Наша новая жизнь - Страница 1

Она в расстройстве остановилась на колонке цифр, затем раздраженно отшвырнула ручку. Как ни крути, а все идет к тому, что еще один такой год — и они обанкротятся. Вздохнув, она придвинула чашку с дымившимся кофе.

Ее мрачное настроение усугублял циклон, внезапно принесший с Атлантики проливной дождь. Гроза бушевала вот уже который день. Неожиданно лампочки на кухне угрожающе замигали и погасли. Через мгновение включился установленный в подвале автономный блок электропитания, и снова стало светло. Это заставило ее спохватиться. Топливо! Боже, как же она забыла о нем. Даже не помнила, когда в последний раз заглядывала в бак. Надо срочно проверить, сколько там осталось. Конечно, в доме есть свечи, но разве это выход?

За окном быстро темнело. Девушка взглянула на часы. Сейчас должен вернуться лесник, который отправился утром вместе со своим сыном проверить отводные каналы. Уже не раз из-за проливного дождя поднимался уровень воды в заливе и затоплял их охотничьи угодья.

Покончив с кофе, она села за стол и снова принялась за расчеты. Ведь должен же найтись какой-нибудь способ сократить расходы! Надо во что бы то ни стало продержаться, пока не закончится этот чертов экономический спад и богатые туристы из Германии и Японии снова не вернутся сюда поохотиться и порыбачить.

Правда, пришло письмо от соседа Макалистера, в котором предлагалась не столько помощь, сколько хирургическое вмешательство в ее финансовые дела, а значит — в ее будущее. Не в первый раз она задумалась: откуда ему известно о ее трудностях? Конечно, если бы такое предложение исходило от кого-нибудь другого, у нее, может быть, и появились бы кое-какие мысли на сей счет, но в данном случае ей было бы легче подстричься наголо и пройтись в чем мать родила по Принцесс-стрит, чем позволить этому дьяволу прикоснуться к ее владениям.

Предки Макалистера были не намного лучше его — чуть ли не все головорезы, убийцы и конокрады, а Дирк Макалистер, последний из этого рода, вобрал от них все самое худшее. Он, правда, побаивался ее отца и при нем не осмеливался вести себя столь самонадеянно и нагло.

Этот молодой человек сейчас настолько процветает, что его не страшит никакой спад, никакой застой в экономике, а тем более голод. Конечно, справедливости ради надо признать, что на предложенные им деньги она могла бы купить себе прекрасную квартиру в западном уголке Эдинбурга и жить ни в чем себе не отказывая — на этот раз он оказался на редкость щедрым.

Макалистеру принадлежали отель и половина домов и магазинов Кинвейга, а также большая часть рыболовных шлюпок в гавани. В Глен-Ханише работали во всю мощь его винокуренный завод и рыборазводная ферма. Ему удалось добиться правительственной компенсации за не высадку деревьев в зоне так называемого «научного интереса». Только Макалистер смог воспользоваться несовершенством этого закона.

Единственное, что Макалистерам не удавалось, так это прибрать к рукам владение их северного соседа — Струана. Несколько веков назад они пытались в жестоких, кровавых схватках отвоевать земли ее семейства. Теперь последний из рода Макалистеров пытается использовать ее финансовые трудности и путем простых переговоров получить то, что не удалось его предкам с помощью мушкета и палаша.

Ее предки поднялись бы в ярости из могилы, реши она пойти на такую сделку с их заклятым врагом. Но, кроме того, у самой Шоны Струан была причина ненавидеть и презирать Макалистера.

Прошло уже пять лет, но боль от его предательства не стихает в ее сердце до сих пор. Даже на смертном одре она не перестанет проклинать землю, где ступала нога этого человека.

Шона увидела в окно свет от фар «лендровера», отложила счета и позвала Мораг, свою экономку.

— Через минуту Лачи будет здесь. Можешь накрывать на стол.

Мораг презрительно фыркнула, выражая свое недовольство.

— Я могла бы это сделать и полчаса назад. Неужели нельзя заниматься бухгалтерией в библиотеке, как это всегда делал твой отец, и не вертеться постоянно у меня под ногами?

— Да ведь на кухне светлее и теплее, — заметила девушка. — А потом ты знаешь не хуже меня, Рори никогда не появлялся здесь, считая, что мужчинам не место у плиты.

— Кухня предназначена для приготовления пищи. Не понимаю, сколько нужно это повторять. Вижу, ты становишься упрямой, как твой отец.

Шона подавила в себе раздражение и промолчала. Только в Хайленде можно найти таких, как Мораг. Они настолько независимы по натуре, что, сколько бы ты их ни кормил и ни давал им крышу, все равно им не запретишь отстаивать свое мнение и даже не избежишь упреков в скудоумии.

Дверь на кухню открылась, и вместе с лавиной дождя, сейчас же залившей пол, на пороге появились Лачи и его сын-подросток.

На руках лесника лежал олененок. Лачи бережно опустил его на пол, и тот, стоя на своих тонких длинных ножках, стал испуганно озираться вокруг.

Шона наклонилась и нежно погладила его.

— Бедняжка, ты потерялся? — Она подняла глаза на лесника. — Где ты его нашел?

— Мы ужасно голодны. Давай сначала поедим, а потом я тебе все расскажу. Это длинная история.

Лесник стащил с себя войлочную шляпу и непромокаемый плащ и, достав с полки бутылку виски, сделал большой глоток. Его обветренное, загорелое лицо не скрывало еле сдерживаемое раздражение, и Шона поняла, что лучше повременить с вопросами.

Кухня наполнилась ароматными запахами перлового супа и ростбифа, и пока пришедшие с жадностью поглощали все, что было выставлено на стол, девушка уселась на пол и принялась из бутылки с соской кормить молоком олененка.

В их краях люди только по необходимости брались выхаживать детенышей диких животных. Сложность заключалась в том, что выращенные в неволе становились ручными и слишком зависимыми от своих спасителей. У них терялся природный инстинкт самосохранения, и им редко удавалось выжить.

Покончив с едой, Лачи поднялся, достал что-то из кармана плаща и положил на стол.

Шона побледнела, руки у нее похолодели.

— Стрела арбалета?

— Ты только посмотри, — взревел Лачи. — Кровожадные браконьеры! Этой стрелой они убили мать нашего малютки. Ее туша там, на заднем сиденье.

По ее спине пробежали мурашки. Не хватает еще и этих неприятностей! Закрыв глаза и досчитав до пяти, Шона подавила в себе негодование и ровным голосом проговорила:

— Лучше расскажи, что случилось.

— Первым их заметил маленький Джами. Мы уже возвращались с озера, когда он увидел фургон на старой заброшенной дороге. Я посмотрел в бинокль. Их было человек пять. Подлецы уже укладывали туши в машину.

— Там было не меньше трех убитых животных, — подсказал Джами.

— Подумать только! Мы сразу же бросились к ним, но ублюдки услышали нас. Этот чертов склон такой крутой, что «лендровер» берет его только на второй скорости.

Глаза Шоны засверкали от бешенства. Если и на этот раз им удалось увильнуть, значит, никакой гарантии, что через пару недель браконьеры снова не появятся.

— Лачи, это был тот же фургон?

— В том-то и дело. Красный, с вмятиной на задней двери. — Его лицо помрачнело. — Не расстраивайся, в следующий раз я их не упущу.

В трудные времена никто — ни Шона, ни лесник — не придавали большого значения, если кто-то охотился на оленя, чтобы прокормить свою семью. Они презирали бедняг, но прощали. Этих же подонков гнали в лес не голод, а жажда наживы, поэтому в случае неудачи браконьеры бесчувственно бросали в лесу раненых животных в предсмертной агонии.

— Наверно, было бы неплохо подключить к этому и Макалистера, — выразил свое мнение Лачи, но, заметив ее непреклонность, выкрикнул: — Бывают случаи, когда во имя общего блага приходится помириться с самым заклятым врагом!

Она пожала плечами.

— Делай, как знаешь.

Лачи приказал сыну проверить тушу убитого животного и, когда мальчик ушел, понизив голос, сказал: