Насчастливый город - Страница 13

— Оно очень взволновало Джима. Это не может быть совпадением. Утреннее письмо каким-то образом связано со всей загадкой. Не можете выманить Нору из дома?

— Она собирается в Хай-Виллидж с Альбертой за покупками. Лимузин стоит наготове. Я узнала бы его даже в Детройте.

Квин тщательно раздавил окурок.

— Отлично, — кивнул он.

Пэт пнула ногой хворостинку. Ее руки дрожали. Потом она спрыгнула с пня.

— Я чувствую себя последней вонючкой! — простонала она. — Но что еще мы можем сделать?

— Сомневаюсь, что мы что-нибудь обнаружим, — проговорил Эллери, когда Пэт открыла дверь дома Норы своим ключом. — Джим запер дверь, когда прибежал наверх. Он не хотел, чтобы его застали… за тем, чем он занимался.

— Думаете, он уничтожил письмо?

— Боюсь, что да. Посмотрим.

В кабинете Джима Пэт прислонилась спиной к двери. Она выглядела больной. Эллери потянул носом воздух, затем направился к камину. В очаге было чисто, если не считать маленькой кучки пепла.

— Он сжег его! — воскликнула Пэт.

— Но не до конца.

— Вы что-то нашли, Эллери?

— Обрывок, который избежал огня.

Пэт подскочила к нему. Эллери внимательно изучал обугленный клочок бумаги.

— Это кусок конверта?

— Клапан с обратным адресом. Но адрес сгорел — осталось только имя отправителя.

— «Розмэри Хейт», — прочитала Пэт. — Сестра Джима! — Ее глаза расширились. — Эллери, это ей Джим написал те три письма о Норе!

— Возможно, что… — Эллери не договорил.

— Вы хотели сказать, возможно, что существовало первое письмо, которое мы не нашли, потому что он уже его отправил? А это остатки ответа его сестры?

— Да. — Эллери спрятал обожженный клочок в бумажник. — Но я в этом не уверен. С какой стати ему так волноваться из-за ответа сестры? Нет, Пэтти, тут что-то другое.

— Но что?

— Это мы и должны выяснить, — пояснил мистер Квин. Он взял ее за руку и огляделся. — Пошли отсюда.

Вечером все сидели на крыльце дома Райтов, наблюдая, как ветер колышет листву деревьев на лужайке. Джон Ф. и Джим с жаром обсуждали президентские выборы, Герми пыталась их угомонить, а Нора и Пэт молча слушали. Эллери курил, сидя в углу.

— Ты же знаешь, Джон, что я терпеть не могу политических споров! — проворчала Герми. — Господи, вы, мужчины, так легко возбуждаетесь…

— В этой стране грядет диктатура, Джим, — заявил Джон Ф. — Помяни мои слова.

— Вам придется их проглотить, — усмехнулся Джим. — Ладно, мама, мы прекращаем… — Он повернулся к Норе: — Между прочим, дорогая, сегодня утром я получил письмо от моей сестры Розмэри. Забыл тебе сказать.

— В самом деле? — откликнулась Нора. — Как приятно! Что она пишет, дорогой?

Пэт подошла к Эллери и села в темноте рядом с ним. Он коснулся ее шеи — она была влажной.

— Обычную ерунду. Говорит, что хотела бы познакомиться с тобой — со всеми вами.

— Я тоже очень хочу познакомиться с твоей сестрой, Джим, — проговорила Герми. — Она собирается к нам с визитом?

— Ну… я подумывал пригласить ее, но…

— Брось, Джим, — вмешалась Нора. — Я дюжину раз просила тебя пригласить Розмэри в Райтсвилл.

— Значит, ты не возражаешь, Нор? — быстро спросил он.

— Возражаю? — Нора засмеялась. — Да что с тобой? Дай мне ее адрес, и я сейчас же отправлю ей письмо.

— Не беспокойся, дорогая, я напишу сам.

Когда через час они остались вдвоем, Пэт прошептала Эллери:

— Нора испугалась.

— Да. Теперь у нее возникла проблема. — Эллери обхватил руками колени. — Конечно, письмо, которое так взволновало Джима утром, было тем, которое он, по его словам, получил от сестры.

— Эллери, Джим что-то утаивает.

— Несомненно.

— Если его сестра Розмэри написала, что хочет приехать в гости, или что-нибудь в этом роде, почему Джим сжег ее письмо?

Мистер Квин долго молчал.

— Идите спать, Пэтти, — предложил он наконец. — Я хочу подумать.

8 ноября, спустя четыре дня после того, как Франклин Делано Рузвельт был избран президентом Соединенных Штатов на третий срок, сестра Джима Хейта приехала в Райтсвилл.

«Мисс Розмэри Хейт, — писала Глэдис Хеммингуорт в колонке светских новостей «Райтсвиллского архива», — была шикарно одета в дорожный костюм из натуральной французской замши с подходящим по тону жилетом, ослепительный жакет из меха платиновой лисы, отороченную лисьим мехом зеленую шляпу. Наряд дополняли зеленые замшевые туфли и такая же сумочка…»

Чисто случайно Эллери Квин отправился в то утро на прогулку к райтсвиллскому вокзалу. Поэтому он видел Розмэри Хейт, сошедшую с поезда во главе целой группы носильщиков с ее багажом и на момент остановившуюся в эффектной позе на солнце, словно киноактриса. Эллери видел, как она подошла к Джиму, поцеловала его, а потом повернулась к Норе и обняла ее, подставив щеку для поцелуя. Обе женщины болтали и смеялись, покуда Джим и носильщики тащили вещи гостьи к автомобилю Джима. Внимательный взгляд мистера Квина омрачился.

Вечером в доме Норы ему представилась возможность проверить свои впечатления. Он пришел к выводу, что Розмэри Хейт отнюдь не провинциальная девица, отправившаяся в увлекательную поездку, а столичная штучка, нахальная и скучающая, но пытающаяся скрыть и то и другое. К тому же она была угрожающе привлекательна. Герми, Пэт и Нора невзлюбили ее с первого взгляда — Эллери понял это по преувеличенной вежливости, которую они проявляли по отношению к ней. Что касается Джона Ф., то он вел себя галантно и очаровательно. Герми упрекала его взглядом. Эллери провел беспокойную ночь, пытаясь объединить мисс Розмэри Хейт с более сложной загадкой, но потерпел неудачу.

Эти дни Джим был занят в банке, с облегчением, как казалось Эллери, предоставив Норе развлекать его сестру. Нора послушно катала Розмэри в автомобиле по городу и окрестностям, показывая ей достопримечательности. Но поддерживать иллюзию гостеприимной хозяйки Норе было нелегко. Пэт поведала Эллери, что Розмэри демонстрирует крайнее высокомерие и спрашивает: «Как вы можете быть счастливы в таком унылом месте, миссис X.?»

Далее последовал смотр у городских дам — чай для гостьи в шляпке и белых перчатках, игра в маджонг,[24] жаркое по-венски на лужайке при луне, поход в церковь… Дамы держались холодно. Эмелин Дюпре говорила, что в Розмэри Хейт есть нечто «торгашеское», Клэрис Мартин находила ее одежду чересчур вызывающей, а миссис Маккензи заявила в загородном клубе, что она типичная стерва, при виде которой глупые мужчины пускают слюни. Женщинам из семьи Райт приходилось защищать ее, что было трудно, поскольку они в глубине души признавали справедливость всех обвинений.

— Я хочу, чтобы она уехала, — поделилась Пэт с Эллери спустя несколько дней после прибытия Розмэри. — Конечно, так говорить ужасно, но это правда. А она послала за своим сундуком!

— Но я думал, ей здесь не нравится?

— Этого я тоже не могу понять. Нора говорит, что визит предполагался краткий, однако Розмэри ведет себя так, словно намерена торчать здесь всю зиму. А Нора ничего не может ей сказать.

— Что говорит Джим?

— Норе — ничего, но… — Пэт понизила голос и огляделась вокруг, — очевидно, он сказал что-то Розмэри, так как, когда я заглянула к ним сегодня утром, они ссорились в столовой, очевидно думая, что Нора наверху, хотя она застряла в буфетной. У этой особы тот еще норов!

— Из-за чего они ссорились?

— Я пришла под конец и не слышала ничего существенного, но Нора говорит, что это было ужасно. Она ничего мне не рассказала, но была очень расстроена — выглядела так же, как когда прочитала письма, выпавшие из книги по токсикологии.

— Хотел бы я слышать этот спор, — пробормотал Эллери. — Почему я не могу ни за что ухватиться? Пэт, из вас никудышный помощник детектива!