Насколько больно? (СИ) - Страница 2

Черт! Что я за бесхребетная скотина? Боль в глазах говорила о том, что поток слез скрыть уже невозможно, и я просто заползла на заднее сидение авто. Он аккуратно положил рюкзак рядом и продолжал стоять у открытой двери, сложив руки на груди. Мне не было страшно, хотя… Наверное, должно было быть. Абсолютно незнакомый человек вытаскивает тебя ночью из полиции, хватает за руку и тащит в машину, не объясняя ничего при этом. Я не могла понять, чего он хочет, поэтому подняла глаза, полные слез, и встретилась с его… УЛЫБКОЙ. Он улыбался, на его щеках появились такие милые ямочки!

— Меня Никита зовут! — он стоял весь такой красивый. Его черные блестящие туфли, светло-серый костюм, белоснежная рубашка, из кармана брюк торчал галстук, массивные часы на левой руке, а на правой руке сверкало тонкое кольцо. Все говорило о том, что он далеко не официант в «Макдаке».

— Мира… — прошептала я, не сводя взгляда с его лица. Под тусклым светом фонаря я разглядела его взъерошенные волосы, блестящие серые глаза, прямой нос, резко выдающиеся скулы, явную небритость, глубокие синяки под глазами. Я перестала думать и просто молила о грамме кислорода, который просто исчез из моих легких.

— Да, оригинально. Ладно, поехали, с утра будем разбираться с Вами, Мира Аросева.

Он пристегнул меня, затем закрыл дверь. Оставшись на улице, позвонил кому-то, интенсивно жестикулируя рукой, но ни на секунду не упуская меня из вида. Мой запас сил на сегодня закончился, поэтому я достала свой старенький плеер и воткнула в уши, выстраивая стену от реальности. Хватит с меня впечатлений. Отключаться меня научили в детдоме на втором году жизни там. Это было просто необходимо, среди несправедливости и угнетающего чувства одиночества это было лучшим средством, чтобы остаться наедине с собой, даже будучи среди толпы. Вот и сейчас я просто отключилась, предоставляя свою судьбу совершенно незнакомому человеку, увозившему меня в дорогой машине прямо в ночь. Я тихо отстегнула ремень и легла на сиденье, подоткнув под голову рюкзак. В машине пахло так дорого и абсолютно по-мужски. Кожа, кофе, что-то терпкое, горькое…

— Все будет хорошо… — последние слова, которые услышала я прежде, чем провалиться в сон.

Яркое солнце светило прямо в лицо, заставляя закрываться рукой. Открыв глаза, я вздрогнула и подскочила. Первой мыслью было то, что я не понимаю, где я… Я лежала на диване в незнакомой комнате, укрытая клетчатым пледом. Я стала истерично щупать себя… на мне был все тот же джинсовый комбинезон с огромной дырой на правом колене. Мои кроссовки аккуратно стояли у дивана, рядом с синим рюкзаком. Мои кулаки стали нервно сжиматься и разжиматься, как признак стресса. Немудрено! Собравшись с мыслями, я подошла к окну.

Черт… Так, хорошо… Я в здании… На каком же я этаже? Машины где-то далеко казались такими маленьким и почти игрушечными. Значит, я в квартире. Страх накатил на меня, заставляя судорожно метаться по комнате, в поисках ответа. Вот это да! На полу блестящий почти черный паркет, белоснежные стены, в комнате было минимум мебели — огромный угловой диван, журнальный столик, шкаф с книгами, и телевизор… Черт, разве телевизоры бывают такими огромными? На стенах висели фотографии в красивых серебряных рамках, на них был он… Никита… И блондинка…

Понятно, я у него дома. Упав снова на диван, я стала сильно растирать виски. Кто-то сказал, что это помогает включить мозг. Интересно, а как это помогает? С силой ущипнув себя за голую коленку, чтобы сосредоточиться, пискнув от боли, я снова начала озираться. На всех фотографиях на первом плане стояла высокая блондинка, ее длинные волосы были уложены в большие аккуратные кудри, яркий макияж, шикарная фигура, белоснежная улыбка, уверенный взгляд… Устав смотреть на приторную идеальность, я стала рассматривать ЕГО. Каштановые волосы почти всегда были взъерошены, будь он на фото в строгом костюме или в пляжных шортах. Серые глаза с прищуром, широкие скулы и, о Боже, нереально тело. Так… Хорошо… Я старалась перестать пялиться на него, но не могла. Его темная с золотым отливом кожа, крепкие руки… Черт! Ударив себя по голове, я отвернулась от фотографий. Что делать дальше? Ждать? А если он меня украл? И что? Украл и привез домой? Ну… я бы не отказалась побыть в его плену. Черт… Опять… Вдруг я услышала голоса. Я тихо подошла к двери.

— Я все проверил, Мирослава Аросева, 1997 года, с 2000 года была в детдоме, на базе которого закончила колледж. По достижению 18-тилетия стали искать ее родственников, чтобы спихнуть ответственность. Отец в тюрьме, мать умерла, осталась только Кира. Вот ее и отправили по месту прописки Киры… — знакомый бархатный голос рапортовал вполголоса где-то недалеко. Мои колени задрожали, пока до мозга доходило то, что Никита кому-то рапортовал о моем анкетном прошлом. Да, только вот он не сказал, что мой приезд — вынужденная мера, и временная…

— Мне Кира никогда не говорила, что у нее есть сестра… — чужой резкий голос заставил вздрогнуть.

— Она могла и не знать, она говорила, что родителей своих и не помнит… Они ж ее отдали бабушке с дедушкой, пока их не лишили родительских прав в 1997. Именно тогда и родилась Мира.

— Черт! Голова идет кругом. Я Кире пока ничего не говорил, она приходит в себя после родов.

— Еще раз поздравляю, Влад! Здоровья богатырю! Но ты мог и не приезжать, вообще-то ты тоже только после аварии. Хоть на твоем холеном лице нет и ни следа! Но мог бы и поберечься. Я в состоянии не разорить твою фирму, ну, во всяком случае, еще пару дней. Клянусь!

— Спасибо… Тебе спасибо, что выручил… Но какая может быть больница, когда у меня родился сын!

— О! Ваше спасибо не шуршит… — писклявый женский голос заставил зажмуриться.

— Поля! Прекрати…

— А что? Я, как супруга, имею право высказаться. Ты постоянно по ночам выполняешь сомнительные поручения. Пока один твой босс в депрессии выпивал ассортимент алкомаркетов, а второй был занят своей малолетней супругой, ты сутками пахал, не появляясь дома! А вчера вообще принес на руках какую-то замухрышку! — я замерла, не в силах и вдохнуть. Звук бьющейся посуды резанул слух.

— Заткнись и иди к себе! — бархат в голосе сменился металлом. — Немедленно!

Я не могла больше это слушать. Почему все самое плохое должно случаться со мной? Сверстницы зачитывались романами про любовь, в основном про хороших девочек и плохих парней, но со мной все было наоборот: несмотря на мою миловидную внешность — высокий рост, огромные голубые глаза — простые парни обходили меня стороной, они боялись… Нет, я не дралась, не была шлюхой, просто притягивала то, с чем никто не хотел связываться по доброй воле, а меня ОНО само находило, не спрашивая мнения… И этот писклявый голос ткнул меня в это еще раз. О Боже! Это когда-нибудь кончится? Я быстро впрыгнула в свои кроссовки, подхватила рюкзак и вылетела из комнаты, создавая больше шума, чем планировала.

— О! Привет! — веселый мужской голос ударил мне в спину, когда я почти дошла до входной двери.

— Привет… — я еле сдерживала слезы, вызванные гневом.

— Меня Влад зовут… — я не могла повернуться к ним, оставаясь гипнотизировать замки на двери, я замерла, собирая остатки самообладания. Ну что я творю? С чего я решила, что могу просто свалить отсюда, неслышно и незаметно? Да и в конце концов, они мне задолжали как минимум объяснение…

— Ну же, повернись, давай познакомимся? — незнакомый голос стал мягче.

Я понимала, что веду себя глупо, но ничего не могла с собой поделать. Стоя здесь, среди роскошной квартиры, среди незнакомых мне людей, я чувствовала себя той, кем меня обозвала та обладательница писклявого голоса, хотя, кого я обманываю, я такой и была.

— Ну, давай дружить? — бархатный голос дал о себе знать, что он здесь, он рядом. Я стала медленно поворачиваться, не поднимая глаз…

— Может, скинешь свой капюшон?

Я резко откинула его, и по плечам рассыпались рыжие кудри.

— О! Моё! — засмеялся незнакомец. — Забираю!