Наша первая осень - Страница 7

– Илья… – начинает Тая.

– Поешь сначала, – показываю на рыбу с салатом.

– Спасибо, – улыбается, изящно берёт в руки приборы и отламывает себе кусочек от идеально запечённого стейка.

От волнения вилка из её рук падает и громко ударяется о тарелку.

– Чёрт! – закрывает глаза и делает медленный вдох.

– Я не кусаюсь, успокойся. Мы просто обедаем, – отправляю в рот дольку томата черри.

– Да не могу я так! – злится, снова роняя вилку на стол. – Илья, пожалуйста, молчи. Я тебя очень прошу. Никто не должен об этом узнать. Меня выгонят с работы, а я… Я не могу её лишиться, Илья. Ты понимаешь?

– Какой из своих работ ты не можешь лишиться, Тая? – склонив голову к правому плечу, смотрю, как нервно пульсирует зрачок в её красивых глазах. Она очень мило кусает губы и совсем не умеет, даже не пытается спрятать эмоции.

В груди вспыхивает ревностью. Не к самой женщине, а к этим дурацким эмоциям, которые будут отданы кому-то ещё, а потом ещё и ещё, пока их не выкачают из тела до последней капли.

Ну маленькая же, хрупкая, нежная и домашняя. Кто её вообще выпустил в этот большой и злой мир? Про паспорт она мне рассказывала…

Закатываю глаза. Ничего там у неё нет интересного, в этом паспорте. Цифры вообще не информативны в данном случае.

Дёрнув головой до хрустнувших позвонков, откладываю вилку, ставлю локти на стол и подпираю кулаками подбородок.

– Ты не ответила, – напоминаю ей.

– Ни одной не могу лишиться, – тихо произносит Тася. – Пожалуйста, молчи.

– То есть ты реально готова завтра пойти и лечь под нового мужика? Или обслужить корпоратив какой-нибудь влиятельной шишки? – усмехнувшись, наливаю ей чай, пока не остыл.

– Ты очень жестокий парень, Илья, – нервно сглатывает Кошка.

– Почему? Потому что говорю правду, глядя тебе в глаза? Ты считаешь, это жестоко? Жестоко, Тася, это когда тебя пустят по кругу в сауне нашего губера. Правда, заплатят неприлично хорошо, полагаю…

И затыкаюсь, не в силах договорить. Сердце в груди начинает пропускать удары, а в висках, наоборот, стучать на диких скоростях. Роняю руки со стола на колени. Ладони превращаются в побелевшие кулаки, а зубы скрипят до крошки, царапающей язык.

Мать твою! Откуда ты взялась такая на мою голову?!

У меня внутри мясорубка. Так бывает только после слишком реальных и частых в последнее время ночных кошмаров. Словить этот спецэффект в реале, да ещё и при хрупкой женщине – что-то новенькое.

Мне не нравится, что закупоренная внутри боль рвётся наружу. Я пятый год её приручаю с переменным успехом.

Беру себя в руки. Я умею делать это быстро. Тая, утопая в собственных эмоциях после моих слов, не поняла, что произошло. Тем лучше. На эту территорию я никого не пускаю. Это больше, чем личное. Гораздо глубже.

– У меня на самом деле нет выбора, – едва слышно признаётся Тая. – Молчи, умоляю тебя.

– Без проблем. Ты взрослая, – усмехаюсь, – по паспорту. Это твоё решение. Я всего лишь клиент. Один из… – поднимаюсь, бросаю тканевую салфетку прямо в тарелку. – Счёт оплачен. До встречи на лекциях, Таисия Сергеевна, – позёрски склоняю голову, разворачиваюсь и, ни с кем больше не разговаривая, выхожу из кафе.

Сажусь в свой Гелик и курю в тишине, глядя, как Кошка сидит в кафе и смотрит в одну точку. Вытирает слёзы ладонями, поднимает подбородок выше и тоже идёт к выходу. Бросает взгляд на мою машину, цокает каблучками в сторону остановки.

Я мог бы подвезти, но не стану этого делать. Как она там сказала? Я жестокий?

В этом есть доля правды, но хороших девочек я не обижаю. А жестоким я стал из-за них.

Сделав последнюю затяжку, завожу Гелик и двигаю в объезд, чтобы не произошло ещё одной случайной встречи с Таей. Я же сотворю какую-нибудь херню, потом буду жалеть. Пусть переварит хорошенько всё, что я ей сказал сегодня. Может, щёлкнет ещё в голове.

А у меня работа. Админская будка автосервиса, запах горюче-смазочных, который к концу смены въедается не только в одежду, но и в кожу. Фоновый шум, заглушающий мысли. Как раз то, что нужно, чтобы переключиться.

Помогаю местным мастерам с ремонтом, отвожу одну из клиентских тачек на адрес и пешком гуляю обратно. А сразу после смены еду на небольшую подработку. Нашёл в сети объявление, надо кусок стены разрисовать для маленькой девочки, пока она гостит у бабушки. Денег дают немного, поэтому долго ищут исполнителя. Для меня это релакс, медитация, просто кайф, и я часа за четыре наношу несложный рисунок, раскрашиваю его в тона комнаты.

– Спасибо, – благодарит сонная заказчица, переводя оплату мне на карту.

– Звоните, если что, – улыбаюсь ей.

Домой попадаю уже под утро. Больше суток не спал. Организм решает забрать своё и отключает меня от реальности, как только голова касается подушки. Несколько секунд темноты, которую я ещё осознаю какой-то частью своего сознания, а потом она рассыпается на лоскуты, швыряя меня уже в другую реальность – мой очередной ночной кошмар.

Тася

У меня была очень сложная ночь. Хорошо, что сегодня по расписанию мои пары стоят только начиная со второй. Есть время, чтобы привести себя в надлежащий вид и приготовить подходящую одежду на вечер.

Несколько новых, купленных на аванс от Леона, брендовых платьев висит в шкафу в магазинных чехлах. На нижней полке подходящие к ним туфли. Достаю, внимательно рассматриваю каблук, а в голове набатом звучат слова Ильи.

Перед глазами такие страшные картинки после нашего разговора, что хочется закрыться где-нибудь и даже не плакать – выть.

Он так прицельно по мне ударил, что я до сих пор не могу отдышаться. Спасибо, что не стал лезть в душу. Я всеми силами пытаюсь запереть её на засов, чтобы там не наследили, но Илья играючи ломает ещё незастывший барьер. Тот даёт трещины, и я начинаю всё сначала.

Задумавшись, проезжаю две остановки вперёд. Погода хорошая, и в обратную сторону иду пешком. Сворачиваю во дворы частного сектора, крепче сжимая ручку своей сумки.

Голову выше, плечи расправить.

Я прожила здесь одиннадцать лет, восемь из них с человеком, которому верила, а теперь ненавижу сто крат сильнее.

За высоким забором уютный двухэтажный дом, покрытый кремовым сайдингом. Большие окна на первом этаже дают много естественного освещения в кухне и гостиной. Спальни расположены на втором.

Этот дом старой постройки. Он переделывался, ремонтировался руками моего дяди. Даже не верится, что однажды его могут снести, чтобы построить в этом месте очередную высотку. Ещё больше мне не верится, что я потеряла к нему доступ из-за идиота, игромана Толика.

Стоимость дома не особенно велика, весь долг им не перекрыть, да и Леон не торопится его продавать. Ему удобнее контролировать должника, пока он живёт в нём. В окрестностях постоянно трутся люди совладельца салона, клуба… Боже, я никак не определюсь, как мне называть это проклятое заведение, чтобы не было так мерзко.

Вхожу во двор, стараясь глубже дышать, чтобы не выплюнуть сердце, начавшее сжиматься всё интенсивнее.

Мне было бы плевать на судьбу Толика, я готова расстаться со своим наследством от дяди и тёти, но это не погасит долг мужчины, так и не ставшего мне мужем. Поэтому они держат в нём заложника – маленького зеленоглазого мальчугана.

Вдох. Выдох.

Нажимаю на кнопку звонка, в доме раздаётся трель. Шаги. И чем они ближе, тем в груди больнее, но я поднимаю голову ещё чуть выше и спину держу так, что она начинает болеть.

Толик открывает дверь с таким видом, будто он здесь хозяин.

Так хочется выцарапать ему глаза своим свежим маникюром. Улыбается, сволочь, сально оглядывая меня с ног до головы.

– Позови его, – прошу бывшего.

– Ммм… – тянет, продолжая лапать меня взглядом. – Внесла первый платёж?

– Не будь ещё большей мразью, просто дай мне увидеть сына. У нас договор! Не с тобой! – напоминаю ему.

– А если нет? – хмыкает Толик. – Я тут подумал…