Наследие исполинов. Никто, кроме нас - Страница 3

Первые годы после академии и стажировок любой, завербовавшийся в искатели, всерьез надеялся что-нибудь найти. Потом приходили первые сомнения. Потом разочарование пополам с грустью. А потом неизбежное понимание умудренного сединами ветерана: везет лишь единицам из сотен тысяч. И шанс, что повезет именно тебе, ничтожно мал…

Поэтому ни бригадир Плужник, ни Вася Шулейко ничуть не спешили приступать к работе после рапорта Сани Веселова о прибытии в район сканирования. На рейдере заканчивалась локальная ночь, до подъема по распорядку оставалось почти два часа. Веселов мог и не блюсти формальную букву устава. Вполне мог доложить о финише в начале рабочего дня, при сдаче вахты. Ни бригадир, ни (упаси боже!) душка-помбриг Вася Шулейко даже не нахмурились бы на подобное мелкое, но вполне оправданное здравым смыслом нарушение, а мнением научных дам на марше смело (а главное — без последствий) можно было пренебречь.

Но Веселов доложил, невзирая на локальную ночь.

Согласно тому же уставу поисковой службы Тимурыч обязан был явиться в рубку и собственноручно запустить аппаратуру сканирования. Но Тимурыч еще не рехнулся на старости лет, чтобы за такой мелочью вылезать из теплой постели за два часа до подъема и тащиться через полкорабля в рубку, поэтому сонно велел Веселову начать сканирование самостоятельно либо подождать до утра, когда все встанут и позавтракают. После чего с чистым сердцем задремал снова.

Веселов и не надеялся, что «старики» немедленно примчатся после его рапорта. Если начистоту — сидеть без дела было невыносимо скучно, спать предательски не хотелось, а за не санкционированное бригадиром включение дорогостоящей аппаратуры и неуклюжую попытку ее настройки малька могли и ощутимо взгреть с ущемлением в выплатах.

Получив вожделенную санкцию, Саня повеселел и бодро разблокировал куб управления сканерами. Мудреный агрегат работы чешуйчатых свайгов был даже не адаптирован для доминанты Земли — дизайн панели управления и сенсорные пульты под четырехпалые руки сразу выдавали изделие союзников.

Когда-то всех инопланетян называли просто «чужие». Но постепенно, по мере вхождения людей в галактический союз, это неприятное словечко стало выпадать из обихода и забываться. Так уж получилось, что союз перенял от людей не меньше, чем люди от союза. И увы, среди человеческих даров иным расам оказалось куда больше пороков, нежели добродетелей. Доминанта Земли, напротив, впитывала почти исключительно знания и технологии.

Например, вот этот новейший сканер. По дальности и точности анализа он не имел равных в галактике. Разрабатывали его совместно а'йеши и азанни, испытания проводили свайги и цоофт, производили свайги и поставляли всем без исключениям расам, имеющим Поисковые Базы. Собственно, поэтому за самоличную его активацию малька могли и взгреть — люди таких приборов пока еще не делали.

Но вопреки всему Саня Веселов умел с ним обращаться, и умел неплохо. Да и мальком считался только в силу того, что угодил в команду к паре признанных корифеев и паре мегер.

Расшторив наружные датчики и прогнав положенные тесты, Саня даже немного воодушевился.

«Сейчас, — подумал он, оживляясь все сильнее и сильнее, — как обнаружу, блин, что-нибудь эдакое… от Ушедших! Или еще каких исполинов потерянного знания! Тимурыч небось в одних портках примчится…»

Однако Саня уже вплотную подошел к тому барьеру, когда в глубине души становится вполне очевидно: ни сегодня, ни завтра, ни через неделю, ни через год мудреный сканер работы свайгов не заверещит, не соизволит просигнализировать об обнаружении объекта «предположительно техногенного происхождения»…

Сканер заверещал на второй минуте работы.

Саня вздрогнул и обмер. Потом его взяла оторопь. Потом обдало болезненной испариной.

Руки дрожали и плохо попадали на сенсоры, сработанные под лапы рептилий-свайгов. Слишком контрастные строки интера в непривычно сером объеме экрана плясали и расплывались перед глазами.

Саня внимал резюме.

Приблизительная масса покоя равнялась двадцати трем земным килотоннам. Расстояние до объекта составляло около двенадцати десятичных мегаун, что приблизительно равнялось шести мегаметрам. Впритирку, черт возьми… Энергетическая активность — ноль. Тазионарная активность — ноль целых шесть десятых. Барионная активность — выше нуля, но можно пренебречь. Время пассивного дрейфа (в первом приближении) — более полутора тысяч локальных лет.

Саня хмелел от неверия.

Но вскоре, слегка порассуждав, начал успокаиваться.

В самом деле — полторы тысячи лет разве срок? Никакой это не артефакт исчезнувших исполинов. Просто обломок корабля одной из ныне здравствующих рас-союзников. Полторы тысячи лет назад союз тогда еще пяти рас, включая ныне сгинувший Рой, вовсю рубился с нетленными и их сателлитами из Ядра — оре и дашт. Кораблей тогда пожгли и покорежили без счета. Правда, немногочисленные останки космической техники быстро повыловили и немедленно пустили в дело, еще во время войны. А уж после войны подчистили пространство на зависть тщательно. Только по окольным медвежьим углам, где не случались массовые побоища и могли еще сохраниться битые корабли. Только в местах случайных незарегистрированных стычек, когда выживших не остается и некому рассказать о скоротечном звездном бое.

Итак.

Саня втянул объемно-структурный образ находки в куб программы-распознавателя и дал команду на идентификацию типа летательного аппарата. Втайне Саня надеялся, что, поразмыслив и перебрав все возможные варианты, программа озадаченно мигнет желтым индикатором и бесстрастно сообщит, что «тип летательного аппарата не опознан».

Разумеется, надежда не оправдалась. Программа довольно быстро разобралась и сказала, что найденный обломок «идентичен левой мидель-носовой части модульного разведывательно-десантного крейсера производства а'йешей времен войны с нетленными. Применялся а'йешами активно и повсеместно, ныне устарел и не производится с такого-то года».

Год программа выдала по исчислению свайгов. Переводить в земную дату Сане было лень: и так понятно, что модульные крейсеры разумные кристаллики-а'йеши давно не производят и что со временем дрейфа вышеозначенного «фрагмента летательного аппарата» сие вполне коррелирует.

Потом Саня задумался — а где, собственно, недостающая часть крейсера? Война с нетленными — не древние поединки на планетах. В космосе применялось оружие, от которого редко остаются обломки. Да еще сравнительно целые. Аннигиляция, деструктурирование вещества, силовые поля, тазионарные поля… Впрочем, специалистом по оружию, тем более по древнему, Саня не являлся.

Он исследовал обломок крейсера вдоль и поперек, выяснил (с помощью программы, разумеется), что «видимых повреждений помимо рассечения фрагмент летательного аппарата не имеет». Тут и застал его свежий и розоволицый с утра помбриг Вася Шулейко.

— Что это еще за каракатица? — весело спросил Вася, склонившись над плечом Веселова.

Саня Веселов вздрогнул от неожиданности и зыркнул на часы — вахта его уже четверть часа как закончилась.

— Это крейсер а'йешей, — собрался и ответил Саня. Довольно внятно ответил: чему внутренне порадовался. — Модульный. Точнее, кусок крейсера. Болтается тут полторы тысячи лет. Больше пока ничего не выяснил…

— Когда засек?

— Часа два назад как финишировали. Я Тимурычу доложился, он велел посканировать до подъема…

— Так-так. — Вася жестом велел Веселову уступить место и плюхнулся в кресло сам. Руки запорхали над чужим пультом. Рассчитанным под четырехпалую руку с пальцами, длиннее чем у людей…

Помбриг сноровисто выводил в объем экрана столбцы данных, вызывал таблицы и справочники, запустил библиотеку и сводарий. Постепенно пространство перед ним заполнилось призрачными изображениями текстов, трехмерных макетов, ссылок на документы и архивные массивы.

— Вахту принял, — не оборачиваясь, буркнул Вася Веселову. — Ступай, отсыпайся…