NATO точка Ру - Страница 60
Наш шаг навстречу состоит в том, что 22 июля на заседании Совета Россия — НАТО будет рассмотрена российская концепция национальной безопасности, недавно одобренная Советом Безопасности России. И представлять ее по моему предложению будет не российский постпред, как обычно, а из Москвы приезжает первый заместитель секретаря Совета Безопасности России Владимир Назаров. Это будет крайне любопытный брифинг для натовцев, для представителей самой авторской группы, группы разработчиков этой концепции. Мы не только сможем представить эту концепцию, но и ответим на все вопросы, которые появятся у моих коллег, постпредов.
То есть Россия, со своей стороны готова выкладывать карты на стол, показывать результаты нашей интеллектуальной работы. Почему мы это делаем? По одной простой причине — понимая переломность настоящего момента, мы заинтересованы в том, чтобы два интеллектуальных процесса, работа над проектом будущего России и работа над проектом будущего Запада, в лице НАТО в том числе, шли параллельно и пересекались в определенных местах, кореллировались и соответствовали друг другу. Такого рода фундаментальные вещи и основополагающие принципы и взгляды на наше будущее должны вырабатываться в тесном контакте интеллектуалов друг с другом. Мы, Россия, делаем первый шаг. Соответственно рассчитываем, что если аналогичная работа будет вестись внутри альянса, в международном секретариате НАТО, мы хотим о ней знать. И мы хотим по возможности, в приемлемой для натовцев форме принимать в этой работе участие.
— Что, на ваш взгляд, должно измениться в новой концепции безопасности альянса, чтобы отношения между НАТО и Россией действительно смогли выйти на новый уровень?
— НАТО сейчас, в поисках своего собственного «я», пытается отказаться от инерции «холодной войны». Концепция прошлого противостояния между Востоком и Западом, между Варшавским договором и НАТО, себя изжила. Хотя бы потому, что уже нет Варшавского договора, нет всего восточного блока. Но и Россия не является идеологизированным государством, а является государством, которое развивается согласно своим национальным интересам.
Но растеряв тот мандат, который был в годы холодной войны, НАТО сегодня пытается хвататься за все. Борьба с пиратством — ну ладно, хорошо. Хотя и здесь есть странность. Целая натовская армада гоняется за пиратскими шлюпками с африканцами и не может ничего сделать. Количество нападений продолжает увеличиваться. Размеры выкупов за освобождение заложников становятся все более баснословными. Все это говорит об эффективности всей этой системы.
Война за пределами зоны ответственности — хорошо. Да, мы понимаем, что она вытекает из нынешнего желания Запада на дальних расстояниях бороться с теми угрозами, которые, как они считают, направлены против них. Впервые НАТО здесь вышла за пределы зоны своей ответственности в Боснии, потом в Косово, теперь Афганистан. Но есть темы абсолютно сомнительные с точки зрения того, чем следует НАТО заниматься. Энергобезопасность.
Что это такое? Они что, собираются высаживать воздушный десант в Уренгое или Нижневартовске для обеспечения своей энергобезопасности? Это смешно. Они говорят — ну что вы, конечно, это не так. Тогда что имеется ввиду? Если имеется в виду угроза использования военной силы для обеспечения устраивающих Запад цен на углеводороды из России, то нас это категорически не может устроить.
Если же понимать просто энергобезопасность как обеспечение безопасности трубопроводов, тогда надо так и говорить и делать это совместно с нами, поскольку мы тоже заинтересованы в безопасности энергетических коммуникаций, направленных на Запад. Вторая сомнительная тема — вопросы обеспечения киберобороны. Если раньше существовало понятие кибербезопасность, то теперь это кибероборона. Вот в чем смысл изменения терминологии? Если кибербезопасность — имеется в виду обеспечение безопасности компьютерных сетей крупных западных корпораций, в том числе военной инфраструктуры, то кибероборона, включающая слово «defense», означает возможность применения против обидчика пятой статьи Вашингтонского договора, а значит и военной силы? Нам надо объяснить, что имеется в виду. Сейчас в речи уходящего генерального секретаря появилось такое выражение «обеспечение безопасности питьевой воды». Мы знаем, что XXI век станет веком дефицита всего, в том числе и воды. Но уже сейчас этот дефицит резко омрачил отношения между центрально-азиатскими государствами: Узбекистаном, Таджикистаном, Киргизией. Если НАТО обращает на это внимание, означает ли это, что альянс собирается стать регулятором этого конфликта среди средне- и центральноазиатских государств? А это отношения государств, тесно связанных с Россией, которые находятся у нас в южном подбрюшье.
В каком-то смысле НАТО сейчас мечется в поиске, чем заняться, где применить себя, где быть полезной. И это может представлять общую угрозу. Когда плохо видящий носорог мечется, он может кого-нибудь нечаянно и затоптать. Поэтому мы считаем, что НАТО должна сосредоточиться на тех угрозах, которые в реальности существуют, которые в реальности угрожают жизни людей. Это международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, распространение технологий, которые могут угрожать человечеству, организованная преступность, террористическое подполье, сети транспортировки наркотиков, экстремизм в реальных формах, который расцветает и пытается получить доступ к оружию массового уничтожения и многое другое.
— В Москве президент США Барак Обама заявил, что НАТО должно начать сотрудничать с Россией. Насколько в Брюсселе станут прислушиваться к подобным пожеланиям хозяина Белого дома?
— Это фактически вопрос о степени влияния американцев в НАТО. Могу сказать так: не все, что хотят сделать американцы, может получиться в НАТО. Но ничего в НАТО также без воли американцев произойти не может. Они безусловно ограничены все более и более возрастающим влиянием своих европейских союзников, той же Германии, которая наращивает мышцы, той же Франции, вернувшейся в военную организацию альянса с новыми амбициями. Поэтому не все американцы могут продавить через альянс.
Даже бушевская администрация так и не смогла решить вопрос расширения НАТО за счет Украины и Грузии именно из-за европейского противодействия. Но при этом представить себе, что сгруппировавшись и снюхавшись европейские страны могут протащить какую-нибудь идею, которая противоречит воли Вашингтона, тоже невозможно. Влияние Америки достаточно велико. Я бы сказал, крайне велико в альянсе. Новый американский президент был крайне заинтересован в том, чтобы еще до своего визита в Москву снять наиболее яркие раздражители в наших отношениях.
Госсекретарь США Хиллари Клинтон звонила по телефону российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову, убеждая российскую сторону в том, чтобы надо преодолеть некую аллергию и согласиться на проведение министерской встречи на Корфу. И в принципе, мы поняли, что если им это важно, и эта идея направлена на укрепление конструктивных начал в наших отношениях, то почему бы с этим не согласиться. Мы согласились. Это говорит о том, что НАТО находится до сих пор под существенным американским влиянием, и если американцы хотят действительно провести стратегический обзор отношений с Россией, называя это перезагрузкой, то скорее всего подобная перезагрузка коснется и отношений Россия — НАТО.
— На ваш взгляду когда все таки и Россия и НАТО смогут вернуться к детальному и профессиональному обсуждению ситуации на Кавказе?
— Она не просто отложена в сторону. Наша позиция такова — надо все-таки в этом деле хорошо разобраться. Мы считаем, что иметь таких союзников, как Саакашвили, это позор. И НАТО никогда не отмоет свою собственную репутацию, какие бы красивые пиаровские мероприятия она ни проводила, без анализа своего собственного места во всей этой неприглядной истории.
Я думаю, что с нашей стороны передавливать здесь тоже нельзя, так как это может вызвать ответную реакцию. Никто не любит признавать свои ошибки. И маловероятно, что эти ошибки смогут признать сразу 28 амбициозных государств. Но тем не менее, анализ того, что произошло в наших отношениях, необходим. Он должен быть без дополнительного пропагандистского треска. Но он должен произойти по существу. И я надеюсь на то, что начиная уже с сентября, когда новый генсек осуществит все свои первые поездки по штабам НАТО, по зонам операций НАТО, вернется в брюссельскую штаб-квартиру, мы сможем такого рода разговор с ним возобновить. И мне почему-то кажется, что этот молодой энергичный датчанин способен на более глубокий взгляд на то, что происходит в наших отношениях, чем его предшественник.