Наслeдство (СИ) - Страница 30

— Что это? — повторила она потрясенно.

— Послушайте…  — мужчина шагнул к ней.

Девушка отступила назад.

— Не подходите!

— Катерина…

— Не надо оправданий! Вы, как всегда ищите правду. И только. Остальное вопрос доверия.

Ее голос — громкий, злой, казался Климскому ножом, который его режет…

— Я…

— Молчите! Ради отца всего живого! Мы с вами оба слишком много наговорили лишнего. Давайте на этом остановимся.

Кажется, Беренский любит сравнивать девушек с цветочными вазами. Или Бруст? Неважно. Катерина сейчас была как раз похожа на вазу: красивую и треснувшую. Росинками на ее ресницах дрожали слезы.

— Позвольте…

Она вышла, хлопнув дверью. Мужчина устало потер лоб, повесил на вешалку плащ. Подобрал Каленского, подошел к стопке книг, перебрал ее. Наверху оказались «Темная сторона: исторические выдержки» и» Магия как реальность: Континент как монета в записках Кровавого столетия».

В дверь постучали. Инкнесса вздрогнула, перелистнула страницу поэтического сборника и уставилась невидящим взглядом на следующий сонет.

Или оду?

Но это определено было что-то рифмующееся.

У двери потоптались, постучали еще раз и наконец удалились в сторону лестницы.

«… И вот мой взгляд тебя коснулся, и понял вдруг я: я проснулся…»

Мережская отложила книжку в сторону и залезла под одеяло. Часы показывали полночь. Рядом с ее подушкой лежал нож.

— Кровь взывает к отмщению.

Силуэт в углу протянул к ней пальцы, увешанные пауками как кольцами.

— Я ни в чем не виновата.

Катя нащупала под одеялом припасенное оружие и сжала его рукоять.

Существо закаркало. Засмеялось?

— Его силы крепнут. Тебе недолго осталось. Месть близка.

Иносторонняя сущность взмахнула ладонью, кидая в инкнессу одного из своих пауков. Катерина вскрикнула и наугад взмахнула ножом. Животное истаяло, не долетев до цели.

Когда вдова перевела взгляд на угол комнаты, там уже никого не было.

Михаил постучал еще раз. То ли в спальне никого не было, то ли с ним не желали разговаривать. Понимая состояние Екатерины, мужчина с тяжелым вздохом отошел от чужой спальни.

Стон.

Юрист вернулся и прислушался.

В комнате Николая происходила какая-то возня. Испугавшись, что юноше могло стать хуже, Климский толкнул прикрытую дверь и вбежал внутрь.

Наследник лежал на полу с закрытыми глазами. Тело его подергивалось. Одна рука сжимала ножку пустого бокала из-под вина, на большом пальце другой запеклась кровь.

— Николай?

Из смежной комнаты появилась Аглая.

— Вы что тут делаете?

Тон ее был не столько удивленным, сколько злым.

Михаил опустился на колени рядом с Мережским.

— Что с ним?

— Последствия яда, — сухо сообщила экономка, устроившись рядом с телом и отодвигая юриста плечом. — Коля, вернись.

Юноша открыл глаза.

— Что… он тут зачем???

Михаил попытался помочь наследнику встать, но тот демонстративно оперся на руку Аглаи.

— Выйдете отсюда, — потребовал Мережской.

Климский убедился, что пасынок Екатерины стоит практически без чужой помощи, а щеки его порозовели от гнева, и вышел.

Аглая подошла к двери и закрыла ее на ключ.

Катя скомкала записку и бросила на соседний стул. Милый десерт. Завтракала она в столовой и в гордом одиночестве. Если не считать бегающей с подносом Дуни.

Михаил, наскоро перекусив бутербродом на кухне, засел в кабинете с приобретенными книгами. Однако меньше чем через час он не выдержал и вышел в коридор.

Катерина нашлась в библиотеке. Медитировала над какой-то книжкой. Медитировала — потому что книгу держала вверх тормашками.

— Давайте поговорим.

Вдова вздрогнула, отвлеклась от печальных мыслей и устало посмотрела на вошедшего мужчину. Отвечать ему не пожелала и демонстративно уставилась в том. Переворачивать не стала, видимо, из принципа.

Климский подошел к дивану и сел рядом. Девушка напряглась.

— Далинский?

Вопрос был настолько неожиданным, что Катя, растерявшись, честно ответила:

— Не знаю…

Поняла, что опростоволосилась, и покраснела.

Михаил посмотрел на упрямо сжатые губы и вынул книжку из ее пальцев.

— Отпустите бедного поэта. Вы все равно не читаете.

Катерина сцепила руки в замок и положила на колени.

— Я знаю все, что вы скажете.

— Не знаете, — юрист накрыл ее ладони своей. — Или, по крайней мере, не все.

— И не хочу знать.

— Отчего же?

— Вы мне солгали.

Михаил наклонился к бледному лицу собеседницы.

— Вы мне тоже.

Губы его коснулись ее шеи и Катя рвано выдохнула.

Вопреки всему на свете, ей хотелось, чтоб он ее касался…

Но это было против всех правил приличий и элементарных законов нравственности.

Инкнесса вырвала у Михаила свою руку и выбежала из комнаты.

Климский улыбнулся.

Дуня металась по коридору с перекосившимся от ужаса лицом.

Михаил окинул служанку удивленным взглядом и спросил:

— Что случилось?

Девушка показала пальцем на прихожую.

— Пришли… гости…

Юрист заглянул в комнату, никого не увидел и уточнил:

— Не пустила что ли? Кто там?

Бледная служанка дрожащим голосом сообщила:

— Очень странные люди. У них карета с решетками на окнах. Но это точно не полицейские. Господин, я у них перед носом дверь закрыла, теперь думаю: не зря ли? Может, в гостиную их проводить?

Климский насторожился.

— Нет! Ты все сделала правильно. Иди, я разберусь.

Обрадованная Дуня в мгновение ока скрылась с глаз. Михаил прошел в прихожую и открыл входную дверь.

— Светлой стороны. Чем могу быть полезен?

На пороге стоял мужчина с медицинским саквояжем, из-за его спины выглядывали двое рослых парней.

— Добрый день, — вкрадчиво поздоровался незнакомец приятным баритоном. — Могу я видеть графиню Мережскую, урожденную инкнессу?

— А вы, собственно, кто? И по какому поводу прибыли?

— А вы кто?

Климский насмешливо приподнял бровь.

— Юридический представитель инкнессы.

Мужчина в ответ нехотя представился:

— Душевный доктор Змееустовой больницы.

На лице Михаила не дрогнула ни одна мышца. Только пальцы сжали косяк двери так, что он перестал их чувствовать.

— К сожалению, мне совершенно неясно, по какому поводу вы приехали.

— Может, мы поговорим в гостиной? — доктор попытался протиснуться внутрь, но юрист преградил ему дорогу.

— Не вижу причин приглашать вас в дом. Вы явно ошиблись адресом.

Потерявший терпение гость перешел на более резкий тон:

— Не думаю. Господин Ляпецкой дал нам четкие указания.

— Инкнессы теперь подрабатывают душевными лекарями? Не знал, что милейший Аристарх стал раздавать направо и налево медицинские заключения.

— Вас это не касается. Выступать от лица больного может только ближайший родственник. В данном случае отец.

— О! Вы забыли некоторые юридические тонкости. Как ознакомитесь, возвращайтесь, я буду вас очень ждать.

— То есть в дом вы нас не пустите и инкнессу не позовете?

— Графиня отбыла в гости. Но даже если бы она и находилась дома, то да, я бы вас к ней на чай не пригласил. И был бы в своем праве. Лучше изучайте законы, господа. Темной стороны.

Климский закрыл дверь и прислушался. На улице выругались, топнули и, наконец, удалились. Мужчина перевел дух и обернулся к центру прихожей.

Катя стояла в дверном проеме, бледная, как мел. Глаза ее были широко распахнуты, а губы подрагивали.

Михаил пересек комнату быстрым шагом и обнял девушку.

— Все будет хорошо, не бойся.

Она вцепилась в его плечи.

— Вы же не верите в мои россказни.

Климский вздохнул и вернулся к выканью.