Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР (СИ) - Страница 1

— Ну кто же такое делает людя’м? Що ви с этого поимели? Молодой человек, ви не представляете, каких трудностей ви доставили Баруху Мойшевичу. Теперь из-за вас у Баруха Мойшевича встал бизнес…

Сначала я подумал, что человек обознался и поэтому повернулся к нему лицом.

Я сразу узнал его.

На меня смотрел тот, кто был сфотографирован на самом первом снимке с неизвестной подмененной пленки.

На снимке они вдвоем с другим мужчиной в компании дам что-то отмечали в ресторане.

— Вы ко мне обращаетесь? — я постарался как можно точнее запомнить его внешность и одежду. Коричневые штаны и такие же ботинки в тон к атласному шарфу, со свисающими концами. Он держал руки в кармане плаща. Каштановая шевелюра в купе с бакенбардами выглядела, как неудачная попытка выглядеть по-американски.

— Конечно к вам, Максим. Ви видите здесь кого-нибудь ещё?

Не смотря на его доброжелательный тон, глаза незнакомца, сверкнувшие за светло желтыми линзами очков, выражали хладнокровную угрозу.

Надо быть наготове. Пожалуй, такой выхватит финку или шило и всадит в сердце, совершенно не задумываясь. Он поймал мой взгляд и как опытный психолог прочитал мои мысли.

— Ах, оставьте, Максим. Ви реально думаете, шо ваш бокс может вам помочь против волыны найти пятый угол на базаре? Я вас умоляю, если би нам хотелось вас «сделать начисто», то давно уже сделали это.

Он предупреждал, что вооружен огнестрелом. Нужно переходить к сути. Я едва заметно развернулся к нему полубоком и спокойным голосом спросил:

— Что вы хотите?

Моё спокойствие не ускользнуло от внимательного взгляда жигана, и он оценил его по достоинству.

— Это совсем другой разговор, ви начинаете мне нравится. Я имею Вам кое-что передать…

— От кого?

— От общественности. Дело, в том, что ви своими стараниями поставили людей в неудобную позу. Скажу прямо — в очень неудобную. У людей — ни товара, ни денег

Я молчал и ожидал продолжения.

— Как известно, наш с вами общий знакомый, теперь уже бывший начальник горисполкома будет тянуть лямку, до конца дней своих. Ви в некотором роде, являетесь инициатором этой ситуации.

Я молчал и ожидал продолжения.

— Так вот, молодой человек, перед тем, как его закрыли. Он вывез товар на склад. Вы в курсе?

Я имел дело с одесской мафией.

— Я в курсе. Не знаю, как к вам обращаться. Вы Борух?

— Нет, нет, что ви? Барух Мойшевич далеко. Можно сказать, за океаном. Я всего лишь скромный маравихер, имеющий передать вам, что людя’м нужен адрес склада.

— Где же я его вам возьму, уважаемый?

— Это, как говориться, не наше дело. Ви заварили кашу, вам и возвращать ситуацию взад. Поднимите свои связи. Ви, хорошо держитесь, я это уважаю, но ви же не хотите, чтобы люди пострадали?

Тварь, он завуалировано угрожал. Говоря о связях, он видимо имел ввиду мои отношения с генералом.

— Вам нужен только адрес? Других просьб не последует после адреса?

— Ви нам адрес склада, если товар на месте, всё пучком, то мы в расчете.

— Сколько у меня времени?

— Люди будут рады, если смогут получить свой товар обратно в течении недели после Нового Года.

— Для того, чтобы узнать адрес. Мне нужно минимум две.

— Будет лучше, если ви уложитесь в неделю. И будьте осторожны в походе. Сейчас не самое лучшее время для туризма, всякое может произойти.

Я отнесся к его словам максимально серьезно.

— Как связаться с вами?

— Я сам вас найду.

К нам подошел запыхавшийся Тёма. Он поглядывал на меня и переводил взгляд на моего собеседника. Но руку протягивать не стал. Почувствовал неладное

— Здорово, автобус встал по дороге, какой-то урод всю улицу перегородил.

— Всего доброго, молодые люди. Надеюсь, что ви сдержите слово, Максим

Человек с фотографии, слегка качнул в мою сторону головой, развернулся и ушел по набережной в сторону реки.

— Какая-то знакомая физиономия. Кто это тип? Где-то я его видел.

— На фотографии на подмененной пленке. Нужно еще раз пересмотреть их. Помнишь кадры из ресторана?

— А-а-а-а. Да-да-да-да. Точно это он! Как я его сразу не узнал… Что он хотел?

Я начал вводить Тёму в курс дела издалека.

Знаменитая одесская мафия существовала еще в царские времена в виде разрозненных преступных кланов и банд. Имея давние криминальные традиции и устои. Правда тогда не существовало понятия мафия. Но можно сказать, что это одно из старейших криминальных сообществ, доживших до наших дней.

Говорят, что голод и постигший Европу неурожай сразу после наполеоновских войн привел к тому, что Одесса стала крупнейшим портом, экспортирующим пшеницу на Черноморском побережье.

Товарооборот по экспорту пшеницы за короткое время вырос с трех миллионов рублей до тридцати семи. По объему перевозимого зерна Одесса уступала только Санкт-Петербургу.

В городе жило и работало много национальностей.

Часть городской торговли к этому времени находилась в руках еврейских общин. Они были вынуждены защищать свой бизнес, когда в развивающуюся Одессу отовсюду хлынули новые жители.

Дело в том, что 1819 году порт получил право беспошлинной торговли на сорок лет.

«Жемчужина у моря» очень быстро богатела, отстраивалась и развивалась. Кроме рабочих в Одесский Порто-Франко начали стекаться контрабандисты и аферисты всех мастей со всего света.

Конкуренция в торговле и в деловом мире привела к образованию местного криминала, со своими порядками, законами и табу.

И приезжим приходилось с этим либо считаться, либо ловить удачу за хвост в других городах, либо проливать кровь. Свою.

Вместе с тем вольготная жизнь в богатом солнечном приморском городе влекла не одних только жуликов, шулеров и аферистов.

Поэты, художники, музыканты и прочие служители муз облюбовали Одессу примерно в то же время. Город развивался и дышал.

В поисках лучшей доли сюда стекались евреи, немцы, русские, украинцы, поляки, армяне и молдаване.

Старые районы Молдаванка, Сахалинчик, Аркадия, Ланжерон день и ночь были наполнены суетой и людом, пробивающим себе место под солнцем.

По большому счету Молдаванка была ремесленной слободой, но приток сомнительных личностей повлек за собой открытие притонов, подпольных казино и борделей. Здесь же образовались целые уголовные «университеты», в которые натаскивали воров всех мастей.

К началу XX века сложились семьи, где криминальное ремесло передавалось по наследству. Одни занимались непосредственно воровством, другие краденое скупали, третьи сбывали.

Само собой, в этой темной интернациональной среде сформировался свой собственный жаргон и культура.

Это была помесь еврейских, немецких, польских и русских словечек и их производных, приправленных блатными выражениями из других концов империи.

Часть воровского мира Одессы поддержало большевиков в борьбе с царским режимом, за что было обласкано в первые годы после революции.

Но длились это не долго. Одесский ЧК просто начал отстреливать всех подозреваемых в бандитизме. И к началу тридцатых одесский криминал ушел в подполье.

Так продолжалось до начала сороковых, пока война и послевоенная разруха спровоцировали в Одессе новый всплеск преступности.

«Жемчужина у моря» снова стала Одессой-Мамой. Как только сгущались сумерки, начинались грабежи. Люди уже не выходили на улицы. Одесса вымирала.

Жуков прибывший в Одессу в 1946 году принял очень жесткие меры. Фактически, он, как и ЧК, отменил законы в отношении воровского мира. И за короткий срок задавил бандитизм.

В позднее Советское время криминал «поумнел» переключился на кражи государственной собственности, спекуляции товаров и валюты, реже промышлял грабежами богатых чиновников одесситов и рэкетом цеховиков.