Насчастливый город - Страница 6

— Первоклассный.

— Вы приехали в нужное место. — Лола Райт зажгла очередную сигарету — пламя заметно подрагивало. — Райтсвилл! Сплетни, злоба, нетерпимость — великая американская помойка! Здесь приходится больше грязного белья на каждый квадратный дюйм, чем в Нью-Йорке или Марселе.

— Ну, не знаю, — возразил Эллери. — Я провел много времени, изучая место, и оно показалось мне весьма приятным.

— Приятным? — Лола рассмеялась. — Вы меня удивляете! Я здесь родилась. Это червивое, слякотное местечко — гнездо всяческой скверны.

— Тогда почему вы сюда вернулись? — осведомился Квин.

Красный огонек сигареты три раза нервно дернулся.

— Не ваше дело. Вам нравится моя семья?

— Очень. Вы похожи на вашу сестру Патрицию. Столь же эмоциональны.

— Только Пэтти молода, а мой свет уже гаснет. — Лола помолчала. — Полагаю, вам приходится быть любезным со старой перечницей по фамилии Райт. Слушайте, братец Смит, не знаю, зачем вы приехали в Райтсвилл, но если вы будете якшаться с моей родней, то услышите многое о малютке Лоле. Я плевать хотела на то, что обо мне думают в Райтсвилле, но чужие — другое дело. Господи, я все еще тщеславна.

— Я ничего о вас не слышал от ваших родственников.

— Вот как? — Она снова засмеялась. — Сегодня вечером меня так и тянет исповедаться. Вы еще услышите, что я пью. Это правда. Я научилась пить у… Короче говоря, научилась. Вы услышите, что меня видят в самых жутких местах города и, что самое худшее, в одиночестве! Можете вообразить? Меня считают насквозь порочной. Я всего лишь делаю то, что хочу, а эти стервятницы с Холма готовы вонзить в меня когти!

Лола умолкла.

— Как насчет того, чтобы выпить? — спросил Эллери.

— Не сейчас. Я не виню мать. Она такая же ограниченная, как все остальные, — социальное положение значит для нее все. Но если бы я согласилась играть по их правилам, ей хватило бы мужества принять меня назад. Только я не стану этого делать. Это моя жизнь, а правила пусть катятся к черту! Вы меня понимаете? Ну, говорите!

— Понимаю.

Лола опять помолчала.

— Наверное, я вам наскучила. Доброй ночи.

— Я хотел бы повидать вас снова.

— Нет. До свидания.

Ее туфли царапнули невидимый пол крыльца. Эллери вновь повернул выключатель. Лола прикрыла ладонью глаза.

— Я провожу вас домой, мисс Райт.

— Спасибо, нет. Я… — Она не договорила.

Из темноты внизу донесся веселый голос Патриции:

— Эллери? Могу я подняться и выкурить с вами на ночь сигарету? Картер уехал домой, а я увидела на вашем крыльце свет… — Она тоже оборвала фразу.

Две сестры уставились друг на друга.

— Привет, Лола! — Пэт взбежала по ступенькам и горячо поцеловала сестру. — Почему ты не сказала мне, что придешь?

Мистер Квин быстро выключил свет. Но он успел увидеть, как Лола на момент прижалась к более высокой младшей сестре.

— Отойди, плакса, — послышался приглушенный голос Лолы. — Ты портишь мне прическу.

— Верно, — весело отозвалась Пэт. — Знаете, Эллери, моя сестра — самая привлекательная девушка в Райтсвилле, но она упорно прячет свою красоту под старыми слаксами!

— Ты славная малышка, Пэт, — произнесла Лола, — но не старайся — это не сработает.

— Ло, дорогая, — жалобно проговорила Пэт, — почему бы тебе не вернуться?

— Пожалуй, — заметил Эллери, — я отойду взглянуть на те кусты гортензии.

— Не надо, — остановила его Лола. — Я ухожу.

— Лола!.. — В голосе Пэт слышались слезы.

— Видите, мистер Смит? Она плакса — вечно хнычет, как дитя. Перестань, Пэт. Для нас обеих это уже в прошлом.

— Со мной все в порядке. — Пэт высморкалась в темноте. — Я отвезу тебя домой.

— Нет, Пэтти. Спокойной ночи, мистер Смит.

— Спокойной ночи.

— И я передумала. Приходите выпить со мной в любое время, которое вам подойдет. Пока, плакса! — И Лола удалилась.

Когда звуки ее двухместного автомобиля выпуска 1932 года замерли вдали, Пэт пробормотала:

— Лола живет в двухкомнатной квартирке в Лоу-Виллидж, возле механического цеха. Она не брала деньги у мужа, который оставался крысой до конца дней, и не берет их у папы. На ней одежда шестилетней давности — часть ее приданого. Она зарабатывает на жизнь, давая уроки игры на фортепиано талантам из Лоу-Виллидж за пятьдесят центов в час.

— Почему она остается в Райтсвилле, Пэт? Что привело ее сюда после развода?

— Разве лосось, или слоны, или еще кто-то не возвращаются на место рождения… чтобы умереть? Иногда я думаю, что Лола… прячется. — Шелковая тафта Пэт внезапно зашелестела. — Вы заставляете меня говорить. Доброй ночи, Эллери!

— Доброй ночи, Пэт.

Эллери Квин долго смотрел в темноту. Ему повезло. Сюжет начинал обретать форму. Но где преступление? Или оно уже произошло?

Он лег спать в Несчастливом доме, думая о событиях прошлого, настоящего и будущего.

В воскресенье, 25 августа, во второй половине дня, спустя почти три недели после прибытия Эллери в Райтсвилл, он курил на крыльце послеобеденную сигарету и наслаждался невероятной красоты закатом, когда такси Эда Хотчкиса въехало на Холм и со скрипом затормозило у дома Райтов. Из машины выскочил молодой человек с непокрытой головой. Эллери Квин ощутил внезапное возбуждение и поднялся, чтобы лучше видеть.

Молодой человек что-то крикнул Эду Хотчкису, взбежал по ступенькам и нажал кнопку звонка. Дверь открыла старая Луди. Эллери видел, как ее пухлая рука взметнулась, словно отражая удар. Затем Луди скрылась в доме, и молодой человек последовал за ней. Дверь захлопнулась. Через пять минут она распахнулась вновь, молодой человек выбежал из дома, сел в поджидавшее его такси и крикнул шоферу: «Поехали!»

Эллери медленно сел. Неужели?.. Скоро это станет ясно.

По лужайке к нему уже бежала Пэт.

— Эллери! Вы ни за что не догадаетесь…

— Джим Хейт вернулся, — сказал Эллери.

Пэт уставилась на него:

— Вы просто чародей! Представьте себе — после стольких лет! После того, как он сбежал от Норы! Я все еще не могу в это поверить. Джим выглядит гораздо старше… Он кричал, что должен видеть Нору. Где она? Почему не спустилась? Да, он знает, что папа и мама о нем думают, но это может подождать. И все это время он размахивал кулаком перед носом бедного папы и подпрыгивал на одной ноге, как маньяк!

— И что произошло потом?

— Я побежала наверх сообщить Норе. Она побледнела как смерть, плюхнулась на кровать и заплакала. Сказала, что ей лучше было бы умереть, что она не желает видеться с Джимом, даже если он приползет к ней на четвереньках, — обычный бабий треп. Бедная Нора! — У Пэт глаза тоже были на мокром месте. — Я знала, что спорить бесполезно — Нора бывает страшно упрямой. Когда я рассказала Джиму о ее реакции, он возбудился еще сильнее и хотел побежать наверх, но папа рассвирепел, встал у подножия лестницы, размахивая лучшей клюшкой для гольфа, как Гораций на мосту,[10] и велел Джиму убираться вон. Ну, Джиму пришлось бы нокаутировать папу, чтобы попасть на лестницу, поэтому он выбежал из дома, крича, что увидит Нору, даже если ему понадобится взорвать дом. А я тем временем пыталась привести в чувство маму, которая удачно свалилась в обморок в качестве отвлекающего маневра… Мне нужно возвращаться.

Пэт побежала к дому, но остановилась и повернулась.

— Чего ради я примчалась к вам с самыми интимными подробностями наших семейных дел, мистер Эллери Смит?

— Возможно, потому, что у меня доброе лицо, — улыбнулся тот.

— Бросьте ваши шутки! По-вашему, я ду… — Пэт закусила губу, покраснела под загаром и побежала дальше.

Квин зажег очередную сигарету не совсем твердыми пальцами. Несмотря на жару, он внезапно почувствовал озноб. Бросив недокуренную сигарету в траву, Эллери направился в дом доставать пишущую машинку.

Гэбби Уоррум, беззубый начальник железнодорожной станции, видел, как Джим Хейт сходил с поезда, и рассказал об этом Эмелин Дюпре. К тому времени, как Эд Хотчкис высадил Джима у «Апем-Хаус», где мамаша Апем в память о старых временах ухитрилась выкроить для него койку, Эми Дюпре успела обзвонить почти всех в городе, кроме отправившихся на пикник в сосновую рощу и плававших по Слоукемскому озеру.