Наследство из преисподней - Страница 27

Мы переглянулись и рассмеялись. Тут как раз подоспел официант, и мы предались чревоугодию, не забывая орошать содержимое желудков огненной водой, как когда-то дикари называли спиртное. На этот счет наши вкусы совпали – Галюня и для меня, и для себя заказала коньяк.

Я ел, болтал с Галюней и рассматривал ресторан. Мне он плохо запомнился, потому что я был в нем всего лишь три или четыре раза в глубокой молодости, и то днем, когда какой-то добрый дядя-начальник дал указание организовать в ресторане что-то наподобие кафе-мороженого, но только с утра и до обеда.

Ну, а потом, когда стал старше, дорога в рестораны мне была вообще заказана, так как я никогда не имел достаточного количества личных денег.

Но однажды я все-таки посетил злачное заведение вместе с Зойкой. Это было перед самым выпуском, ранней весной.

Уж не помню, где я закопытил четырнадцать рублей (вернее, если быть точным, четырнадцать рублей и сорок копеек), но в те времена этой суммы было вполне достаточно для скромных посиделок с любимой в недорогом провинциальном кафе или ресторане.

В ресторан "Юбилейной", который считался самыми "центровым", свою подружку я вести не решился, и мы направили стопы в кафе "Вертикаль".

Весь вечер я просидел как на иголках, изображая арифмометр. В моей голове все время роились цифры, складывающиеся в сумму нашего заказа. А вдруг у меня не хватит денег, чтобы расплатиться с официантом!?

В конце концов я совсем обалдел от своих бухгалтерских упражнений и, чтобы снять стресс, ввязался в пьяную драку – нечаянно. Прибыл наряд милиции, драчунов (в том числе и меня) повязали, но мне удалось в последний момент перед посадкой в ментовскую "канарейку" сбежать.

Все это время Зойка смирно сидела за столиком, терпеливо дожидаясь своего непутевого кавалера (мы дрались в вестибюле). Выждав в парке, пока менты не отправились восвояси, я забежал в кафе, не говоря Зойке ни слова, бросил мятые рубли на стол, схватил ее за руку, и пулей вымелся на улицу.

С той поры я начал относиться к питательно-развлекательным учреждениям с некоторой опаской. Если не сказать больше – я не любил рестораны. В них фальшь возведена в норму человеческого общения.

Фальшивая позолота, фальшивые улыбки официантов, фальшивые изъяснения в дружбе и преданности, фальшивая любовь и фальшивые счета, в которых нет ни единой верной цифры. Короче говоря – Содом и Гоморра в современном исполнении.

Интерьер ресторана "Юбилейной" не блистал изысканным стилем и не радовал глаз хрустальным и накрахмаленным изобилием сервировки. Скатерти на столы постелили цветные, что в приличных ресторанах считается дурным тоном, а хрустальными были только вазы для цветов.

Что касается столовых приборов, то они видывали и лучшие времена.

Тем не менее, заказанные Галюней блюда были на высоте. Чувствовалось, что шеф-повар свое дело знает и любит, а директор ресторана не позволяет подопечным воровать продукты больше разумных пределов.

Да и цены оказались вполне приемлемыми, в чем я не преминул убедиться (привычка!), изучив меню тайком от Галюни, когда она на пару минут вышла в дамскую комнату, чтобы поправить прическу, хотя денег у меня было больше, чем достаточно.

– Потанцуем? – предложила Галюня, когда мы слегка захмелели.

– Тебе когда-нибудь приходилось видеть слона в посудной лавке? – спросил я, поднимаясь.

– Нет.

– Тогда увидишь. Ты сейчас идешь с ним танцевать.

Танцевал я и впрямь неважно. Но играли что-то медленное, а потому я смело вышел в круг перед эстрадой, и мы с Галюней начали топтаться на месте, изображая полное слияние душ и тел.

К счастью, Галюня не могла читать мысли. А не то она сильно на меня обиделась бы. Я повелся на ее предложение не без задней мысли. Мне нужно было хорошо осмотреться, а это можно было сделать только с высоты моего роста.

Меня все время не покидало ощущения, что за мной наблюдают. Но кто? И где сидит этот человек?

Я танцевал, "ревизовал" взглядом посетителей ресторана, разделяя их на агнцев и козлищ, и мысленно клеймил себя за маниакальную подозрительность. Кто мог знать, что этим вечером я спущусь в ресторан?

Да никто.

И какой смысл держать меня под наружным наблюдением во время отдыха? Я ведь не империалистический агент (хотя и подданный другого государства), который пришел в ресторан для встречи со связником.

Неожиданно мой взгляд запнулся за один из дальних столиков и встал на якорь. Мать твою!.. Не было печали… Там сидела во всей своей красе моя "подружка" (как выразилась Галюня) Илона.

Почему она до сих пор в гостинице, а не уехала домой? Или у нее не один "компьютерный" возлюбленный, а несколько? Похоже, страдалица решила единым чохом апробировать всех потенциальных женихов, проживающих в городе и его окрестностях.

Я спрятался за Галюню и с трудом дождался, пока закончится танец. Не хватало еще, чтобы Илона заметила меня и подошла к нашему столику выяснять отношения.

А то, что она готова к решительным действиям, было видно по ее лицу. Даже на расстоянии я разглядел уже знакомый лихорадочный блеск в ее глазах и резкие движения, инициированные немалой дозой шампанского.

Вместе с Илоной сидели какие-то два хмыря – скорее всего, из местных – и деваха, которая запросто могла занять в Америке первое место на конкурсе "Мисс Большая Грудь". Да и в Украине она не пасла бы задних по этой части.

– Стив, ты изменился в лице, – сказала Галюня. – Что-то случилось?

Она смотрела на меня с очень серьезным видом. Вот блин! Опять меня подвела неспособность скрывать свои мысли за маской невозмутимости.

– Да. Башка разболелась.

– Наверное, на погоду, – успокоилась Галюня. – У меня тоже иногда бывает… Синоптики обещали ночью дождь.

– Возможно…

Галюня замялась чуток, но, похоже, вопрос рвался с языка, потому она, с вызовом тряхнув головой, спросила:

– Скажи мне, Стив, только честно: зачем ты приехал в наш город?

– Вот те раз… – Я изобразил удивление настолько фальшиво, что сам себе стал противен. – Я ведь тебе уже говорил.

– Ничего ты мне не говорил. Ты отделался общими фразами. А я не стала допытываться.

– Захотелось повидать свою малую родину. Надеюсь, в этом нет ничего зазорного.

– А я думала, мы друзья… – Галюня с обиженным видом поджала ярко накрашенные губы.

– Так оно и есть.

– Сомневаюсь. Ты опять соврал.

Галюня явно что-то недоговаривала. И ее вопрос был отнюдь не проявлением праздного женского любопытства. Это меня встревожило.

Где-то внутри шевельнулся червь раскаяния – уж кому-кому, а Галюне можно довериться. По крайней мере, в той части, которая касается получения наследства. Вскоре об этом (я ничуть не сомневался) заговорит весь город.

– Хорошо, я скажу. Но ты здорово удивишься…

И я в общих чертах, уже второй раз за день, обрисовал ситуацию с наследством Зямы.

– Этого не может быть! – воскликнула Галюня.

– Верно. Не может быть в принципе. И тем не менее, это так. Бумаги уже оформлены, остались лишь коекакие мелочи. Через день-два я официально стану богатеньким Буратино.

– Ничего не понимаю… – Галюня махнула стопку коньяка, как за себя кинула. – Зяма ненавидел тебя лютой ненавистью. Зинка об этом не раз мне говорила. А тут – завещание, наследство… Бред какой-то!

– Если это бред, то ты мне снишься в горячечном сне. И мы пьем не коньяк, а микстуру.

– Берегись, Стив. Зяма никогда и ничего не делал без задней мысли. Пусть и нельзя о покойниках говорить плохо, но он был очень хитрым и коварным человеком. Уж поверь мне.

– Возможно. Но сейчас он лежит в земле и мне плевать на все его хитрости. Как бы там ни было, а факт остается фактом: завещание составил Зяма, притом собственноручно, в здравом уме и в присутствии свидетелей.

– Лучше бы ты отказался от этого наследства…

– Галюня, что ты такое говоришь!? Наверное, считаешь меня богачом. Это совсем не так. Да и кто откажется от манны небесной, которая сама пришла в руки, упала с небес? Хотел бы я посмотреть на такого бессребреника…