Наследник чародея - Страница 69

Вурм-Диднис, нахмурившись, окинул взглядом канал и то, что он увидел на берегу, мигом вывело его из состояния философской медитации. Там, отчетливо различимое в лунном свете, из воды выкарабкивалось знакомое грузное тело. Оно упало ничком на причал, перевело дух, затем поднялось на ноги и, приложив ладони рупором ко рту, во всю мочь заорало:

— Спасите! Убивают!

Диднис и Джоски застыли как вкопанные, прижав ножи к горлу штурвального.

Герцог Повон с ужасом оглянулся на венеризу и припустил во всю прыть, не переставая кричать на ходу. С минуту его отчаянные крики еще были слышны, потом затихли где-то вдали.

Словно по мановению руки, Джоски очнулась, ринулась к борту, намереваясь перелезть через поручни.

— Если хотим его поймать, придется добираться вплавь. Скорей же, ваша светлость!

Диднис безнадежно махнул рукой.

— Бесполезно, дитя мое. Бесполезно. Даже не пытайся.

— То есть как это? Да мы за пять минут загоним и изловим этого слюнтяя. Поплыли!

— Увы, это невозможно. Абсолютно невозможно. — Диднис настолько энергично покачал головой, что зазвенели вплетенные в бороду бусины. — Вы прекрасно знаете, как легко затеряться в Детуле. Разве отыскать человека в этом лабиринте тысячи извилистых улочек и десяти тысяч потайных местечек?

— Нет, все равно не могу поверить. Уж мы-то найдем его! Не знаю как, но найдем!

— Герцог бесследно исчез. Выбравшись на берег, откуда бы ты начала поиски?

— Не знаю. Улиц да переулков там и в самом деле не счесть, — чуть подумав, согласилась Джоски. — Но надо хотя бы попытаться!

— Девочка ты моя, девочка. Вот подрастешь — узнаешь, как глупо растрачивать силы на безнадежные предприятия.

— И что теперь прикажешь делать? — Джоски выглядела совсем убитой. — Спокойненько отправляться домой, сидеть и ждать, когда представится еще одна возможность? Но так можно прождать не одну неделю!

— Все куда сложнее, моя радость. Отправляться домой и ждать другой возможности мы, увы, не можем. Если на то пошло, нам вообще домой путь заказан.

— То есть как? Почему?

— Потому что, пылкая моя принцесса, в своей горячности вы открыли герцогу, кто мы такие. Теперь его милость знает и имена наши, и лица, и даже заказчика убийства. Стало быть, стоит ему только оказаться в безопасности, как он поднимет против нас весь город.

— Получается… даже если мы его все-таки укокошим, никто нам за это не заплатит?

— Вероятнее всего, платить будет уже некому. Боюсь, положение лорда Снивера вот-вот изменится далеко не в лучшую сторону. Бедняга!

— Да уж. Не стоило мне болтать.

— Поддавшись порыву, вы, милая моя, совершили печальную оплошность.

— Простите, ваша светлость.

— Что поделаешь, голубка, все мы учимся на собственных ошибках.

— Да, наверное. А что теперь? Мы ведь нищие, без гроша в кармане.

— Миледи Джосквинилью, ни один уважающий себя наемный убийца, имеющий в своем распоряжении нож, не может долго оставаться нищим. Жертв кругом предостаточно, а услуги наши повсеместно пользуются спросом. К счастью, больше нам не придется ставить элементарный комфорт в зависимость от прихотей заказчиков. Как говорится, не было бы счастья…

— О чем это вы? — Взглянув на дрожащего у ног штурвального, все это время не смевшего подняться с колен, она ухватила смысл сказанных отцом слов. — А! Поняла! Корабль!

— Именно корабль. Над нами нависла угроза, мы просто обязаны им воспользоваться. С помощью этой венеризы, на которой мы стяжаем богатство и славу, род Вурм-Диднисов снова займет свое место среди великих мира сего.

— Потрясающе! Так куда направимся?

— Куда душе угодно. Я отвезу мою Джоски за море, в иные страны и города. Побываем в Сзаре или в Стрелле, полюбуемся на увенчанные шапками облаков башни славного Ни-Юивона. Или, может, отправимся в глубь Далиона, где станем править собственным королевством, а моя Джоски будет самой что ни на есть настоящей принцессой. Чего бы ты больше всего хотела?

— Все звучит так заманчиво, ваша светлость. Но очень уж противно покидать Ланти-Юм, зная, что дело осталось недоделанным. Жутко не люблю проигрывать. А сбежать вот так… такое ощущение, будто нас прогнали.

— О, разве дело, завершившееся приобретением столь редкостного судна, может считаться неудавшимся? Мы с полным правом можем считать себя победителями. Что до «побега», вовсе мы не бежим. Мы просто презрели этот город и, разочаровавшись в лантийском быдле, с неудовольствием удалились. Это мы бросили их, решив осчастливить своим присутствием другое, более достойное место. Не вешай нос, мое сокровище. На Ланти-Юме свет клином не сошелся.

Джоски кивнула. Глаза ее сверкали во тьме. С минуту оба стояли взявшись за руки, погрузившись в созерцание собственного блистательного будущего. Потом суровая реальность дала о себе знать, и Вурм-Диднис повернулся к штурвальному.

— Вставай, приятель.

Тот живо повиновался.

— Ты незамедлительно отвезешь нас подальше от города. И, если жизнь тебе дорога, будешь беспрекословно и не мешкая выполнять любые команды, какие услышишь от меня либо от миледи Джосквинилью. Будешь управлять венеризой, поддерживать порядок и заботиться о нашем комфорте. Понятно?

Несчастному заложнику оставалось лишь согласно кивнуть.

— Вот и славно. Тогда гони на всех парусах!

Под пристальным наблюдением своих похитителей моряк стал к штурвалу, произнес магические команды, и венериза, вздернув нос над волнами, устремилась вперед, подобно освобожденному от пут ястребу.

— Вот здор-рово!!! — восторженно закричала Джоски, и сорвавшиеся с губ слова тут же унеслись прочь вместе с ветром.

Они летели по каналам мимо спящих дворцов и особняков, мимо парков, садов, башен и памятников, мимо рыночных площадей и гнилых трущоб, мимо поблескивавших в лунном свете затейливых сооружений. В конце концов достигли Джеровы, обогнули этот самый отдаленный из островов с северо-запада и устремились дальше, вдоль рваной береговой линии. Вскоре призрачные огни Джеровы остались далеко позади. «Великолепная» канула во тьму. Куда она направилась из Ланти-Юма и где нашла свое последнее пристанище, и по сей день остается загадкой.

Герцог Повон, обезумев от страха, несся по улочкам Дестулы. Он был совершенно один в этом странном и жутком месте. Одежда насквозь промокла, а рана на плече нещадно жгла и болела. Кто знает, не гонятся ли за ним убийцы, которых подрядил, как они сами сказали, его сын Снивер? Снивер! От обволакивающей блаженной теплоты «Лунных грез» не осталось и следа, и ничто теперь не отгораживало его от омерзительной реальности. Повон, не привыкший к страху и боли, от отчаяния заплакал, слезы смешивались со струившейся по лицу водой из канала.

Толстые короткие ноги несли его все дальше и дальше в глубь трущоб, пока он совсем не выбился из сил. К немилосердной одышке прибавилась неодолимая физическая усталость непривыкшего к нагрузкам организма. Остановиться он не решался, но шаг его делался все медленнее, и вместе с тем сознание нехотя начало воспринимать окружающую обстановку. Он трусил по узкому проулку, пропахшему нечистотами. По другую сторону виднелись полуразвалившиеся халупы, едва не соприкасающиеся друг с другом крышами и отбрасывающие черную тень на все вокруг, кроме узенькой полоски как раз посередине проулка, где тянулась зловонная сточная канава. На попадавшихся на каждом шагу кучах мусора безбоязненно пировали крысы. Они и не думали Убегать при приближении человека, провожая его злобным взглядом наглых, похожих на бусины глаз. Однако Повону чудилось, что за ним наблюдают иные, более разумные глаза. Улочка была пустынна, каждое окно наглухо заперто ставнями, и все же как знать, какие опасности таят эти черные проемы? Внезапно Повон с ужасающей уверенностью ощутил, что за ним следят, и слежка эта не сулит ему ничего хорошего. По жилам медленно разлился ледяной страх, тело покрылось гусиной кожей и стало коченеть не столько от холода, сколько от безотчетного ужаса. Горело лишь раненое плечо, по которому стекала струйка теплой крови. Тонко заскулив от мучительного напряжения, он отступил в тень — парализованный страхом, но теперь уже невидимый. В зловонной тьме его милость съежился, переживая приступы неудержимой дрожи и острое чувство собственной беспомощности.