Настоящий (ЛП) - Страница 65

− Что именно?

Он хватает бумагу, разворачивает ее и тыкает пальцем на слова:

«Я люблю тебя, Реми.»

Затем он снова сминает ее в кулаке, глядя на меня в гневе и отчаянии. Мое сердце сжимается, когда до меня доходит, что он даже не может сказать мне этого вслух.

Кто вообще говорил ему, что любит его?

Я.

В письме.

В тысячи песен.

Но не вслух.

Даже его родителям нужны были только деньги. Они никогда не признавали его и не дарили ему любви, которую он заслуживал. А я? О, боже, я его оставила. Так же, как все остальные. Горло сжимается, я очень быстро киваю, а его челюсть так сильно сжимается, как будто он сдерживает какое-то дикое чувство.

− Скажи это, − грубо шепчет он.

− Зачем?

− Мне нужно это услышать.

− Почему тебе нужно это услышать?

− По этой причине ты от меня ушла?

Горящие слезы заполняют мои глаза.

В его вопросе слышится отчаяние, и я думаю, что он так сильно хочет это знать потому, что это, наверное, единственная причина моего ухода, которую он сможет принять.

Новая сильная боль пробуждается в моей груди, когда я представляю себе, как он просыпается в больнице после того, что сделал для меня, и понимает, что я ушла. Когда я сказала, что мне никогда не было его достаточно…

− Из-за этого, Брук? Почему ты ушла? Или, потому что ты готова бросить меня? Я думал, ты более храбрая, маленькая петарда, я действительно так думал.

Он дико изучает мое лицо, и я чувствую, что также дико смотрю на его потрясающе красивые черты лица, заметив, что над его бровями все еще есть шрам…

Я импульсивно дотрагиваюсь к нему, и в момент, когда мой палец касается с его заживляющей кожей, из меня вырываются слова.

− Я люблю тебя. Я люблю тебя. − В его груди задерживается дыхание, и я в порыве продолжаю. − Больше, чем можно любить любого другого человека. Я ушла, потому что ты разбивал мое сердце, снова и снова той ночью, вместе с твоими костями. Я ушла потому, что я больше не могла этого вынести!

Он закрывает глаза, и меня так глубоко задевают его мучения. Мое признание открывает меня, делая уязвимой. Я слышу, как он резко выдыхает, и мне больно от воспоминания, что он сделал для меня, чтобы спасти Нору. Я роняю руку, и мой голос дрожит в отчаянии.

− Я не хочу, чтобы ты еще когда-нибудь осознанно позволял кому-то вредить тебе. Никогда. Даже ради меня, Реми. Никогда. Ты значишь. Слишком. Много! Ты меня слышишь?

Сильно, дрожащими руками, он охватывает мое лицо и притягивает к себе, и я вздрагиваю, впитывая ощущение его рук снова. Мое сердце бьется потому, что я знаю, что это первая ночь до конца моей жизни, и я хочу, чтобы так было.

− Я бы сделал это тысячу раз для тебя. − Он вдыхает меня. А я вдыхаю его. − Тысячу. Миллион. И меня не волнует, унизили ли меня. Меня ничего не волнует. Я знал только то, что ты была готова целовать краски того ублюдка ради своей сестры, и я должен был вернуть ее тебе.

− Ох, Реми, ты не должен был ничего делать.

− Должен. И я сделал. И я буду делать это снова. Я сожалею только о том, что только Пит мог знать. Он остался в отельном номере с ней и с одним из ублюдков Бенни, потом он помог мне перевезти ее, когда я проиграл бой. Я просто не мог позволить тебе остановить меня, Брук.

− Но ты даже не смотрел на меня… − говорю я, зажмуривая глаза. − Это причиняло такую же боль, как и все остальное.

− Если бы я посмотрел на тебя, я бы не смог пройти через это. − Его голос звучит резко от убеждения, и я закрываю лицо, стараясь не думать о том, как Скорпиону нравилось унижать моего гордого бойца. От этого мне хочется драться и плакать одновременно, и я качаю головой.

Он молчит.

Затем он отпускает меня с огорченным звуком глубоко внутри него.

Он встает и шагает, сердито запуская пальцы в свои волосы.

− Я знал, что это случится. − Темные облака затмевают его голубые глаза. − Вот почему я не хотел прикасаться к тебе. Я знал, что сойду с ума, если прикоснусь к тебе, и сейчас меня раздирает сама мысль о том, чтобы просить тебя быть со мной, когда я знаю, что сделаю что-то, что снова причинит тебе чертовскую боль!

− Да! Да, наверное, ты так и сделаешь, дурак! И для меня это будет прыжком с парашютом, и я собираюсь крепко держаться и просто прыгнуть вместе с тобой потому, что вот так ты действуешь на меня. Я без ума от тебя. Теперь моя жизнь без тебя − дерьмо. Я здесь не из-за работы. Хотя я и люблю ее, но мне нужен ты. К тебе я пришла в ту первую ночь. Это всегда было связано с тобой. Я хочу быть с тобой, но я не буду, если это не взаимно. Я хочу, чтобы ты тоже меня любил, Реми. Ты никогда не говорил мне, что ты ко мне чувствуешь!

Его глаза ярко-синие, и они загораются огнем, который полностью согревает меня.

− Брук, ты, в самом деле, не знаешь?

Я уставилась, а он, опускаясь коленями на кровать, удерживает мое лицо.

− Иисусе, когда я впервые увидел тебя в ту ночь в Сиэтле, меня как будто прошибло разрядом. Я тащился просто от того, как ты улыбалась мне, Брук. То, как ты смотрела на меня с выражением боли и страха, сводило меня с ума. Ты отвернулась, чтобы уйти, и на тебе были те действительно хорошенькие брюки. Когда ты уходила, твоя попа была в них такая округлая и задорная. И мне просто захотелось, закончить тот чертов бой, чтобы пойти за тобой. На том бое, я клянусь, что дрался только для того, чтобы ты смотрела на меня. Так, что ты видела, меня. Видела, что я сильный, и могу драться за тебя, защищать тебя. Я мечтал поцеловать тебя, заняться с тобой любовью. Я планировал это в своей голове даже когда спрыгнул с ринга и последовал за тобой. Когда твоя подруга дала мне твой номер, я пошел в отель, обнаружил полную комнату девочек, каких Пит всегда для меня находит, и я не мог смотреть ни на одну из них. Я хотел смотреть в твои глаза и делать так, чтобы ты мне улыбалась.

Я прогуглил тебя, сохранил твой номер в своем телефоне, и проводил ночи, раздумывая о всех способах, какими я собирался трахнуть тебя, когда ты была бы в моих руках. Я отправил тебе те билеты, зная наверняка, что возьму тебя в ту ночь. Но потом, я увидел видео о тебе, когда вновь гуглил тебя. Это были твои первые Олимпийские испытания, и ты уходила с разорванной ПКС, и ты так тяжело плакала, а я просто хотел… тебя. Я хотел сжечь клавиатуры тех идиотов, комментирующих, что это начало конца твоей жизни, о депрессии, что поразила тебя. Ты была моей. Брук. Моей. И я хотел, чтобы ты пошла туда и показала им, что они идиоты, и в то же время, мне чертовски захотелось отправиться туда и перенести тебя через ту чертовую финишную линию. Мы должны были уезжать из города скоро, и я знал, что мне нужно увидеть тебя еще. Поэтому я нанял тебя.

Когда он утверждает, что смотрел мое видео, я чуть не разрываюсь, слабость охватывает мои колени. Мгновенно, я вспоминаю наш первый полет и то, насколько Реми был поглощен проверкой моего колена. Он прикасался к нему почти с любовью, поглаживая шрам своим пальцем. И как я могу забыть о том, как он вытирал меня, и был особенно заботлив с моим коленом в день, когда его фанаты закидали меня яйцами?

− Я хотел, чтобы между нами это происходило естественно. Я хотел узнать тебя, и чтоб ты узнала меня, и с каждым днем я хотел тебя все больше, Брук. Так сильно. Я не мог прикасаться к тебе, рискуя все испортить, пока ты меня не узнала. Я хотел, чтобы ты заботилась обо мне. Я хотел увидеть, сможешь ли ты меня понять… каждая ночь была для меня пыткой, когда я думал о тебе в твоей комнате, в то время как я был в своей.

В ночь, когда мы пошли в клуб, и ты танцевала со мной, я просто не мог себя остановить. Я был так заведен. А когда ты вырубила двух парней для меня, я сошел с ума от необходимости защитить. Я хотел уложить тебя в постель, вернуться и сделать пару серьезных повреждений им, всем четырем. Но ты осталась со мной, и я забыл о драке, и я хотел только пройтись ртом по тебе. Я пытался контролировать себя, но в самолете ты убила меня теми песнями о занятии со мной любовью. Я просто должен был взять тебя. Мысль об этом делала меня таким чертовски счастливым, я был почти опьянен от этого, и к концу того боя я находился в маниакальном состоянии. И я был без ума от тебя, еще до того, как ты оказалась в моей постели.