Настоящий американец - 2 (СИ) - Страница 57

Во Францию моя команда прибыла еще неделю назад, раньше остальных участников гонки. Все эти Феррари, Мерседесы, Ягуары и Астон-Мартины приезжают в Ле-Ман за пару суток до старта. Подписывают все необходимые бумаги, проходят проверки на соответствие техническому регламенту, проводят максимум пару тренировок, выходят на квалификацию и всё.

Им проще, все они из Европы. А нам, единственной команде из Северной Америки нужно было время привыкнуть к новому часовому поясу. Хоть Кэрролл и считал это лишним и от всех моих доводов об опасности джетлага лишь отмахивался, я все-таки включил босса и настоял на своем. Гонка итак сопряжена с огромным риском, ведь физические силы и психика человека на пределе, а нам были ни к чему лишние проблемы с самочувствием из-за резкой смены часовых поясов. Да и вложенные в гонку деньги не хотелось терять по легкомыслию. Этот проект мне уже обошелся в стоимость двух заводов, которые накануне заполучили для компании Клинт с Пэрри. Только одна доставка нашего болида и всего сопутствующего обошлась в десять тысяч долларов.

Мне пришлось заказывать чартерный рейс грузопассажирского L-1049H Super Constellation, который и перевез нас со всем комфортом из Нью-Йорка в Париж. Это был мой второй перелёт через океан на частном, ладно, на специально арендованном, самолете, и мне это понравилось. Думаю, пришло время озаботиться покупкой собственного воздушного транспорта. Бизнес в Европе со временем начнет разрастаться, оного Альфа Ромео мне мало, Фиат с Феррари так и просятся, чтобы их поглотили, так что летать через океан придется часто.

Из Парижа наш болид приехал в Ле-Ман своим ходом. Благодаря своему футуристическому внешнему виду, спасибо антикрыльям, произвел самый настоящий фурор. Сразу несколько газет опубликовала статьи и про нашу машину, и про тех, кто её создал и на какой базе. Меня, разумеется, не радовало, что получилась скрытая реклама Фиата, но ведь я знал на что иду, к сожалению, Альфа-Ромео пока делает одни скучные Джульетты. Но скоро это изменится.

Зато веселило другое – газетные статьи были написаны в снисходительной манере, мы с Шелби европейской прессой выставлялись двумя чокнутыми инженерами-мечтателями. За всеми восторгами по поводу внешнего вида машины сквозил неприкрытый скептицизм насчет наших шансов в гонке.

Ну и хрен с ними, пусть, что хотят, то и думают. Тем большим сюрпризом для них окажется наша победа. А мы в нее верили. Верили всей командой. Да, мы понимали, что заводские команды вложили в свои болиды намного больше денег и сил. Но также мы знали, что сделали все, чтобы вырвать у этих профи победу. И предательство Хилла нас даже сплотило, мы вдруг поняли, что гонки – не простое развлечение, а настоящее противостояние. Противостояние простых американских парней с европейскими автогигантами. Так что патриотизм у членов моей команды просто зашкаливал.

Всего из Штатов прилетело два десятка человек. Билли в качестве администратора, две команды инженеров и техников, по пять человек в каждой, Перри и Клинт. Первый должен был обеспечить нам юридическую поддержку после гонки, также я надеялся, после финиша к нам выстроится очередь из желающих купить лицензии на антикрылья. Каллахан же с его парнями был нужен для обеспечения безопасности. К тому же мой адвокат и начальник службы безопасности мечтали как следует выкрутить яйца Хиллу и Энцо Феррари. В том, что рабочие чертежи уже переданы итальянцу никто не сомневался.

Ну, и последние члены команды – два пилота. Кэрол и я.

Да, из-за сжатых сроков, Шелби так и не смог найти замену Хиллу. Парочка американских гонщиков сразу отказали из-за загруженности, а тот, что приехал в Миддлтаун, когда увидел модифицированный Фиат дал заднюю, не решился сесть за руль «автомобиля сошедшего со страниц бульварного фантастического романа». Он так и высказался о нем. Кэролл даже летал в Европу, чтобы попробовать убедить одного очень талантливого юниора. Но и бельгийский вундеркинд, двадцатилетний Жаки Икс, которого в будущем назовут «мистером Ле-Ман» тоже отказался. Но я взял этого перспективного гонщика на заметку, дожму и сделаю частью заводской программы Альфа Ромео. Но это дело будущего.

Сейчас в приоритете дела нынешние – проблема отсутствия второго пилота накануне гонки так и не решилась. Так что за неделю до вылета во Францию у нас с Шелби состоялся довольно серьезный разговор.

Все началось, с моего предложения сняться с гонки. Кэролл отреагировал болезненно. Я его хорошо понимал, последние месяцы он буквально жил Ле-Маном, а полученный болид – это, в первую очередь его детище, от меня в нем только идея антикрыльев, которую тоже воплощал Шелби. Так что решение сняться с гонок было для него равносильно проигрышу. Но Кэролл по натуре был победителем, сдавать он не привык, поэтому и со мной вступил в ожесточенный спор.

– Мне не нужен второй пилот! – завил он. – Я проеду всю гонку в одиночку!

– Двадцать четыре часа за рулем ты не выдержишь…

– Выдержу! – перебил меня Шелби. – В 52-м Левег один проехал 23 часа и за сорок пять минут до конца гонки шел первым.

Левег – это ведь тот самый француз что угробит на предстоящем Ле-Мане под сотню зрителей и сам погибнет. Не мудрено, раз он такие эксперименты над собой ставит – двадцать три часа за рулем – напоминает изощренное самоубийство.

– И что же с ним случилось во время той гонки? – уже зная ответ, спросил я.

– Говорят, из-за усталости он ошибся с коробкой и не финишировал, – пробурчал Шелби, понимая, что карта оказалась крапленой.

– Вот ты и ответил почему нельзя одному ехать всю гонку. Двадцать четыре часа в одиночку – это слишком опасно. Нет, мы снимаемся.

Шелби покраснел от злости, его желваки задергались, я уже думал сейчас меня будут пинать, но вместо этого Кэролл как-то по странному на меня уставился.

– А что насчёт тебя, Фрэнк? – выдал после паузы он. – Ты вполне можешь быть вторым пилотом, – я чуть воздухом от его предположения не подавился. Но Шелби продолжал настаивать. – Ты ведь тоже участвовал в тестах нашего болида. И ты знаешь его не хуже меня. Да и результаты у тебя были не сказать, что ужасные. Ты был медленнее, но не критично.

– Кэрролл, ты это серьезно? – я все не мог поверить в то, что слышу. – Я не гонщик, я бизнесмен и дипломированный инженер. Да, мне лестно твоё предложение, но я не справлюсь. Я не готов двенадцать часов управлять гоночным автомобилем на максимуме. Я не вытяну. Извини.

– Послушай, Фрэнк, тебе и не придётся двенадцать часов участвовать в гонке. Мы поделим время не поровну. Я буду за рулем шестнадцать часов, а ты восемь. Мы оба справимся, я уверен.

Я смотрел на застывшего в ожидании моего ответа Шелби, и понимал, что если сейчас откажусь, то наше сотрудничество на этом закончится.

– Мне надо подумать, – выдавил я из себя.

– Думай, приятель, – повеселел Кэрролл и даже разулыбался, – а я пока проверю что там с паспортами и визами у остальных ребят.

Оставшись в кабинете один, я налил себе выпить и закурил. Предложение Шелби с одной стороны выглядело форменным безумием, ведь я не профессиональный гонщик, но с другой – я, действительно, показал неплохие результаты на тестах. Так что риск вполне оправдан. Если даже не победим, то заявим о себе. Хотя стоп, что значит если не победим? Мне нужна именно победа, а не участие.

Я уже было решился, но опять вспомнил о Пьере Левеге.

– Черт, ведь этот одержимый там всех угробит!

Можно, конечно, попробовать не допустить его Мерседес на старт, убрать саму причину грядущей аварии. Мне совсем не надо, чтобы моя победа на Ле-Мане была омрачена трагедией. Это может плохо повлиять на бизнес, все будут говорить об аварии, а не о дерзкой команде-новичке. Но как это сделать? Гоночные машины всегда под плотным присмотром.

А значит, скорее всего, этот француз стартует на своём гребаном Мерседесе, технический прорыв, кузов из магниевого сплава, чтоб его. А ведь современные пожарные даже не понимают, что тушить водой горящий болид – все равно, что заливать огонь бензином. И может так случится, что моя машина окажется рядом с Левеге во время аварии. И как там богиня судьбы бросит монетку никто не знает. Ещё минуту назад был Фрэнк Уилсон, а теперь стал заживо поджаренной тушкой, заблокированной в модернизированном Фиате.