Наследник (СИ) - Страница 4

И каждый раз просыпаясь, я не знал, как долго пробыл в отключке.

День? Месяц?.. Два месяца?

Не знал, что происходит на фронте, живы ли мои друзья, жив ли мой учитель, жива ли Джанко, Акулина, существует ли Академия и Янамар. Существует ли Тафалар. Или всё это превратилось в руины.

И вот проснувшись в очередной раз, я, как всегда, никого в комнате не обнаружил. Отец обычно заходил только через минуты две-три после моего пробуждения.

Сидя в кресле, в своём привычном скованном положении, в цепях по рукам и ногам, я всё же разглядел кое-что новое — то, чего при прошлых пробуждениях не видел.

На вороте моей рубашки небрежно повис кулон-коготь. Зацепился за пуговицу. А ведь его с меня сняли сразу же после пленения, а тут он снова появился, будто кто-то не просто мне его вернул, но и специально зацепил за пуговицу, чтобы я увидел.

«Фагнум! — тут же завопил внутренний голос. — Фагнум! Единственное твоё спасение!».

И теперь это было правдой.

Я не мог поверить в свою удачу. Замерев на месте, чтобы кулон не соскользнул с воротника, я задержал дыхание и медленно начал наклонять голову, до боли натянул мышцы шеи, но всё-таки смог ухватить зубами стальной коготь.

Затем рывком оторвал кулон от цепочки и спрятал во рту. Перекатив его по языку, сжал зубами, а потом с силой надавил на сталь.

Та начала гнуться, но в этот момент в комнату вошёл отец.

Я замер с кулоном во рту.

— Сынок! — с порога обратился ко мне отец, в его голосе сквозила радость. — Эксперимент завершён! Я поздравляю тебя с совершеннолетием!

Из моего рта чуть кулон не вывалился.

Что?..

Прошло больше года?..

В ту же секунду мои зубы прокусили сталь, и по языку разлился прохладный фагнум...

Чтобы фагнум подействовал, оставалось только проглотить его.

Вязкая жидкость каплями каталась по языку, как ртуть, а я смотрел на отца и всё чего-то ждал.

Наверное, того, что сейчас он подойдёт и скажет: «Это было ошибкой, сынок. А теперь я отпускаю тебя, потому что нашёл другой путь».

Но он подошёл и сказал:

— Эксперимент завершён. Я так ждал этого момента, сынок. Теперь ты полноценный наследник рода Колидов. Мой сын. Мой мальчик. Теперь ты сможешь взять в руки главную реликвию рода, великий Меч Колидов, силой которого никто не мог воспользоваться сотни лет.

Он действительно был счастлив.

Тяжёлая отцовская ладонь взъерошила мне волосы.

— Прости, мне пришлось держать тебя всё это время и перевозить с места на место, чтобы никто даже не посмел тебя тронуть. Ты не представляешь, как сильно тебя ненавидят ниуды. Ты уничтожил их Цуо, но за это время, пока ты спал, армия ниудов постепенно вернула себе мощь, и уже через три месяца, в середине лета, ты поведёшь войско Иномирцев в решающий бой.

Отец больше не спрашивал, согласен ли я на это.

Он принял решение за меня.

Я смотрел на отца, на его почти полностью седые волосы, на глубокие морщины на лбу и впавшие щёки, и никак не мог поверить, что всё это происходит по правде. За прошедший год он сильно осунулся и постарел. Наверное, как и я.

Фагнум продолжал растекаться у меня во рту, а я никак не решался его проглотить.

Останавливало предупреждение чароитки Джад: «Попробовав фагнум хоть раз, пути назад не будет. Только смерть».

С другой стороны, отец говорил, что нашёл способ выводить фагнум из организма Иномирца, как магический токсин, а это значило, что есть шанс избавиться от отравы. Главное, не превышать дозу и время потребления — не больше трёх месяцев.

Но я всё равно медлил.

— Последний раз спрашиваю тебя, Кирилл, — с надеждой произнёс отец, — ты встанешь в ряды нашего войска? Вернёшь ли ты справедливость? Возродишь ли могущество своего угнетённого рода?

Тяжело дыша, он стоял надо мной и ждал ответа, а я держал фагнум вместе с кулоном во рту и молчал.

Мы долго смотрели друг другу в глаза.

Не знаю, что именно разглядел отец на моём лице, но внезапно он отвернулся и сделал резкий жест рукой в сторону двери, будто толкнул воздух вперёд.

Это был телекинез, причём сильный.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вошёл Оракул Тарэта. На этот раз он был в чёрном балахоне и с шапочкой на голове. В руках Жрец торжественно держал меч на бархатной подушке, и такого оружия я ещё не видел.

Чёрная алхимическая сталь, матовый отлив и красные прожилины, беспрестанно извивающиеся по всей длине клинка до самого острия, как змеи. Гарда в виде звериных лап и рукоять с крупным красным камнем.

Положив меч на тумбу, Оракул стремительно направился в мою сторону, а отец опустил голову и отошёл.

— Прости меня, сын, но другого выхода нет. Ты должен подчиниться, а потом, когда всё закончится, ты снова станешь свободным.

Я смотрел, как Тарэта приближается, и уже понимал, что будет дальше.

Поджав губы, я подавил в себе горечь и боль.

Всё.

Отец зашёл слишком далеко, хотя казалось, что дальше уже некуда.

Бросив на него отчаянный взгляд, я проглотил разогретый во рту фагнум, и спокойно дождался, когда Оракул подойдёт ближе.

Но он будто почуял опасность и остановился за несколько шагов от меня. Его рука плавно махнула по воздуху и вызвала уже знакомую мне молитву подавления воли и памяти. Перед ним замерцали синие буквы, и Оракул принялся их зачитывать.

По худой щеке отца покатилась слеза, но он не остановил чтение молитвы, позволяя сделать из меня раба.

Тарэта зачитывал заклятие тихо и самозабвенно, с таким горделивым лицом, будто спасает весь мир.

Во мне же в это время разносился жар фагнума: от желудка к ногам и голове, к рукам и пальцам. Он потёк по каждой вене, по каждой мышце, ударил в голову.

Магическая отрава тут же взбудоражила уснувшие за год силы.

Я сидел в кресле, закованный в цепи, со спокойным лицом, но внутри меня стремительно нарастала мощь. Сила астрального тела объединялась с энергией фагнума и готовилась вырваться на свободу.

Давление со стороны Жреца не произвело на меня никакого эффекта. Навык сопротивления, полученный на тренировках с Саргоном, в очередной раз спас меня от рабства.

Наверняка, Тарэта знал, что я умею сопротивляться молитве, но самоуверенно понадеялся на то, что после пробуждения мои силы почти на нуле, а значит, ответа не последует.

Оракул закончил чтение молитвы и теперь уже без опаски подошёл ко мне.

— Слышишь меня, Оками? Кивни. Приказываю тебе.

Услышав его слова, отец вдруг разозлился.

— Никогда не приказывай моему сыну, — процедил он. — Даже если мой мальчик под действием молитвы, вы не имеете права приказывать ему.

— Теперь имею, — с наглой улыбкой ответил Тарэта. — Отныне этот воин подчиняется только своему хозяину, пока тот не снимет с него действие молитвы. А его хозяином станете не вы. И не я. А тот, кому мы передадим вашего сына.

— Мой сын останется только рядом со мной! — Отец вплотную подошёл к Оракулу, его голос задрожал от гнева.

Тарэта даже не слушал, он смотрел только на меня, думая, что уже обрёл надо мной полную власть.

Я медленно и покорно кивнул.

— Ну вот, посмотрите на него, — сказал Оракул. — Ваш сын уже не такой упёртый, как раньше. Невероятно. Но то, что не вышло у Духовного Владыки Хакана, главного Оракула Стокняжья, получилось у меня, простого Оракула с окраины. Я поработил вашего сына.

— Никто его не поработил! Это временно! — Отец тут же кинулся освобождать меня от цепей.

Снял крепления на стальных перчатках, отстегнул цепи, убрал кандалы на ногах.

— Ну вот и всё, сынок... всё... — зашептал он, — больше никто не будет тебя держать... и возможно, когда-нибудь ты простишь меня за мою жестокость. Вот так... вставай...

Он поднял меня на ноги, как куклу, и крепко обнял.

Так сильно стиснул, что мне стало больно, а может, не поэтому. Я не удержался и обнял его в ответ, зажмурился на секунду, а затем оттолкнул.