Наследство из преисподней - Страница 47
– Кончай зубоскалить! Сейчас твои шуточки более чем неуместны.
– А я не шучу, – сказал я, надевая рубаху. – Жди, скоро вернусь…
И с этими словами я пошел вдоль берега ручья, раздвигая палкой рогоз.
Долго мне искать не пришлось. Большой и толстый уж решил перед выходом на ночную охоту погреться в последних лучах заходящего солнца, а потому выполз на лысый пригорок.
Поймав его за хвост, я треснул ужа головой о камень и вернулся к Илоне, которая в зарослях разжигала костер.
– Что… это!? – трагическим шепотом спросила она, бледнея на глазах.
– Мясо, – коротко ответил я и начал свежевать свою добычу, не обращая внимания на Илону.
– Ты будешь есть… змею!?
– С огромным аппетитом. Между прочим, это не змея, а уж, притом не очень старый. Он вкуснее своих ядовитых сородичей.
– Бр-р-р! – послышалось в ответ.
Я невесело ухмыльнулся – ах, девочка, глупышка; если прижмет, то ты не только змей будешь трескать, но и такое, что в страшном сне не привидится.
Моя "колбаса" пеклась на угольях значительно дольше, нежели раки, которых быстро умяла Илона. Чтобы не видеть моих гастрономических упражнений, она отошла в сторонку и села ко мне спиной.
Но запах печеного мяса вместе с дымком все-таки до нее долетал, вызывая в мыслях вполне определенные ассоциации.
– Будешь?.. – спросил я, когда уж испекся.
– Нет! – отрезала Илона, не оборачиваясь.
– Напрасно…
С этими словами я приступи к трапезе.
Мясо рептилии было жестковатым, но вполне съедобным (правда, пресноватым на вкус), особенно если в процессе еды представлять, что ты ешь, например, грузинский шашлык или обычную свиную поджарку.
Насытившись, я завернул остатки мяса в листья лопуха (чтобы было чем позавтракать) и приступил к постройке шалаша, так как солнце уже скрылось за горизонтом, и сумерки постепенно сгущались, грозя очень быстро превратиться в темень.
Илона деятельно помогала мне, но молча; наверное, "переваривала" вместе со мной мой ужин.
Когда мы, наконец, заползли внутрь нашего временного жилища и устроились на подстилке с веток и рогоза, Илона осторожно спросила:
– И часто ты так?..
– Ты о чем? – прикинулся я валенком.
– Ну, ешь это…
– Через день. А в выходные и по праздникам пью кровь молоденьких девиц. Не бойся, я же сказал – молоденьких, а значит, девственниц.
– Стив! – Илона гневно заворочалась. – Я не расположена выслушивать разные глупости.
– Оно понятно… Голодный желудок и впрямь не располагает к хорошему настроению. Мне не хочется читать тебе мораль, но зря ты не поела мясца. Завтра твои ноги станут ватными с голодухи и ты будешь садиться отдыхать через каждые сто метров. Вот и прикинь, когда мы выйдем из лесу к людям.
– Но я не могу…
– Сможешь! Хватит дурочку валять. Дело идет о спасении собственной жизни. Иначе мне придется оставить тебя здесь и выбираться в одиночку. Да, помощь потом пришлют, но она может опоздать. Так что выбирай, дорогуша, чет или не чет.
Илона не ответила. Наверное, размышляла над моими словами. Пусть подумает. Это иногда полезно; даже женщине. Я, конечно, перегнул палку, но когда речь идет о выживании, тут не до сантиментов.
Человек должен бороться за свою жизнь до конца, при этом используя все доступные ему средства и возможности, и не брезгуя ничем.
Сон пришел не сразу, несмотря на усталость. У меня даже мелькнула скабрезная мыслишка – а не подкатиться ли под бочок Илоны, чтобы ублажить похотливого беса?
Но она решительно пресекла мои попытки немного расслабиться, – видимо, обиделась на меня уж неизвестно за что – и я, горестно повздыхав, все-таки забылся беспокойным сном, который был больше похож на ночные бдения часового на не очень ответственном посту, когда человек то ли спит, то ли бодрствует вполглаза.
Что-то меня тревожило. Если быть точным, то ожидание беды. Оно не оставляло меня с той поры, как ко мне в номер забрался киллер, то затухая, то разгораясь словно костер на ветру.
Вот и в эту ночь томительное ожидание какой-то напасти угнездилось где-то в подкорке, превратив меня в будильник со взведенной пружиной. Очень неприятное состояние…
Меня разбудил какой-то непонятный звук. Он раздался только раз и я услышал его, будучи сонным, а потому не смог классифицировать. Но звук явно был чужеродным для леса, где мы окопались.
Опасность!!! Я проснулся моментально. Мои рефлексы, притупленные годами и обывательской жизнью, все же сработали, как должно, и я успел схватиться за черенок саперной лопаты, которую положил под боком.
Кто думает, что саперная лопата не более чем шанцевый инструмент, тот здорово ошибается. Есть целая наука обращения с лопатой в ближнем бою. В умелых руках она становится грозным оружием.
Мне приходилось видеть, как невысокого росточка паренек буквально растребушил лопатой за считанные секунды трех "духов", когда дело дошло до рукопашной. В спецназе, где я служил, приемы самозащиты с применением подручных средств, а в особенности саперной лопаты, отрабатывались часами.
Нас синхронно выдернули из шалаша за ноги, как сказочный дед репку. Пальцы, обхватившие мои лодыжки, были железными.
"Здоровый бугай…" – подумал я механически, и когда на меня начала падать черная глыба человеческого тела, все, что я успел сделать, так это выставить перед собой лопату лезвием вперед. Он как-то странно хрюкнул, и в этот же момент меня придавила к земле его минимум семипудовая туша.
Я услышал, как рядом закричала Илона и начал отчаянно извиваться, стараясь сбросить с себя тячжелый груз. На удивление, мой противник не делал никаких попыток вступить со мной в борьбу.
И только когда мне на лицо хлынула теплая, соленая на вкус жидкость, я все понял.
Резким движением сбросив с себя безвольное и сильно отяжелевшее тело, я вскочил на ноги и кинулся к Илоне. Второй клиент уже оседлал девушку и, сидя у нее на спине, вязал ей руки.
Илона глухо мычала, уткнувшись лицом в землю, а ее противник пыхтел как паровоз.
Луна украдкой выглядывала из-за тучи, но мне вполне хватило ее неяркого мерцающего света, чтобы точно определить, куда нанести удар. Руку я не сдерживал, потому как не собирался брать пленников – в этом уже не было никакого ни смысла, ни пользы.
Саперная лопата в очередной раз оправдала свою дурную славу опасного оружия, и противник Илоны с разрубленным пополам черепом упал на землю, даже не охнув. Я не стал терять время на то, чтобы помочь ей подняться на ноги, а быстро отбежал в сторону и спрятался за кусты.
Тихо. Не шевелится ни один листик, ни одна ветка. Даже Илона не делает попыток выкарабкаться из-под лежащего на ней мужика. Наверное, с испуга потеряла сознание. А может, бандит ее оглушил.
Неужели их всего двое? А если нет, то где тогда остальные?
И снова звук – тот, который я услышал сквозь сон. Что это? Я напряг зрение и увидел тень, которая мелькнула поодаль, среди деревьев. Но она была совсем небольшой и никак не могла принадлежать человеку.
Зверь? Непонятно… Нужно разобраться.
Держась поближе к деревьям, я двинулся в ту сторону, крепко сжимая в руках свое безотказное "оружие" ближнего боя. Страха в моей душе не было вовсе. Я вдруг очутился в знакомой до боли обстановке, когда одно неправильное движение означало верную смерть.
В моей голове произошел самый настоящий переворот. То, что я так долго и тщательно скрывал, таил, и от себя и от окружающих меня людей, выползло наружу и оскалило свою клыкастую пасть. Я готов был бить, крушить, рвать на куски что угодно и кого угодно.
Это было выше меня. Откуда-то изнутри выскочил наружу первобытный человек, и вся моя цивилизованность слетела с меня как шелуха с луковицы.
Мне казалось, что это не я, а все мои предки вдруг обрели единство в своей множественности: и скифский лучник, на скаку пронзающий стрелой перса, и славянин-ант, собирающийся в поход на Византию, и русич, сражающийся с тевтонами, и запорожский казак, штурмующий на "чайках" турецкий Трапезунт, и польский шляхтич, схлестнувшийся в бешенной рубке со шведскими рейтарами, и русский казак-пластун, добывающий очередного "Георгия" в разведывательном поиске.