Наследники исчезнувших империй - Страница 18

— Думаешь?

— Да. Они ведь не спецназ — обычные бандиты. Умеют стрелять, драться, но воевать их никто и никогда не учил. Слишком молодые, чтобы успеть послужить в нашей армии, а потом негде было учиться.

Эспозио пожал плечами и, решив, что Игорю, как профессионалу в обеих профессиях, виднее, не стал спорить. Вместо этого он брезгливо ополоснул руки сначала водой, потом спиртом из фляжки, повернулся к скале, сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Получилось здорово — у Игоря аж уши заложило.

В ответ тоже раздался свист, не менее пронзительный, и на верхушке скалы появилась Адалия. Махнула мужчинам рукой и ловко спустилась вниз, причем не по имеющейся с другой стороны тропинке, а так же, как отец, пользуясь все той же веревкой. Вышло это у нее на редкость красиво. Имеющий минимальные навыки альпинистской подготовки Игорь только восхищенно присвистнул:

— Лихо она у тебя.

— Экстремалка, — неодобрительно поморщился Эспозио. — Сколько раз ей говорил: женщина должна сидеть дома, растить детей и готовить мужу вкусный обед, а она то в горы, то с парашютом, то вовсе с аквалангом… Я говорил, мать увещевала — ноль эмоций.

— И не говори, — сочувственно кивнул Игорь. — Совсем женщины страх потеряли. Может, потому я и не женился до сих пор.

— А…

— Даже не собираюсь. Я же не псих. Со стервами можно интересно провести время, но жениться на них — боже, упаси.

Мужчины понимающе переглянулись, синхронно вздохнули, но развить интересную и важную тему не получилось — как раз подошла Адалия, и пришлось замолчать. Ну, не посвящать же ее в истинно мужской разговор.

Кстати, встряска с пулеметной стрельбой и реальной опасностью пошла ей на пользу. Мордашка веселая, глаза горят… Вот вам и объяснение не вполне адекватного восприятия — адреналиновый наркоман, во всей, так сказать, красе. Правда, улыбка, равно как и румянец, пошли на спад, как только она увидела, в чем уляпались мужчины. Это она не видела еще, какое месиво тут было после того, как пулемет поработал, злорадно подумал Игорь и бодро скомандовал:

— Мадам, а не обеспечите ли вы баньку работникам ножа, топора и полудюймовой пули?

Девушка сглотнула и тут же воспользовалась предложением как предлогом для того, чтобы отойти подальше. Так или иначе, но дымок над баней начал куриться незамедлительно. Впрочем, там и делать-то особо нечего было — сухие дрова подготовлены и сложены у дверей, вода из артезианской скважины идет мало что не потоком, так что и впрямь на пять минут. Если девчонка имела дело с баней или чем-нибудь подобным (а она наверняка имела, во все времена спортсмены одинаковы), то проблема отсутствовала в принципе.

— Пошли, — Игорь хлопнул Эспозио по плечу. — Надо постирушки устроить, а потом уж и в баню.

— А этот?

— Да чего ему сделается? Разве что зверь какой сожрет, но это не сейчас, а до сумерек времени достаточно. Только все равно ничего не увидишь в темноте… Ладно, у меня ноктовизор где-то валялся, посмотришь.

— А допросить?

— Оно надо? Подозреваю, все равно он ничего интересного нам не расскажет. Разве что номера банковских счетов выдаст, но мне и своих денег хватает, да и тебе, думаю, тоже. К тому же все равно конфискуют, еще и виноватыми окажемся. Так что идут они лесом.

Эспозио хотел было что-то возразить, но вовремя понял, что эти слова — не более чем психологическое воздействие на пленного. Тот, кстати, сразу же заерзал — очевидно, перспектива быть съеденным его не прельщала. Правда, молчал пока, как рыба. Ну, пусть сидит, дозревает…

Не испытывая ни малейшего дискомфорта, Игорь сгреб окровавленные трофеи. Брезгливость из него выбили еще в армии, поэтому к крови он относился, как к любой другой жидкости. К тому же сейчас на его одежде этой крови было, наверное, пара литров, не меньше, так что на этом фоне брезгливость была в принципе неуместна.

Процесс стирки был на диво прост. Одежду запихали в стиральный автомат, после чего, оставшись в одном исподнем, в ожидании, пока баня протопится, занялись трофеями. Отмывали от крови, осматривали… Если честно, от нечего делать осматривали. Ничего, кстати, интересного, самые обычные пушки. Наверняка «чистые», телаги Джопуа вряд ли будут таскать стволы, на которых висит мокруха. Интерес представлял только один пистолет, его Игорь отметил сразу, еще когда потрошил трупы, просто не стал заострять внимание. А вот сейчас отложил в сторону и, когда с осмотром было покончено, протянул его Эспозио.

— Узнаешь?

Тот внимательно посмотрел на трофей, выщелкнул обойму, хмыкнул:

— Оригинально. Модель другая, но под тот же патрон?

— Именно. И опять не получилось допросить ее хозяина. Ладно, пускай этот дозревает, а там видно будет — может, и узнаем чего.

— А если будет молчать?

— Такие, как он, на свою кровь слабые. Иголкой ткнешь — соловьем запоет. Нас учили разговаривать с подобными.

Эспозио с сомнением покрутил головой, но возражать не стал. Не та ситуация, чтобы проявлять чистоплюйство. Вместо этого он громко поинтересовался у дочери, долго ли им еще ждать. Как оказалось, уже не очень. Правда, всем присутствующим только сейчас пришла в голову мысль, что в доме есть и душ, но раз уж баня все равно почти истоплена, то какая разница?

В общем, они мылись в бане, обедали, отдыхали. Женщины, очевидно, подстегнутые недавним происшествием, расстарались и устроили оккупацию кухни. В результате мужчинам удалось вкусить блага, положенные защитникам, а главное, победителям, отстоявшим дом от наглых агрессоров, то есть восхищение и законный отдых. Игорь предложил Эспозио потребовать еще, чтобы их на руках носили, но тот с совершенно серьезным выражением лица возразил, что могут не поднять, а если поднимут — обязательно уронят. Не пушинки, чай, а иметь синяки из-за того, что женщины — народ слабосильный… Нет уж, увольте. А вот если, к примеру, его будут с боку на бок переворачивать, чтобы пролежней не образовывалось, то он совсем даже и не против. В общем, немного расслабились и посмеялись.

К допросу пленного решили приступить, когда светило уже склонялось к горизонту. Бодрые, чистые и выбритые, благоухающие парфюмом. Их клиент представлял собой полный контраст — грязный, вонючий и испуганный. Правда, к сожалению, еще не настолько, как хотелось бы. Во всяком случае, он сидел, обнимая столб скованными руками, и злобно зыркал на идущих к нему пленителей.

— Играем «плохой-хороший»? — одними губами спросил Игорь.

— Согласен. Кто кого?

— Я плохой. Он у меня в морду уже получил, проще будет.

— Годится, — кивнул Эспозио и, подойдя к пленному, с улыбкой на него посмотрел. Тот, не дожидаясь, пока ему зададут вопрос, выдал порцию матерной ругани. Игорь, глядя на него с другой стороны, ухмыльнулся:

— Пришел в себя. Это хорошо. Ты кляп взял?

— Зачем?

— Так визжать же будет, напугает всех… Ладно, стяни с него носки — в качестве кляпа подойдут идеально.

— Тебе не кажется, что химическое оружие запрещено?

— Да? Тогда что это за запах? — Игорь демонстративно потянул носом. — Если это не оружие, то я — военный летчик.

— Ты и без того военный летчик.

— Да? Ну, во-первых, я забыл, а во-вторых, это давно было.

— А тебе не противно будет носки его в руки брать?

— Да? Ну, это аргумент. Будем надеяться, дамы потерпят. Ладно, с какого начинать? С правого или с левого?

— Слушай, а может, не надо ему сразу яйца резать?

— А что еще? Уши?

— Ну…

Судя по всему, пленного уши волновали, да и яйца тоже. С ходу оценив его состояние, Игорь вынул из кармана прихваченные щипчики, позаимствованные в маникюрном наборе Софьи, и, не говоря ни слова, перекусил ими носовую перегородку бандита. Вопль был — аж стекла задрожали, а когда спустя пару секунд Игорь отрезал и мочку левого уха клиента, тот, что называется, дозрел, был готов к плодотворному сотрудничеству и смотрел на Игоря преданными глазами побитой собаки.

— Поразительно, как быстро люди, привыкшие безнаказанно измываться над другими, ломаются, когда начинают бить их, — задумчиво прокомментировал неэстетичное зрелище Эспозио.