Наследник рода. Том второй - Страница 9

– Как же получилось, что подобный герой скрывается теперь в глуши? – недоуменно спросил велиградец.

– Это ещё один урок, братец. Предание напоминает поломанное украшение – ты можешь знать все детали сохранившейся части и любоваться ей, но даже не подозреваешь, что была и другая половина, от которой не осталось даже следа. Мне известна тайная часть этой истории. Что вы знаете о том, как погибли герои Ретры?

– Эта история покрыта тайной, – сразу взял слово Остромир, считавший себя главным, после волка, знатоком предания, по крайней мере, среди собравшихся у костра. – Говорят, что они отправились в самый дальний свой      поход, на край земли, но сгинули там, и не смогли найти их ни солнце, ни луна. Бесконечная тьма залегла где-то за великими горами, там теряются их следы.

– Есть ещё и сказка. Ты забыл? – сказал Всеслав. – Сваруна поднялся на небеса по огромной лестнице, дабы забрать золотые плоды, но назад спуститься ему не удалось, ибо лестница подломилась, и пришлось ему остаться там.

– Да, но это же просто детские байки. В них нет никакого смысла, – развёл руками юноша.

– Ты ошибаешься, братец. Когда прекрасная чаша сломана, ещё можно увидеть некоторые её обломки, но немногие поймут, частью чего они являлись раньше. Иные сказки – это остатки пропавших нитей предания, однако люди уже не считают их чем-то важным. Так и здесь. В сказке сохранилась память о последнем дерзком замысле героев.

– Что же случилось? – нетерпеливо спросил Болеслав.

– Множество врагов пали под мечами великих богатырей, страшный Рарог был повержен, дикие племена бежали, и даже Царство трепетало перед дружиной Сваруны. Казалось, что весь мир лежит у их ног, и всё им подвластно. Знайте же, что гордыня их и жажда славы были безмерны, поэтому решили они покорить не просто людские владения, но даже сам Ирий, и богов изгнать из золотой крепости. Они выступили в поход против небесных владык, мощные, словно горы, оружие их сияло как молнии, но власть детей Кернуна неодолима, и Пирас разметал их всех. Богатыри обратились в безмолвные камни, замерли навеки, мы называем теперь эти места Сиверскими горами, что высятся словно войско, и самая могучая вершина – Сваруна, когда-то наводивший ужас на всех врагов. Коршун был на стороне героев, отказавшись предать своих друзей, однако Хурс не дал погубить своего сына, вместо этого его навсегда изгнали из Ирия. Кавал укрылся в глухих урочищах и больше не показывался людям на глаза. Поколения смертных сменяли друг друга, словно листва меняется на деревьях, и великий герой превратился в чудовище, лишь немногие помнят, кем он был прежде.

– Даже представить страшно, сколько же он должен знать о богах и старых временах, – сказал Остромир. – Всё бы отдал, чтобы его увидеть.

– Тогда тебе придётся миновать тиверов и не стать жертвой для Мары, – усмехнулся Мал, – да и неизвестно, где именно этого Коршуна искать. Однако же тебе, Всеслав, удалось меня удивить, ведь и не подозревал я, что за обычной историей о чудище кроется столь древнее предание.

– Мне много приходится скитаться по земле, и обрывки давно забытых сказаний цепляются ко мне как колючки к дикому волку, – ответил бродник. – Впрочем, мы уже засиделись. Завтра долго скакать придётся, и вы ещё проклянёте свои сёдла…

Река расширилась, на теле её появились острова, покрытые густым кустарником и целыми рощицами, правый берег возвышался как жёлтая крепостная стена, и лишь в немногих местах там можно было спуститься к воде, левый же представлял из себя низкую зелёную равнину. Леса ещё поднимались по обеим сторонам реки, и мало что предвещало будущие степные пространства. Конница шла по высокому, правому берегу, дорог больше не было, и всадники чувствовали себя уязвимыми в тёмных рощах, но не всегда можно было обойти их по открытым местам. Ветер почти умер, и флот замедлился, лениво работая вёслами, лишь лёгкие ладьи, что разведывали путь, носились туда и обратно, не щадя своих гребцов. По сравнению с другими великими реками, Итиль казался пустынным, и караваны судов редко качались на его волнах. Торговый путь оживал лишь в те времена, когда кабары бывали благосклонны, или же у склавов имелось достаточно сил, дабы прорваться в Хвалисское море без разрешения. Нынешняя война почти прервала эту связь, и белоградцы не встречали на пути ни единого корабля.

Весь день конница рысила вдоль реки, то удаляясь от неё, то вновь приближаясь, отряды разведчиков разбредались на несколько вёрст, но всюду их встречали лишь дикие звери. Никто не защищал эти земли, и люди, что селились здесь, могли надеяться лишь на себя, поэтому они прятали свои скромные жилища, сливались с очертаниями лесов и холмов. Войско проносилось мимо, не замечая их, не видя даже дымков от их домишек, они же наблюдали из укрытий, не ища ничего хорошего от пришельцев. Это был мир отшельников и ведьм, беглых преступников и скитальцев, что избегали людского внимания.

Во время очередного короткого отдыха, когда поили лошадей у ручья, Остромир подъехал к Агнару и поделился своим замыслом, что не оставлял его ещё с самого вечера. Он сказал, следя, чтобы другие не прислушивались:

– Не идёт у меня из головы история, что поведал волк. Я никогда себе не прощу, если откажусь увидеть столь великого героя, каким был Коршун, просто проехав мимо. Он совсем недалеко, нужно лишь пересечь реку. Задумал я добраться до его обиталища.

– Похоже, что солнце тебе голову напекло, – северянин как раз перевязывал смоченный водой платок на волосах, ибо было довольно жарко. – Как ты переплывёшь? Утопишь своего Адху.

– Нет, я всё продумал. Коня отдам на время Люту, сам же попрошусь к бойцам на быструю ладью, что реку разведывает. Они меня далеко вперёд завезут, пока остальной флот медленно движется по течению, потом же мы на стремительном судне легко нагоним их. Если утром отправимся, то к вечеру уже назад вернёмся. Золотая гора, я слышал, совсем уже недалеко.

– Вновь ты поражаешь меня своей храбростью, которую некоторые назвали бы глупостью, – посмотрел на него гарий.

– Да, я знаю, что ты думаешь. Можешь говорить прямо – я дурак, который ищет своей смерти. Да, ты был прав не один раз, и многие мои задумки кончались плохо. Однако я всё же хочу исполнить свой замысел. Знаешь, почему?

– Всеслав на тебя дурно действует, – проворчал Агнар.

– Я понимаю все твои слова о том, что нужно беречь себя и сохранять голову на плечах, но боги любят только смелых. Мне никогда бы не достичь того, что я имею сейчас, коли бы я страшился за свою жизнь. Положимся на судьбу ещё раз.

– Не так уже многого ты достиг. Разве что десяток возможностей сложить голову в дальней стране. Мы пойдём вдвоём? Это безумно.

– Я не принуждаю тебя.

– У меня нет выбора, – покачал головой северянин.

– Не забывай, что я всё же наследник Руяничей, и владыки Ирия благосклонны ко мне. Мы вернёмся в целости, поверь. Мне даже страшно себе представить, сколько всего может рассказать Коршун, ведь он видел мир ещё до великих потрясений… Осталось только подговорить начальника ладьи.

– Влетит тебе за это.

– Оно того стоит. Думаю, что Всеслав не просто так рассказал мне о герое, он же знает, как я люблю подобные истории.

– Он хочет, чтобы ты расстался с головой?

– Нет, он верит в нашу судьбу, и он знает, что лишь глядящий в лицо опасности одерживает победу…

На следующий день удача сопутствовала Остромиру, и ему удалось воплотить в жизнь свой тайный замысел. Ещё вечером он выведал у Мала, где примерно должна находиться роща, и узнал, что до заветной горы осталось с десяток вёрст. Начальник быстрой ладьи сперва не желал рисковать, но юноша назвал себя целителем, которому очень нужны редкие травы с левого берега, он обещал заплатить две гривны, деньги немалые, и белоградец, наконец, сдался. Они условились, что судно высадит друзей близ горы и будет ждать их до самого вечера, пока остальные неспешно движутся по реке, потом же, пустив в дело все вёсла, нагонит флот. Однако, если путники не возвратятся до захода солнца, начальник снимал с себя все обязательства. Лишь Люта они посвятили в свой план, и он обещал никому не рассказывать, но позаботиться о лошадях друзей.