Наши уже не придут 2 (СИ) - Страница 108

После этого фиаско руководство завода запретило любые попытки модернизации ПМБ — у конструкторов хватает и другой работы. Например, ТОЗ намерен всерьёз пободаться с Ковровым в соревновании на новый пулемёт для Красной Армии. Начали они позже Фёдорова и Дегтярёва, но команда конструкторов у них, как говорят, гораздо сплочённее, чем на Ковровском оружейном заводе.

Токарев, возглавляющий КБ при ТОЗ, получил ту же техническую спецификацию, что и ковровцы, поэтому есть шанс, что в конкурсе будет участвовать не две модели, а три или даже четыре.

«Но я доволен ПМБ», — подумал Аркадий. — «Стрекочет, как проклятый стрекозёл».

Контрнаступление японцев имело успех только на начальном этапе.

Они грамотно вскрыли первую линию обороны, в полной мере использовав эффект внезапности. Японский генерал, Акияма Ёсифуру, которого назначили командовать обороной Владивостока, действовал смело, что и позволило временно перехватить инициативу у Красной Армии.

Но в тот же день, когда были потеряны окопы первой линии, их отбили обратно, с широким применением бронетехники.

Японцы тоже хотели поэкспериментировать, поэтому использовали русские 76,2-миллиметровые горные орудия, обладающие паршивой баллистикой, но зато достаточно лёгкие, чтобы их могли оперативно ворочать и перемещать обычные артиллеристы.

Успехи у них были, это факт, но не было культуры борьбы против бронетехники — ей просто неоткуда было взяться. Им нужно разработать что-то своё и испытать это, чтобы полноценно понять, как с этим бороться.

«Не могут зулусы разработать тактику противодействия британским пулемётам, если сами не будут пользоваться пулемётами и понимать, как их лучше использовать», — подумал Немиров. — «Так и получилось — зулусы ничего не смогли поделать с британскими пулемётами и проиграли».

Бронемашина двигалась по полю мертвецов, иногда наезжая на тела, несмотря на попытки механика-водителя объезжать препятствия.

«Возможно, сегодня мы дали японской армии толчок к ускоренному развитию», — пришла в голову Аркадию мысль. — «И когда они полезут в Китай, примерно в 30-е годы, если ничего не изменилось, конечно же, мы встретимся с другой армией».

Он нутром чуял, что «тащуха» скоро закончится. Различия в тактике будут уменьшаться с каждым годом, всё сильнее и сильнее. У противников скоро появятся аналоги вооружения РККА, они скоро больно надавят на шею своей жадности и начнут вооружать солдат автоматическим оружием — потому что оно есть у РККА, а не почему-то ещё.

Ну и нельзя отметать фактор тщеславия. Аркадий стал кем-то вроде символа военного успеха. У него нет ни одного поражения за всё время боевых действий.

«Тот встречный бой с немецкими штурмовыми группами не считается», — подумал он. — «Тогда проиграли обе стороны, а если нет победителя, то это ничья».

Но ныне покойный Корнилов, отказавшийся от повязки и встретивший смерть с открытыми глазами, был в чём-то прав. Почти все успехи Немирова обусловлены нечестными преимуществами в виде передовой тактики, которую придумал не он, а его научили в Казанском высшем танковом училище, а также в виде броневиков, которые он применяет точно так, как его учили.

Ничего оригинального и своего, а исключительно то, что он знал от других людей, которые, для него, уже давно умерли, а здесь ещё даже не родились или уже не родятся. И это весь его успех.

Возможно, кто-то бы начал терзать себя различными комплексами неполноценности, но не Аркадий. У него есть цель, которая оправдывает любые задействованные средства.

— Короткая! — приказал он. — Открыть огонь!

Сам Немиров тоже вставил ствол ППД-18 в отверстие сдвинутой бронезаслонки и, глядя в специальный триплекс, начал стрелять по недобиткам и тем, кто ими притворяется.

Пистолет-пулемёт применял патрон 6,5×25 миллиметров, но дизайном отличался от того, что скоро поступит на вооружение ударных подразделений РККА. Приклада у этого оружия не было, а ствол укоротили на сорок миллиметров — всё для большего удобства использования в замкнутых помещениях.

Один из японских солдат вскочил и замахнулся гранатой, но сразу же рухнул после серии пуль в грудь.

«Кто-то же говорил, что у японцев вечная беда — героические солдаты, но дерьмовые офицеры…» — припомнил Аркадий. — «И если как-то устранить эту неисправность, японская армия станет крайне опасным противником».

Генерал Акияма, по не совсем понятным причинам, решил оставить Хабаровск мятежникам. Видимо, он рассчитывал, что корниловцы попьют Красной Армии кровь, а затем бесславно сдохнут. Увы, всё пошло не по плану, но такого развития событий японский генерал предположить не мог и не должен был. Это политика, а не война.

А ведь Хабаровск — это был последний адекватный рубеж. Амур форсировать очень тяжело, он широк и быстр, поэтому 1-й гвардейский мог понести на нём очень тяжёлые потери. Но повезло, что Столыпин не был заинтересован в войне до последнего солдата и решил просто убраться из России, пока не стало слишком поздно.

«Хитрый жук», — усмехнувшись, подумал Аркадий.

Десант сейчас выпускать опасно — это чревато ненужными потерями, поэтому ударники едут в десантных отсеках и их время придёт чуть позже.

«Уже смылся, наверное», — подумал Аркадий. — «И вывез с собой практически всех солдат мятежников. И мы знаем, куда он отправился».

Он уже которую неделю перевозит всю свою камарилью в Бразилию, конкретно во Флорианополис, откуда караваны мятежников уходят в Парагвай. Разведка докладывает, что происходит это очень организованно, что означает полную поддержку со стороны встречающих. Бразилия не препятствует — а это значит, что ей «старшие товарищи» запретили. И хорошо известно, что это за «старшие товарищи».

Советские дипломаты отправили ноту протеста в Парагвай, но её проигнорировали. Парагвайское правительство сочло, что лучше дружить с британцами и французами, чем с большевиками.

Интерес Парагвая очевиден: к нему заезжает боеспособная армия, полностью от него зависимая. Возможно, Столыпина пускают в Парагвай на конкретных условиях, поэтому местное правительство не опасается чужой армии на своей территории. Финансируют это, несомненно, страны Антанты.

Американцы на этот демарш внимания не обращают — вероятно, тоже есть договорённости с Антантой. Скорее всего, американцы уверены, что русские мятежники в Парагвае — это против Советской России. А раз так, то дело это богоугодное и правильное.

«Ладно, это философия», — подумал Аркадий, убирающий ППД-18 обратно в настенный шкафчик. — «Что же делают японцы?»

Уже очевидно, что кроме их первоначальной тактики у них ничего нет — генерал Акияма не имел никакого плана «Б», поэтому его солдаты лишь держали оборону на неподготовленной местности и пытались выжить. Безуспешно.

Кавалерия уже подошла и начала зачистку холмов, на которых как-то закрепились японцы, а броневики продолжали движение к Владивостоку.

Масштаб потерь второго японского экспедиционного корпуса уже перешёл на десятки тысяч — основной ущерб наносит буксируемая артиллерия, но немалую толику вносят и броневики, выступающие в качестве приближающейся бронированной стены, стреляющей изо всех пушек и пулемётов. Нормальных, человеческих, 82-миллиметровых миномётов, к сожалению, ещё нет — они успевают только на следующую войну…

По пространству в паре сотен метров впереди начала бить вражеская артиллерия. Стоит она в черте города, поэтому стрелять по ней он запретил. Её слишком мало, чтобы на что-то повлиять да и сами японцы ею не злоупотребляют, чтобы лишний раз не провоцировать Немирова.

— Стоп! — приказал он. — Задний ход! Клаксон — «Смотри на меня!»

После серии звуковых сигналов, он достал из специального отсека флажки и сигнализировал остальным машинам.

Средневековые или даже античные методы передачи сигналов уже начинали сильно раздражать его, но он рассчитывал, что всё наладится, со временем.

В Твери уже запланировано открытие НИИ «Кобальт», в котором начнут заниматься вопросами радиотехники. Заведующим НИИ назначили Михаила Бонч-Бруевича и собрали могучую кучку выдающихся специалистов по радиотехнике: Бориса Розинга, Алексея Фёдорова, Владимира Лебединского и Николая Папалески.