Наша первая осень - Страница 8

– Тебе нечем, – огрызаюсь.

Раз в жизни мы все бываем слепыми дурами. Я не стала исключением. Если бы существовала машина, позволяющая один раз вернуться в прошлое и дать совет самой себе, я бы нашла восемнадцатилетнюю себя и кричала бы, умоляла бежать от высокого красивого парня, любимца многих девушек, как можно дальше. Нестись, не оглядываясь, ведь он сломает той юной, неопытной, творческой девочке, обожающей музыку, всю жизнь, смешает её с грязью, обесценит и лишит самого дорогого, что у неё появится от этой глупой любви – ребёнка, доставшегося так непросто.

Даже мои дядя с тётей не смогли тогда его раскусить. Толик был обаятелен и заботлив, неплохо зарабатывал и любил меня. Так я искренне считала до недавнего времени.

Ещё один вдох.

– Я ведь могу и обидеться, Тася. Сюда ты вошла. Людей Леона на территории дома нет. Ему отчитаются, что ты увидела сына, – пытается дожать, добить Толик.

– Только попробуй, – сжимаю кулаки и зубы.

– Что ты сделаешь, м? – издевается. – Если только будешь послушной и трахнешься со мной. Я давно без женщины, знаешь ли. Соскучился.

– Пусти меня к сыну, чёртов ублюдок! – ударяю его кулаками в грудь.

Он ловит меня, прижимает к себе и толкает на стену. Давит своим телом. Я чувствую его ненавистный запах, от которого теперь только тошнит.

– Тасенька, – бывший водит носом по моей щеке, удерживая руки за запястья, – ну чего ты брыкаешься? Мы же столько лет были вместе.

– Ты продал меня, тварь! Продал! Ты забрал у меня сына! – хриплю я, не в силах кричать. – Не смей трогать. Отпусти.

– Не драматизируй. Мы же семья, а в семье все должны помогать друг другу. Сейчас ты помогаешь мне в сложной жизненной ситуации. Вот и всё.

– Я тебя очень прошу, – заглядываю ему в глаза, пытаясь отыскать в них хоть что-то от человека, – пусти меня к Саве. У меня так мало времени осталось. Пусти меня к сыну.

– Мама? – раздаётся родной голосок за спиной Толика.

Чтобы не пугать сына, он отпускает меня и делает пару шагов назад. Берёт его на руки.

– Я же просил тебя поиграть в комнате, – мягко отчитывает сына, а я опять реву, глядя на своего мальчика.

– Мам, – он тянется ко мне.

Тяну руки к малышу, и Толик снисходительно отпускает Савушку. Крепко прижимаю сына к себе, утыкаясь губами в волосы. Мой малыш. Мой! Он даже похож на меня. Родной. Жмётся ко мне, как котёночек. Я так соскучилась. Круглые сутки думаю о нём. Когда пела на набережной, собирая дополнительные копейки на выплату долга, и чтобы не сойти с ума. Когда ходила по магазинам и выбирала платья, получив аванс от Леона. Когда ехала на свой первый заказ. И буду думать сегодня, когда поеду на следующий. Менеджер уже прислал адрес и вводные данные по клиенту.

– Мой маленький мальчик, – вдыхаю детский запах его кожи. – Поговоришь со мной? Папа водил тебя в садик?

– Не водил, – крутит головой, трогая крошечными пальчиками моё лицо.

Значит, Леон запретил.

– А чем ты занимался дома? – раскрываю ладонь, он рисует по ней круги, звонко хлопает.

– Мультики смотрел.

– И всё?

– Играл. Плакал… – перечисляет сын.

– Почему плакал? – моё сердце снова болезненно сжимается.

– Ты долго не приходила, – куксится Сава.

– Прости меня, пожалуйста. У меня много-много работы, но я очень тебя люблю. Всегда. Ты же помнишь? – он кивает и обнимается.

– Всегда, – повторяет громким шёпотом.

Мы ещё немного играемся прямо здесь, на пуфике в прихожей, и я отпускаю Савушку к отцу, обещая самой себе держаться.

Толик уводит сына в детскую. Возвращается ко мне.

– Даже не поцелуешь на прощанье? – противно улыбается.

– По зубам могу сумкой заехать. Пойдёт? – зло смотрю ему в глаза.

Бывший только ухмыляется, а я выхожу во двор и хлопаю дверью прямо перед его носом. Плечи тут же опускаются. На них наваливается тяжесть всей безвыходной ситуации, а в голове опять кружат слова Ильи про «пустят по кругу». Страшно думать о том, что это тоже может оказаться моим настоящим.

Илья

Я сегодня прогуливаю лекции. Катаюсь по городу, смотрю на людей, на бликующее в стёклах солнце. Переварив очередной кошмар, невольно возвращаюсь к Тае. Погода, стоящая сейчас за окном, начинает плотно ассоциироваться с ней.

Я никогда не был особенно влюбчив. Детский сад не считаем, там вообще непонятно что в голове происходит. Если взять осознанный возраст, то действительно любил я всего один раз. Так, что башню срывало и уверенность была – это моё на всю жизнь.

Только в прошлом году попытался вытеснить, заменить это чувство новым. И девочка хорошая попалась. Не щёлкнуло. Выжать из себя это чувство не получилось. И сейчас ловлю себя на мысли, что в отсутствии рядом той девочки я столько о ней не думал, сколько думаю о Тасе.

Да, послал на хер эту её историю. Позволил сделать ей выбор, она же «взрослая», но глубоко за рёбрами сидит чувство, вопящее, что я свой – сделал неправильно. Надо всё переиграть, забрать её, разобраться, помочь…

Сколько можно спасать хороших девочек? Это ведь не помогает задушить собственных тараканов. И искупить свою вину за прошлое тоже никак не помогает.

Отец говорит, что я должен разрешить себе любить снова. Отпустить ситуацию, довериться интуиции. Может, это оно? Тот самый случай, когда надо прекратить всё вокруг анализировать, просчитывать на десять шагов в разных направлениях и дать себе шанс?

Не знаю, есть ли у меня в принципе право любить снова.

Это такой странный заёб, который не лечится.

Отпустить… как это сделать-то, чтобы не уйти в другую крайность? К примеру, не запереть её дома в попытке оградить от всего подряд. Сутки уже представляю, как Таю трахают другие мужики, и мне хочется схватиться за ствол, перестрелять их всех на хер, чтобы не трогали, не доламывали душу ещё одной хорошей девочке.

И тут же думаю о том, а не доломаю ли её я?

Мля, чё я сложный-то такой! Сам себя бешу иногда всей этой хернёй.

Отпустить. Надо просто отпустить, раз всё равно всё выходит из-под контроля. И что будет дальше, разберёмся на месте.

Зашибись план, ничего не скажешь!

Торможу возле киоска с кофе. Покупаю два стакана и еду к универу. Как раз скоро Таисия Сергеевна должна закончить.

Я ещё и сталкерю. Супер.

Говорю же, другая крайность. У меня нет середины. Со мной будет очень тяжело в отношениях.

Встаю на свободное парковочное место, тяну свой кофе из стаканчика и внимательно всматриваюсь в выходящих из здания людей. Иногда поглядываю на часы, проверяю расписание, накладываю на него время на административную работу и жду дальше.

На трубе выскакивает уведомление. Младшая сестрёнка выложила новую историю в социальной сети. Открываю, сжимаю зубы и стакан с кофе пальцами. Крышка отлетает и горячий напиток льётся мне на штаны.

– Ната, ты дура, что ли?! – рычу и голосом набираю сестру.

Мелкая зараза долго не принимает мой звонок. Я даже догадываюсь, почему. Знает, что сейчас огребёт за вылазку в клуб с младшим Дорофеевым. Закрыт же был вопрос с этими отношениями. Они просто невозможны!

– Привет, – мурчит в трубку сестрёнка.

Ей месяц назад только шестнадцать исполнилось. Она в семье старшая после меня. Видимо, взрослой себя возомнила?

– Как дела? – стараясь не вибрировать от злости, спрашиваю у неё.

– Хорошо. Гуляю, – спокойно лжёт.

– Мм. Где? – свободной рукой достаю влажные салфетки из бардачка и вытягиваю одну из пачки.

– По городу с девочками. Скоро домой уже надо, – вздыхает. – Папа только до девяти разрешил. А ты чего звонишь, Илюш? – такая милая, аж сахар на зубах скрипит.

– Сторис твою видел. Ничего так «подружка». Почти два метра ростом. Или это каблуки? – снова рычу я.

– Бли-и-ин, – хнычет Натка. – Илья, не начинай, пожалуйста. Тима не такой, как его брат, – включает заезженную пластинку. – Он хороший.

– Это он тебе так сказал? А мнение отца и старшего брата на хрен ничего не значит, да?! – срываюсь на неё.