Наследник (СИ) - Страница 4

Я беру трубку:

— Слушаю.

— Эглитис пришёл в движение, — сразу переходит к делу Виктор. — Я послал ребят следить за ними, они докладывают, что наёмники покинули базу.

— Куда отправились?

— В баню. Только не думай, что я шучу, но это плохо. У них традиция, посещать баню перед тем, как отправиться на боевое задание.

— Понял. А гвардия Старцева?

— Трудно сказать. У них нет базы, а место сбора может быть где угодно. Мы не знаем, что они делают. Зато заметили каких-то придурков, что следили за нашей базой. Попытались задержать, но те сразу свалили.

— Есть мысли по поводу того, что делать? — спрашиваю я.

— Есть. Предлагаю перевезти наших хакеров в офис Цитаты. Никто не станет его атаковать, потому что по факту это не твоя компания.

— Ну да. Я по сути наёмный работник, хоть и стою во главе. А если Старцев нападёт на Цитату, это будет означать объявление войны всем её акционерам. Хорошая идея, выполняйте.

— Принято, сделаем. В остальном пока что тихо, но мы держим руку на пульсе.

— Хорошо, — говорю я. — Если что, звони.

Убираю телефон и делаю глоток уже почти остывшего кофе. Через пару минут возвращается Филипп и садится рядом со мной.

— Так вот, Александр. К чему я вообще всё это вёл. Старцев крайне опасен потому, что за ним стоит как минимум один княжеский род. А вы, хоть и носите фамилию Грозин, вряд ли можете рассчитывать на помощь рода, не так ли?

— Что вы хотите предложить? — напрямую спрашиваю я.

— Кажется, Надежда вам уже говорила. Я готов принять вас с матерью в свой род, — говорит Серебряков.

— Это серьёзный шаг, ваше благородие. Простите, но я не верю, что вы готовы на подобное только потому, что я замотивировал вашу дочь похудеть.

Филипп улыбается, отпивает свой сладкий латте и говорит:

— Конечно, вы правы. Я хочу предложить нам стать семьёй. Понимаете ли, я вдовец. Мать Надежды умерла два года назад. А вы — отличный юноша, которому я с радостью доверил бы свою дочь. Понимаете?

Ничего себе. На такое я не рассчитывал. Точнее, я думал, что барон Серебряков хочет сосватать мне Надю, но он пошёл гораздо дальше. Приходится приложить усилия, чтобы остаться спокойным.

— Вы хотите жениться на моей матери, и выдать за меня Надю? — уточняю я.

— Всё верно, Александр. Вы получите поддержку моего рода и станете моим наследником. Я понимаю, что мои активы — это не Династия. Но мой бизнес крепко стоит на ногах, есть недвижимость, ценные бумаги, поместье, в конце концов…

— Простите, — перебиваю я. — Вынужден отказать. Я очень благодарен за такое предложение, но я не собираюсь менять фамилию и становиться членом другого рода. Меня вполне устраивает быть Грозиным.

— Но вы же изгой. Это бы решило много проблем.

— Моё изгнание скоро закончится.

— Правда? Я слышал об этом, но думал, это всего лишь слухи, — Филипп явно смущается. — Что ж, простите. Это было чересчур поспешное предложение.

— Пожалуйста, ваше благородие, не чувствуйте себя неловко. Для меня это честь, правда. Если бы ситуация была иной, то я бы, скорее всего, согласился.

— Рад слышать, — бубнит Серебряков.

Ненадолго воцаряется молчание. Мы пьём кофе, а затем барон вдруг говорит:

— Что ж, мне жаль было услышать отказ, но я всё-таки готов вам помочь. И сразу объясню, почему. Как я уже сказал, Старцев в своё время лишил меня крупной суммы денег. Можно сказать, украл. Дело тогда чуть не дошло до реальной войны, и это стало одной из причин, по которой умерла моя жена.

Глядя в пустоту, Филипп проводит рукой по растрёпанным волосам и продолжает:

— Видите ли, у неё было слабое сердце. А все эти суды, угрозы… В общем, её здоровье тогда сильно ухудшилось, и в итоге моей любимой Ирины не стало.

Барон быстро вытирает глаза и смотрит на меня:

— Я хочу, чтобы Старцев ответил. Я не могу обвинить его в гибели жены, но это его вина. Я предлагаю заключить оборонительный союз, Александр. Если Герман объявит войну, моя гвардия выступит на вашей стороне.

«А если кто-нибудь объявит войну вам, тогда уже я буду вынужден поднять свои силы», — думаю я. Помедлив, говорю вслух:

— Буду рад согласиться, но позвольте уточнить. Есть ли у вас другие враги?

— Я понял, понял. Никто не хочет заключать союз с проблемным родом, которому скоро предстоит война.

— Да, и поэтому я благодарен, что вы хотите заключить союз со мной, — улыбаюсь я.

Филипп коротко смеётся и салютует мне чашкой кофе.

— Отвечая на ваш вопрос — у меня нет врагов. Можете проверить через ОценкуРепутации и как угодно ещё. Я в жизни ни с кем не враждовал, кроме Старцева и ещё одного делюгана десять лет назад. Если вам нужно время, я готов подождать.

— Не хочу оскорблять вас таким недоверием. Поэтому с радостью принимаю предложение о союзе.

— Отлично! — Серебряков хлопает ладонью по столу. — Уж простите, но я надеюсь, Старцев как можно скорее объявит вам войну.

— Вообще-то, не факт, что война состоится. Особенно если Герман узнает, что мы заключили союз, поэтому давайте поступим следующим образом.

Я наклоняюсь к собеседнику через стол и понижаю голос:

— Как вы знаете, для заключения союза между дворянами нужно две вещи. Официально скрепить договор через дворянскую палату и публично объявить о союзе. Что насчёт первого, у меня есть друг в министерстве экономики, — говорю я, имея в виду Максима. — Он поможет сделать всё тихо. А публичное объявление мы можем выпустить в какой-нибудь мелкой газете, которую в Москве никто не читает. Например, в издании какой-нибудь африканской колонии. Номинально мы выполним требования, но Старцев, скорее всего, не узнает о нашем союзе.

— Отличная идея, Александр. У меня тоже есть знакомые в правительстве, одна женщина, которая как раз работает секретарём в дворянской палате. Когда мы сможем приступить?

— Немедленно, — я достаю из школьного дипломата чистый лист бумаги. — У вас при себе личная печать? Напишем договор прямо сейчас.

* * *

— Добрый день, Богдан Борисович! — широко улыбается советник Ларин, усаживаясь за стол.

— Добрый, — бурчит Булатов, оглядываясь. — Скажите, Тимофей Иванович. Вы специально выбрали это место? Думаю, что все прекрасно знают — ресторан Наследник принадлежит князю Грозину.

— Вот именно. Поэтому никто не подумает, что здесь мы будем обсуждать то, как уничтожить его внука.

Булатов бледнеет и снова зыркает по сторонам.

— Говорите тише! — шипит он. — Нас могут подслушать.

— Никто не станет так рисковать. Слежка за работниками правительства — серьёзное преступление, которое даже князю Грозину не сойдёт с рук. Тем более, есть ещё кое-что. Видите вон тех ребят? — Ларин указывает на стоящих в стороне амбалов.

— Это ваша охрана?

— И да, и нет. Эту охрану предоставил мне Виталий Грозин. Понимаете, к чему я веду?

Причмокнув губами, Богдан отвечает:

— Если честно, то не понимаю.

— Виталий Грозин попросил меня войти в Цитату и сместить Александра с поста председателя, а потом и вовсе выгнать из компании. Я откровенно говорю вам об этом, потому что знаю — вы хотите того же.

— Почему вы так решили? — хмурится Булатов. — И знаете, если уж начистоту, то мне кажется, что вас попросили уничтожить компанию.

— Вовсе нет. Зачем? Стоит задача лишить активов бастарда.

— Каких активов? У него в собственности ничтожная доля. Остальное только в управлении.

— Это пока. Александр очень быстро растёт. Будьте уверены, если оставить всё как есть — вы и моргнуть не успеете, как он станет владеть всей Цитатой, — говорит Тимофей и подзывает официанта.

Богдан ждёт, пока он сделает заказ, нервно подёргивая ногой. Как только официант уходит, он спрашивает:

— При чём здесь я?

— Я понимаю, что вы не просто так выступаете на стороне Грозина, — с ухмылкой произносит Ларин. — Простите мою прямоту, но мне кажется, что он крепко держит вас за яйца. У него на вас какой-то компромат? Дело в той махинации с сибирским фондом?