Наследник рода. Том второй - Страница 8

– Это была наша худшая ошибка. Раньше я думал также, но сейчас ясно, что всё начнётся уже следующей весной, у нас остались лишь эти осень и зима, последнее мирное время.

– Так быстро? – поразился Болеслав.

– Да, медлить он не будет. Теперь вам должно быть ясно, зачем и нам спешить. Я могу согласиться со всеми вашими опасениями, друзья. Это правда, что сил у нас не так много, правда и в том, что нам грозит большая опасность, ибо мы удаляемся от родных земель на много вёрст, но это лучше, чем ничего не сделать. Если всё закончится удачно, то этот поход станет опорой для ещё одного моего замысла, рискованного, но ведущего к победе.

– Что за замысел? – спросил Всеслав. – Даже меня ты в него не посвятил.

– Никого пока не посвящал. Я хочу заставить князей нанести удар первыми. Валамир не ожидает зимнего наступления, и тут его можно застать врасплох. Коли нам удастся разгромить сейчас кунов и кабаров, то мы обезопасим себя для этой зимней войны, но к весне они уже смогут оправиться.

– Не припомню, чтобы склавы когда-либо совершали столь большие походы после становления снежного покрова, – усомнился Вышезар.

– Да и наш народ не сможет вам помочь, – вставил хвалисс. – На зиму мы перекочуем на самое морское побережье, дабы кормить лошадей.

– Внезапность кажется мне важнее всего, – стоял на своём Ратислав. – Пусть войско наше будет не столь велико, но у преславцев окажется и того меньше. Иначе же нас ждёт встреча с целым враждебным миром.

– Они не примут твой замысел, – сказал волк.

– Я сделаю всё, чтобы приняли, но в твоих опасениях есть правда. Правители Турова и Стародуба не желают нам верить, плесковцы слишком слабы, а Велиград считает Валамира своим другом. Даже мой брат… Станимир уже не сомневается в неизбежности войны, однако он хочет выжидать, словно надеется, что всё само решится. Мне едва удалось вырвать у него эти силы для похода.

– Тем не менее, туровцы и стародубцы участвовали в изгнании Весемира, – напомнил Вышезар.

– Это другое. Они думают, что вражда с Преславой – это лишь обычная ссора из-за земли, которая не грозит никакими серьёзными последствиями. Туровцы вполне готовы потолкаться в такой ссоре, но мои слова о том, что это будет война, испепеляющая города, что Валамир не остановится, пока не покорит их до последнего племени, что нужно отдать все силы для победы, приводят их в ужас. Нет, к такой войне они не готовы.

– И кто же встанет на нашей стороне? – спросил Болеслав.

– Пока что лишь мы одни стоим на пути врага. Может быть, другие присоединятся, если увидят нашу стойкость, – Ратислав плеснул в костёр остатки вина из своей чаши, и пламя несколько подалось вверх.

– Тебе надо было стать князем, – сказал кто-то из воинов.

– Замолчи, – резко мотнул головой предводитель. – Решению отца я подчиняюсь, и Станимир достоин престола. Дело не в этом… Любой бы сомневался на его месте. Мы должны помочь ему, стать мечом в его руке и исполнить свой долг.

– Прости их, они не со зла, – проворчал Вышезар.

– Ладно. Трапезничайте и веселитесь, – Ратислав поднялся на ноги. – Я оставлю вас, чтобы простые воины могли поговорить о своих делах, избавившись от надзора начальствующих.

Вышезар, впрочем, остался с бойцами, потягивая горячий суп из чашки с внушительной ручкой, но люди знали его отходчивый и добрый характер, поэтому особенно не стеснялись. Разговор быстро ушёл от мрачных тем войны княжеств и кровавых споров правителей к вещам, что нередко обсуждают за сытной трапезой, особенно же на привале во время дальней дороги. Говорили о чудовищах, далеких странах и богатствах неведомых земель. Для многих склавов эти берега Итиля уже и были такими землями, где оказывались лишь немногие.

– На том пути, что нам предстоит, тоже скрываются немалые тайны, – говорил Мал, конюший Ратислава, что слыл знатоком многих историй и легенд. – Я сам родом из Овруча, и по Белой реке мне приходилось ходить до далёких южных степей.

– Ясное дело, что тут нечисти полно, – согласился Болеслав. – Люди-то земли ещё не освоили, поэтому водяные, да кикиморы всякие, лешие и вилы всюду шныряют.

– Не говори, чего не знаешь, – возразил конюх. – Я не об этом тебе толкую. Этого-то добра в любом княжестве навалом, а я о совсем особенных тайнах говорю. Знаешь ли о Кавале?

– Что за диво такое? – удивился Вышезар.

– Слышали кое-что, – отозвался кто-то из воинов. – Он губитель для людей, сидит над дорогой на огромном дереве и никого не пропускает мимо себя живым.

– Это тебе не простой леший, – кивнул Мал. – Могучая тварь, вроде бы человек, а вроде бы и птица, ибо перьями покрыт и даже может летать. Его соколиные глаза видят очень далеко, и он стремительно несётся по вершинам деревьев. Обиталище же его на левом берегу Итиля, недалеко от Золотой горы, мы уже скоро достигнем этого места. По берегу там живут тиверы, дикое племя.

– Что за народ? – спросил Болеслав. – Сказывали мне, что законов человеческих они не блюдут.

– Не наговаривай на них, братец, ведь они тоже склавы, – ответил ему конюх. – Тиверы из нашего корня происходят, только князей над собой не имеют, но сами выбирают себе вождей. Иногда тревожат набегами белоградцев, не спорю, но всё же редко выходят из своих лесов.

– Людей они в жертву приносят без всякой меры, – сказал кто-то с окраины освещённого пространства, где люди походили на смутные тени. – Были мы в одном походе и набрели на капище их, узрели там множество окровавленных тел, отсечённые руки и головы. Даже невинные склавы становятся их жертвами.

– Да, ты прав, – согласился Мал. – Они истово почитают владычицу Мару и лишь кровью умиротворяют её суровый нрав. Тиверы стараются обходить рощу у Золотой горы стороной, дабы не тревожить Кавала, ведь они охвачены сильным страхом перед ним. Лишь смельчаки рискуют отправляться на гору, дабы в её пещерах добыть кусочки золота, что родит там земля.

– Откуда же взялась эта тварь? – вновь спросил Болеслав.

– Оттуда же, откуда и все прочие, – пожал плечами мужик. – Тёмные боги и великаны порождают их, дабы они приносили беды людским народам.

– Дивлюсь я иногда, как же быстро проходит слава земная, и тех, кого превозносили, теперь считают чудовищами, – внезапно произнёс Всеслав. – Сына самого Хурса теперь называют лишь тварью, которая мучает людей. Когда-то его имя гремело во многих землях, и смертные почитали его как спасителя целых племён.

– Похоже, что ты знаешь больше меня, – удивился конюх.

– Расскажи, – попросил Остромир, до этого лишь наблюдавший из полутьмы. Он знал, что волк не часто начинает откровенничать, и этими моментами надо пользоваться.

– Впрочем, люди быстро забывают, – продолжал Всеслав, – и лишь немногие, кто путешествует по земле и хранит в памяти старые предания, могут рассказать, словно вернуть к жизни славу былых героев.

– Так, он был героем? – спросил Мал.

– Он рождён Хурсом, великим богом, что видит всю землю и наполняет её своим светом. Подобно отцу, он способен парить в небесах, спускаться из Ирия в мир людей и возвращаться обратно, даже подниматься до вершины Великого древа. В старые времена, когда склавы ещё жили за Гебром, и Царство левков было едино, среди многих народов прославился союз могучих богатырей, что звался Ретра. На острове среди великой реки находился их лагерь, и Сваруна предводительствовал ими, другие же были – Яромир, Бранко, Зима, славная воительница. Сын Хурса рос среди людей, и любовь к ним поселилась в его сердце, поэтому он присоединился к героям, став им хорошим другом.

– Постой… Ты хочешь сказать, что это Коршун, о котором сложено столько песен? – удивился Остромир. Он, конечно, знал легенды о союзе первых богатырей, но не подозревал, что за страшным чудовищем скрывается один из них.

– Да, братец, склавы называли его Коршуном, но среди восточных племён он прозывался Кавалом, и лишь это имя сохранилось до сего дня. Он бился плечом к плечу с самыми сильными воинами нашего народа, поражал великанов и полчища врагов, участвовал в битве с Рарогом, самым могучим змеем из всех живших. Теперь он стал лишь сказкой, легендой, звучащей в княжеских залах…