Наслeдство (СИ) - Страница 12

Катя не отпускала ее до тех пор, пока не закончила со всеми процедурами, и не вышла в коридор.

Она не знала, что будет сегодня делать, но в спальню она не собиралась возвращаться до глубокой ночи.

Ей было страшно.

Мережской повезло. В этот день Михаил был настолько собран, спокоен, и предусмотрительно вежлив, что Екатерина решила немного понаглеть и, как после обеда зашла проверить состояние дел, так до ужина в кабинете и просидела.

Климский терпел. Иногда, когда уставали глаза, он принимался наблюдать за своей работодательницей, но та просто сидела и читала, ни на что не отвлекаясь. Порой она меняла позу или поправляла на плечах домашнюю шаль, но как не старался, кокетства он в этих движениях не заметил.

Перед ужином в кабинет постучалась экономка с вопросом, куда подавать еду. Екатерина, не отрываясь от книги, махнула рукой:

— Давай сюда, — потом встрепенулась, словно опомнилась, посмотрела на Михаила. Тот вздохнул и согласно кивнул.

— Мне тоже. Если можно, — он вопросительно посмотрел на хозяйку дома.

Мережская радостно закивала.

— Конечно, можно! Аглая, накрывайте здесь!

Женщина вышла. Вдова встала и развила бурную деятельность по очищению пространства. Часть предметов была отодвинута к краю, часть переставлена на шкафы. Климский на суетящуюся девушку смотрел с недоумением и даже некоторой тревогой. Наконец та заметила его взгляд и присела напротив, скромно положив руки на колени.

— У нас с Николаем не очень хорошие отношения, — пояснила она смущенно после некоторой паузы. — Общество друг друга нас тяготит.

— Так ешьте одна.

Екатерина вздрогнула. Затравленно огляделась.

— Да, можно…  — она вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Мое общество вам неприятно?

Михаил давно усвоил, что откровенные разговоры и прямые вопросы не в чести у людей благородной крови, поэтому общение с Мережской порой ставило его в тупик. Как сейчас.

— Э… нет…

— Тогда почему вы так демонстративно отказываетесь делить со мной стол? Разве приятнее обедать в одиночестве?

Она смотрела на него с искренним любопытством, приправленным непониманием и, возможно, даже толикой обиды. Михаил ответил с полным безразличием:

— Меня вполне устраивает одиночество.

— Как это удобно, — вздохнула Катя. — У мужчин все намного проще.

Ульяна с двумя подручными девушками принесла подносы с едой, и разговор на некоторое время смолк. После того, как тарелки кое-как разместили на рабочем столе и служанки наконец удалились, Михаил ненароком заметил:

— Какой у вас скромный стол.

Мережская не смутилась, не обиделась и доказывать, что обычно ужин она проводит по-другому, более соответствующе ее положению, не стала.

— Этого нам с вами вполне хватит, чтобы наесться. К тому же Арина очень вкусно готовит, и было бы кощунством по отношению к ее блюдам, выкинуть их, едва попробовав.

Юрист приступил к трапезе и через минуту согласился:

— Действительно. Мясо бесподобно. Давно она у вас служит?

Катя кивнула.

— Ее нанимал муж больше десяти лет назад. Переманил у кого-то из партнеров.

Климский не удержался — спросил с ехидной улыбкой:

— Соблазнил большой зарплатой?

— Нет, — Екатерина отнеслась к его выпаду очень спокойно. — Просто привез женщину в столицу, где обосновался ее сын и пообещал, что даже если он будет уезжать, то ее надолго от родни увозить не станет.

— И она поверила?

Мережская улыбнулась.

— Во-первых, мой муж умел быть убедительным. А во-вторых, он не собирался лгать Арине. Почему же она должна была не поверить?

Михаил с новым интересом посмотрел на подругу Лизы. Вдова неторопливо поглощала пищу, орудуя ножом и вилкой с легкостью и изяществом, присущим аристократам. Представить эту девушку ночующей в лесу неподалеку от рудников, а не в богатом доме со всеми удобствами, Климский не смог.

— Вы уважали мужа? — заметил он, делая некоторые выводы из ее последней реплики.

— Конечно. Евстафий создал свое предприятие практически с ноля и добился на этом поприще невероятных успехов для человека его происхождения. Он не был легким, как и не был простым человеком, мне не всегда удавалось его понять, но то, что он обладал удивительными умом и упорством, и определенными экономическими талантами — несомненно.

Почему-то такое пылкое восхищение мужем позабавило Михаила. Екатерина увидела его насмешливую улыбку и недовольно нахмурилась.

— Вы ставите под сомнение мои слова, — упрекнула она его. Юрист насмешливо приподнял брови.

— А должен безгранично вам верить? Сомневаюсь, что вы вышли за Мережского, руководствуясь подобными его достоинствами.

Екатерина отложила столовые принадлежности.

— Я не выходила за него. Меня выдали. И если он оказался не таким хорошим или не таким ужасным мужем, как от него ожидали, вряд ли в том его вина.

Михаил вспомнил счастливое лицо Марии, выходящей из церкви под руку с седобородым Ивлеевым.

— Бросьте, «выдали». Сейчас не Кровавое столетие. Вряд ли вас тащили к венцу силой, а вы кричали «нет» и цеплялись руками за дверной косяк.

Катя сжала побледневшие губы. Не тащили. Но и отказаться она вряд ли могла.

— Ну, вам, конечно, виднее, как девушки выходят замуж, — сказала вдова, вставая. — Как закончите трапезу, будьте добры позвать Аглаю или Ульяну. Светлой стороны.

Мережская взяла недочитанную книгу и царственной походкой покинула кабинет. Михаил после ее ухода отложил столовые принадлежности и задумался. Он никак не мог понять свою работодательницу, и это его изрядно тяготило. Возможно, будь она человеком абсолютно посторонним, проблем не было, но в этот раз Михаил не мог абстрагироваться от личных чувств и подозрений: вдова Евстафия Мережского была связана с ним двумя нитями: черной — как урожденная Ляпецкая, и белой — как подруга Лизоньки. И как не хотел он остаться беспристрастным в этом деле, у него не получалось: то нахлынет старая злоба, и у него вырвется что-то злое, то, наоборот, просыпается интерес к некоторым деталям жизни подруги его сестры. И чем больше он увязает в этой двойственности отношений, тем тяжелее ему быть беспристрастным, и тем больше глаза его следят за странной вдовой, совсем непохожей на урожденную инкнессу.

Аглая уехала на два дня к сестре, Ульяна взяла выходной, и Екатерина целый день слонялась по дому, не зная, чем себя занять. Поговорила с кухаркой о закупках продуктов, погладила кота, прочитала сказку Арининой внучке. Время текло медленно, но при этом неумолимо — постепенно приближалась ночь, сулящая ей очередной кошмар. Перед ужином Мережскую разыскала запыхавшаяся Дуня.

— Хозяйка, там вас спрашивают.

Екатерина отложила книгу в сторону и поднялась из кресла.

— Кто?

— Какой-то мужчина. Сказал, мол, он от батюшки вашего.

Вдова вздрогнула.

— Куда проводила?

— В малую гостиную.

Катя прикрыла глаза, глубоко вдохнула и решительным шагом отправилась в указанную комнату.

Доктор сидел на диванчике и невозмутимо попивал чай в ожидании хозяйки. Был он невысок, сед, и имел очень высокомерное выражение лица.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась Екатерина.

— Светой стороны, — мужчина с седыми висками окинул ее внимательным взглядом. — Я по поручению вашего отца, инкнесса Ляпецкого. Пройдемте в спальню.

Катю его безапелляционность привела в бешенство.

— Не пройдемте.

Мужчина, уже успевший подойти к двери, обернулся и посмотрел на нее с удивлением и непониманием.

— Мой отец побеспокоил вас зря, — Катерина старалась выглядеть абсолютно спокойной, но голос ее подрагивал. — Никаких осмотров мне не требуется.

Доктор побагровел.

— Да вы знаете, сколько стоит минута моего посещения?

— Понятия не имею.

— И вы смеете мне заявлять, что я приехал сюда зря? — гость прищурился. — У вас есть средства оплатить мне эту поездку?