Наследница - Страница 22

– Ну, может быть, мадам, это только слухи, но все говорят, что отчим не оставил Рейно ни гроша, – промямлила одна.

– А что вы получите наследство, только если выйдете за него замуж, – гораздо смелее сообщила другая.

Третья многозначительно повела головой.

– Чушь! – изрекла я, изо всех сил цепляясь за свое веселье.

Они опять обменялись разнообразными взглядами.

– Извините, мадам, мы на самом деле так и думали, что это всего лишь глупые слухи.

Я одарила их снисходительной улыбкой, и тут очень вовремя вернулся сияющий Рене. С норковой шубой в руках. И уже стремительно надевал ее на меня.

– Если не подойдет, обменяют! Жюли, ты бы еще сапожки какие подобрала. А то замерзнешь в туфельках. У нас тут не Средиземноморье. Ну что, годится пальтишко?

– Годится.

Я прикоснулась к нему спиной и задержалась так чуть дольше, чем нужно было, чтобы надеть шубку. Впрочем, она могла бы быть и более подходящего размера, не говоря уже о фасоне. Но это не имело никакого значения…

– Слушай, – заговорщицки зашептал он, когда мы выходили из магазина, – как ты думаешь, Сале уже сообщил в полицию об угоне машины или все еще спит?

– Так ты даже не говорил с ним?

– О чем мне с ним говорить? – хмыкнул Рене. – К тому же как говорить с человеком, который спит так крепко, что не реагирует на мой стук? А я, знаешь, очень громко умею стучать, когда мне не открывают. Я вхожу, этот спит, тебя нет. Его «пежо» у дома тоже нету. А в гараж его никто не ставил. Зная тебя, я сразу…

– Ты меня так хорошо знаешь?

Он с хитрым прищуром покивал.

– Я знаю папашу, знаю себя. Как видишь, этого достаточно, чтобы без проблем найти тебя в ближайшем бутике.

Он шагнул к «ягуару», припаркованному возле «пежо», открыл заднюю дверцу, сунул на сиденье пакеты.

– Что ты замерла? Никогда не видела английской машины?

– Видела, конечно. Я так понимаю, из коллекции?

Он рассмеялся.

– Ты не думай! Я ее взял не ради пижонства! Просто она стоит в гараже ближе всех. Я ведь чуть за тобой на Рыжуле не погнал, но потом думаю: обратно-то как? Вот я и лечу в гараж, хватаю впопыхах эту. А ее терпеть не могу! Здоровая, руль еще этот по-дурацки справа! Ладно. Что делать-то будем?

– Из-за руля? Если хочешь, я поведу. Мне все равно, с какой стороны руль.

– Да что ты говоришь? Ты заправский шофер?

– Представь себе! Я тоже кое-что умею!

– Хочешь погоняться?

– Да запросто! Я тебя сделаю даже на этом «пежо»!

И мы захохотали в голос.

– Я не о том, – еще хмыкая, заговорил он. – Я просто думал, может, бросить здесь его машину? Шарло потом подвезет сюда Сале. Поехали вместе, а? Или ты правда решила погоняться?

– У Сале только одна машина, а у нас, ты же сам сказал, целых двадцать восемь. Давай просто вернем «пежо» туда, где он стоял. Пожалеем и Сале, и его резину.

– Ага, сдаешься?

– Ах так? Тогда проигравший покупает Сале покрышки!

Рене уже практически сидел за рулем, но я все равно стартовала первой. Правда, средневековые улочки Онфлёра мало подходили в качестве гоночной трассы. И я честно дождалась Рене на выезде из города, даже помахала ему рукой. Но когда «ягуар» отделяло от «пежо» уже не больше трех метров, я дала по газам, и на пустой дороге в Манор дю Ласмар у меня было полное преимущество!

Он догнал меня только у ворот, когда я дожидалась действий неторопливого охранника, и сказал в открытое окошко:

– Это безобразие! Там внутри что, ракетный двигатель?

Я приоткрыла дверцу, весело крикнула:

– Не надо иметь Амати, надо уметь играти! – и вперед него унеслась в просвет медленно раздвигавшихся кованых створок.

Машину с ключами я оставила на прежнем месте и как на крыльях взлетела на второй этаж. Все во мне бурлило и плясало. Как пузырьки в шампанском. Как беззаботные персонажи в оперетте, где женщины непременно в таких грандиозных юбках, все скачут и поют, и все обязательно очень хорошо кончается. Но за пару метров до «Виктории» я все-таки заставила себя прекратить приплясывать и хихикать, сбавила шаг и наконец остановилась у двери, переводя дыхание.

– …Вовсе не сонный! – долетел из-за нее голос Сале. – Мамочка, не придумывай! Ни с кем я не сплю, не спал! Я на работе, а вовсе не с кем-то! Да, не в конторе… На выезде, у клиентов… Мамочка, ты ставишь меня в глупое положение…

Я улыбалась и ждала, пока он закончит говорить с матерью, прекрасно понимая, как унизительно вести такие беседы при посторонних, но тут на лестнице послышались шаги – это Рене с моими пакетами! – и я юркнула в номер.

Сале вскочил, прижимая к уху аппаратик, растерянно закивал. По слегка опухшему лицу и вздыбленным волосам было ясно, что его разбудил именно этот телефонный звонок.

– Добрый вечер, Сале. Простите, что помешала.

Он покивал мне еще и ответил матери:

– Мамочка, ну и что? Мало ли что говорят в городе! На то и люди, чтобы говорить. Всё, всё. Мне пора идти. Да! Люблю! Очень! Целую. – Он почмокал губами в телефон и отключился. – Извините, мадемуазель Брэбьи, дело в том, что моя мама…

– Сале, у меня тоже есть мама, и я все понимаю. – Я плюхнулась в кресло. – Это вы извините, что я невольно подслушала. Кстати по поводу городских слухов. Я уже тоже кое-что узнала. И подумала, а не вы ли их распространяете?

– Я? О том, что мы с вами целовались? Да за кого вы меня принимаете! – Он пошел к вешалке, надел пиджак, стряхнул с лацканов невидимые пылинки, поднял с дивана свое пальто и добавил с обидой: – Молчите? Нечего сказать? Приятного вечера. И большое спасибо за аспирин и возможность отдыха. – Отвесил чопорный кивок и направился к выходу.

– Сале, вы забыли надеть ботинки. А ваша ревность просто смешна. И сплетня, которая до меня дошла, касалась условий завещания, а это – ваша епархия!

– Про неизбежность вашего брака с Рейно? Глупости! – Он презрительно хмыкнул, взял свои ботинки, присел на диван и стал обуваться. – Хотя для него это единственный способ заполучить отель и денежки де Ласмара. И судя по вашему новому имиджу, Рейно вполне успешно приближается к цели.

– Это неправда!

– Отчего же? Наверняка ведь предложил вам показать город, отвез, повел по лавкам, как куклу нарядил? Хотя, должен признаться, вам очень к лицу этот Барби-стиль. Вы сейчас действительно просто неотразимы!

– Благодарю за комплимент, – сухо сказала я. – Передайте мсье Анкомбру, что я настаиваю, чтобы оглашение состоялось как можно скорее. И желательно завтра!

– Хорошо, я передам. Но все равно считаю своим долгом еще раз напомнить вам относиться осторожнее и к подаркам, и к так называемым «привидениям». – Он говорил тоже сухо и вдруг с отчаянием воскликнул: – Ну почему, почему вы не верите, что здесь я ваш единственный друг?!

Тут мне опять стало очень весело.

– Тогда, друг мой, вы не должны обидеться, что, пока вы спали, я на вашей машине скатала в город за покупками и…

– Вы? – Сале захлопал ресницами, обеими руками пригладил свои волосы. – Вы все это купили сами?

– …и мне хотелось бы рассчитаться с вами за бензин, – спокойно закончила я фразу.

– А за покрышки? – раздался голос Рене, и он, прижимая к себе кучу пакетов, боком протиснулся в дверь. – Сале, ты даже не представляешь, какие она мне устроила гонки! До дыр небось стерла твою резину!

– Да что вы! Какие мелочи! – Сале торопливо пятился к выходу. – Приятного вечера! – И выскользнул в коридор.

Рене проводил его взглядом, встретился со мной глазами, подмигнул и, подойдя к дивану, опустил на него пакеты.

– Ты конечно же все слышал, – сказала я.

– А по-твоему, я должен был ворваться и набить ему морду? Да, слышал. – Он сунул руки в карманы, подошел к окну и, отвернувшись к нему, добавил: – Стоял и слушал, как дурак.

– Не злись, – сказала я, глядя на его широкую спину и затылок с волнистым хвостом.

Он резко обернулся, энергично всплеснул руками.

– Ну и что теперь? Что я должен сделать? Сдохнуть? Повеситься? Утопиться в этом чертовом болоте?