваюсь и надуваюсь. – Барменом. Сегодня моя смена, если я пропущу, меня уволят. Я итак два раза просил подменить меня…

Наступает молчание секунд на двадцать, а потом Том спрашивает:

- Зачем тебе деньги? Нам всё мать покупает…

Я резко поворачиваюсь в его сторону и смотрю в его глаза испепеляющим взглядом.

- Хочу свалить подальше отсюда. Подальше от тебя.

Я вижу, как в его глазах появляется какая-то рассеянность и даже мелкая обида, хотя я не могу точно сказать, потому что я вообще сейчас не в адеквате. Я не знаю, что со мной происходит. Я не знаю ничего.

- Я планировал снять квартиру, когда заработаю достаточно денег, - я смягчаю тон и отвожу глаза в сторону окна. – Доминик обещал помочь. Я не хочу здесь больше оставаться. Ты меня конкретно достал. Я тебя ненавижу.

Вот и всё. Я признался своему родному брату, что я его ненавижу. Серьёзно, на всех основаниях. И пусть я раньше говорил ему это, но мои слова звучали как шутка, глупость, ерунда, про которую можно забыть и выкинуть из головы, а теперь я серьёзен как никогда. И я ему это сказал.

А он молчит, отчего мне даже становится совестно.

- Взаимно, - наконец, говорит Том, после чего мне почему-то жутко обидно. – Сделаем так. Я помогу тебе. Ты поможешь мне. Мы пока побудем в телах друг друга. Если это не пройдёт к утру, значит, будем искать то, как нам вернуться обратно. Возможно, были какие-то случаи и можно найти это в интернете. Я поработаю за тебя сегодня, а ты мне поможешь в этом.

Том серьёзен, и я начинаю верить тому, что всё встанет на свои места.

- Ты наказан. Я не могу выйти на улицу в твоём теле…

- Не в первой, - парень отмахивается. – Сбежишь и…

Дверь открывается и ударяет меня в спину, отчего я отлетаю в сторону со стоном боли, а брат замолкает. На пороге мама. Она смотрит сначала на меня, а потом на Тома каким-то удивлённым взглядом, наверное, не может поверить, что мы находимся в одной комнате и ещё не поубивали друг друга.

- Что ты тут забыл? – говорит она брату. – Марш к себе в комнату.

Я уже собираюсь сделать шаг к двери, но она смотрит на Тома. Точнее на меня с душой Тома или что там у него… Сгусток что ли.

Брат встаёт и уходит, мама бросает на меня последний хмурый взгляд и закрывает дверь, а я остаюсь один в комнате брата без моего любимого мишки…

Часть 14

NOIZE MC - Я Глуп

POV Tom

- Как ты обычно добираешься до клуба? – я сижу на стуле в комнате брата в его же теле перед его же зеркалом с закрытыми глазами и покорно позволяю своему же телу меня красить.

Никогда бы не подумал, что разрешу себе вообще пользоваться косметикой. Я даже гигиенической помадой не мажу губы, как это делает Георг зимними вечерами. Я постоянно над ним стебусь, а он злится, когда я сравниваю его со своим братом. Это весело. А вот сидеть и покорно позволять своему ненавистному близнецу уродовать лицо, хоть и не моё, но всё же, это уже совсем не смешно. По крайней мере, я уж точно не смеюсь.