Наталья Гончарова против Пушкина? Война любви и ревности - Страница 9
Эта зима была счастливейшей в жизни Екатерины Ушаковой. Пушкин ездил чуть ли не каждый день, они читали стихи, слушали музыку, дурачились и заполняли бесконечными карикатурами и стихотворными надписями альбомы Екатерины и Елизаветы.
Впоследствии, когда Ек. Н. Ушакова сделалась г-жой Наумовой, молодой муж сильно ревновал к ее девическому прошлому, уничтожил браслет, подаренный ей поэтом, и сжег все ее альбомы. Зато альбом ее сестры Елизаветы Николаевны благополучно сохранился. Он особенно любопытен, ибо именно здесь, среди многочисленных карикатур, находятся обе части «Дон-Жуанского списка», в который Пушкин – в шутку или нет – внес имена женщин, в которых был влюблен. На последнем месте длинного списка поставлена Наталья – будущая жена поэта, его «113 любовь». Список был составлен в 1829–30 годах, а в 1827 году влюбленная в Пушкина Екатерина Ушакова ждала от него предложения. Но в мае он уехал, думая, что ненадолго, а получилось – на полтора года. «Он уехал в Петербург, может быть, он забудет меня; но нет, нет, будем лелеять надежду, он вернется, он вернется безусловно», – писала брату Екатерина. Перед отъездом из Москвы Пушкин написал в ее альбом стихотворение, в котором он выразил искреннее чувство, что вернется таким же, каким уезжает…
Но в Петербурге новое девичье личико завладело его фантазией, и он готов был простить Петербургу его холод, гранит, скуку, потому что там:
Обладательницей этой ножки была Анна Алексеевна Оленина, дочь А.Н. Оленина, директора Публичной библиотеки и президента Академии художеств. Это был человек любезный и просвещенный, с большим артистическим вкусом, искусный рисовальщик, украсивший своими заставками и виньетками первое издание «Руслана и Людмилы».
Оленины приглашали к себе лучших, интереснейших людей эпохи. Друзья семьи особенно любили бывать у них на даче в Приютине – в пригороде Петербурга. Дом окружал романтический парк, в котором были построены специальные флигеля для многочисленных гостей.
Среди них были Г.Р. Державин, А. Мицкевич, В.А. Жуковский – поэты, читавшие свои стихи. М.И. Глинка часто играл свои произведения, нервные пальцы А.С. Грибоедова слегка касались клавикордов. Художники О. Кипренский, братья Карл и Александр Брюлловы, П.Ф. Соколов, Г.Г. Гагарин создали многочисленные портреты хозяев и их гостей. О. Монферран и П.В. Басин обсуждали постройку Исаакиевского собора. А. Воронихин и К. Тон немало способствовали украшению самого приютинского дома. Знаменитый театральный декоратор П. Гонзако нарисовал для Приютинского домашнего театра декорации и занавес.
Анет Оленина с детства была избалована вниманием знаменитостей.
25 мая 1827 года, накануне дня своего рождения, поэт возвратился после ссылки в Петербург. «Все мужчины и женщины старались оказывать ему внимание, которое всегда питают к гению. Одни делали это ради моды, другие – чтобы иметь прелестные стихи и приобрести благодаря этому репутацию, иные, наконец, вследствие нежного почтения к гению…» – записала в своем дневнике Анет.
В первых числах июня 1828 г. Пушкин услышал у Олениных привезенную с Кавказа Грибоедовым и обработанную Глинкой грузинскую мелодию. Анна Оленина прекрасно пела ее тогда. Под впечатлением этой дивной грузинской мелодии, очарованный голосом Анет, Пушкин написал изумительное:
«Девица Оленина довольно бойкая штучка: Пушкин называет ее «драгунчиком» и за этим драгунчиком ухаживает»[1], – сообщает кн. Вяземский жене. В другом письме: «Пушкин думает и хочет дать думать ей и другим, что он в нее влюблен… и играет ревнивого».
На полях рукописей Пушкина той поры в изобилии встречается имя Олениной: по-русски, по-французски, в обратном чтении и т. п.
Он и на людях всячески показывал свою влюбленность, однако его обожаемая Анет вела дневник, где чувства пропускала через рассудок и выходило, что она «не из тех романтических особ», которые могут «потерять голову», и каким бы лестным не было ухаживание Пушкина, замужество с ним нельзя назвать «большой партией».
«Итак все, что Аннета могла сказать после короткого знакомства, есть то, что он (Пушкин. – Н.Г.) умен, иногда любезен, очень ревнив, несносно самолюбив и неделикатен…»
При этом, однако, роман продолжался все лето.
11 августа 1828 года Анете исполнилось 20 лет. В дневнике запись: «Стали приезжать гости. Приехал премилый Сергей Голицын, Крылов, Гнедич, Зубовы, милый Глинка, который после обеда играл чудесно и в среду придет дать мне первый урок пения. Приехал, по обыкновению, Пушкин… Он влюблен в Закревскую, все об ней толкует, чтоб заставить меня ревновать, но притом тихим голосом прибавляет мне разные нежности…»
Праздники шли чередом. 5 сентября были именины Елизаветы, матери Анны Олениной. «Прощаясь, Пушкин мне сказал, что он должен уехать в свое имение, если, впрочем, у него хватит духу, прибавил он с чувством». После этого в дневнике Анет больше не встречается имя Пушкина. Он перестал посещать дом Олениных, но в обществе ходили слухи, что поэт сватался и получил отказ. Мать решительно и резко ему отказала, как человеку неблагонадежному: началось следствие по «Гавриилиаде», глава семейства Алексей Николаевич был в числе разбирающих это дело. Пушкин опять оказался поднадзорным.
Спустя полвека Анна Алексеевна говорила своему племяннику: «Пушкин делал мне предложение». – «Почему же вы не вышли?» – «Он был вертопрах, не имел никакого положения и, наконец, не был богат». Однако она с теплотой говорила о его блестящих дарованиях.
«Я пустился в свет, потому что бесприютен», – жаловался Вяземскому Пушкин. Непревзойденный каламбурист Вяземский отвечал поэту: «Ты говоришь, что бесприютен: разве уж тебя не пускают в Приютино?» После «Гавриилиады» Пушкина туда действительно «пускали» неохотно.
Шутки шутками, но обида поэту была нанесена немалая, и он совершил акт «поэтического мщения». В декабре 1829 года, спустя почти полтора года после «отставки», Пушкин принялся за 8 главу «Евгения Онегина». В гостиную княгини Татьяны поэт «привел» семейство Олениных. Поначалу гостья была так и названа Annete Olenine, затем Пушкин превратил ее в Лизу Лосину; в конце концов появился еще вариант, более похожий на едкую эпиграмму: