Нас возвышающий обман (СИ) - Страница 20

- Этот ублюдок приставал к моей жене!

- Люциус — муж ее кузины, так что он наш родственник, кстати, он и ваш родственник.

Как только леди Селеста включилась в разговор, все стали расходиться, как по мановению волшебной палочки. Даже Малфой, разгладив невидимые складки на рукаве, усмехнувшись, пошел в зал, учтиво поклонившись Селене и леди Селесте. Только Блэк стоял напротив жены. В последний момент леди Селеста, последовавшая за Люциусом, обернулась:

- Кстати, Сириус, интересно, а почему Селена бросилась защищать Люциуса, она же закрыла его собой от тебя...

Поднятая бровь, довольная улыбка. Чудесный вечер!

====== Глава 14. ======

- Мама, мне так жаль...

- Жаль? За один вечер разрушить ту безупречную репутацию, что я выстраивала годами?!

- Мама...

- Я было подумала, что воссоединение семьи все же возможно. Но Блэки остаются Блэками! Твоя кузина тоже хороша. Бледная истеричка!

- Мама, почему ты всегда и во всем винишь Сириуса?

- А кто же, по-твоему, виноват? Может быть, ты? Моя дочь вышла замуж против воли родителей!

- Люциус...

- Правда? Неужели? И что же он сделал? Ничего! Ничего из того, чего не делал бы раньше. Всем известны его чувства к тебе! Почему ты не послушала меня?

- Сириус просто ревнует.

- Ревнует? Это удел всех мужей, чьи жены хороши собой! По-твоему, каждый должен хвататься за палочку, как только поймает на своей жене заинтересованный взгляд другого? Я тоже была молодой. Ты думаешь, твой отец никогда не ревновал меня? Но Мунроки всегда соблюдают приличия. Долг и семейная честь для нас превыше всего!

Леди Селеста передвинулась на краешек кресла, демонстрируя безупречную осанку. Возраст? Годы не имели над ней власти: морщины боялись появляться на ее лице, седина не касалась волос. Селена вспомнила одинокую леди Вальбургу, постепенно превращающуюся в старуху в плену опустевшего родового гнезда. Что она говорила про мать?

- Ты сейчас говоришь о лорде Абракасе, отце Люциуса?

Впервые Селена увидела, как лицо матери сначала вспыхнуло, а потом вдруг стало мертвенно-бледным. В глазах отразилась буря эмоций, дернулся уголок рта.

- Нашего Абракаса ты назвала в честь него?

Материнская рука взлетела вверх, будто для удара. Сверкнули перстни, ладонь со свистом рассекла воздух, но так и не коснулась щеки Селены.

- Что ты знаешь об этом? – голос скорее напоминал шипение, подтверждая родство со змееустом Слизерином. – В отличие от тебя, я всегда была верна своем дочернему долгу. Я леди Мунрок! Я не забывала об этом в своем замужестве! Никогда!

- Вопреки всему? Вопреки собственным чувствам?

- Долг превыше всего. Я предала свое сердце ради долга.

- Но я – не ты. Я никогда не буду счастлива с Малфоем, как бы тебе этого ни хотелось!

- Можно подумать, ты счастлива с Блэком.

Это был удар. Селена предпочла бы получить от матери пощечину. Теперь ее голос звучал почти жалобно:

- Я люблю Сириуса.

- Любовь, дорогая, не самое важное в браке. Малфой тебе подходит!

- А тебе не подходил? Ты не видела его в чаше?

Леди Селесте понадобилась пара минут, чтобы обрести дар речи и выровнять дыхание.

- Ты знаешь о чаше? Ты была у нее... И что же тебе наговорила тетка Гвиневра? Как вообще можно слушать ее бредни? Она пыталась рассказать тебе о твоем долге, о Мелюзине?

Селена удивленно смотрела на мать.

- Еще не пыталась? – леди Мунрок выдохнула с облегчением. – Зря ты к ней ходила... Ей не терпится сбросить свое бремя на чужие плечи. – Она поежилась, будто ощутила порыв холодного ветра. – Я чувствовала, что все это вернется в мою жизнь. Когда услышала плач воды в ночь смерти Максимуса. Плач Мелюзины... – На краткие мгновения Селена увидела на лице матери следы прошедших лет, словно рябь пробежала по озерной глади, а потом все снова успокоилось. – А теперь Гвиневра с чашей... Она предложила тебе в нее заглянуть?

Девушка молчала. Мать пытливо вглядывалась ей в глаза.

- Готова поклясться, ты не видела там Блэка. Гори он черным пламенем!

- Ты... ты знаешь про черный огонь?

- Мне ли про него не знать...

*

Дамблдор сидел, опустив задумчивый взгляд на свои переплетенные пальцы. Постоянное присутствие на заседаниях Визенгамота порядком утомило старого волшебника. Но сегодня он не мог себе позволить расслабиться: ему предстояла еще одна беседа, и он опасался, что разговор будет не из приятных.

Директор закрыл глаза и мысленно вернулся к событиям сегодняшнего утра.

В уже привычной суете зала суда, дожидаясь начала слушания, он позволил себе вот так же на мгновение закрыть глаза. Пришел в себя от громкого хриплого голоса:

- Эта бесконечная тягомотина, дери меня оборотень, усыпит кого угодно! – Скрипнула железная нога. – И так же все ясно! Но нет, третий день копаемся в драконьем дерьме! Выясняем, насколько же глубоко подсудимый погряз в грехах. Не суд, а публичное покаяние! Пропади все в Анун!

- Аластор, я задремал, – пробормотал директор, устало моргая за стеклами очков.

- На-ка вот, полюбуйся!

Грюм скинул ему на колени объемную папку, из которой во все стороны торчали бумаги.

- Это имеет отношение к делу?

- К сегодняшнему балагану? Нет! А вот к твоему делу – еще как! Список славных деяний лорда Блэка за последние недели, – Грюм усмехнулся. – Мой дубоголовый стажер стал чуть расторопнее после битвы с боггартом, собрал все эти бумажки. Они были повсюду — в Канцелярии, в департаменте регулирования отношений в магическом сообществе, на столе у Фаджа.

- И что это?

- Что?! Это то, что поможет твоему бешеному гриму вернуться в Азкабан еще на пару лет, если он не перестанет столь рьяно махать палочкой!

Дамблдор раскрыл папку.

- Показания свидетелей. Штук, наверное, двадцать! Постоянные угрозы в адрес ублюдка Малфоя. Дементор забери душу этого скользкого гаденыша!

- Но, Аластор, ты ведь не думаешь, что это всерьез может…

Грюм хмыкнул.

- Что я думаю и чего не думаю, в аврорате уже давно никого не заботит. Скримджер срать на меня хотел! Так что не рассчитывай, что я смогу выгородить твоего Блэка, если дойдет до дела.

Дамблдор нахмурился и пошелестел бумагами.

- Но большая часть этих показаний – явная клевета.

- Клевета? – Грозный Глаз расхохотался. – Помилуй, Альбус, на этого искателя приключений и клеветать-то не надо! Сам лезет на рожон! И вот что я тебе скажу. Рано или поздно он нарвется на крупные неприятности, если его не угомонить.

- Ты мог бы…

Грюм побагровел.

- Нет, пропади все в Анун, не мог бы! Я вам не нянька! Нет у меня времени возиться с этим оболдуем! Своих хватает!

В этот момент дверь зала приоткрылась, и в щелку просочился молодой мракоборец, как всегда, нагруженный стопкой бумаг и документов.

- Мистер Грюм! Мистер Грюм, сэр…

- А-а… Дери меня тролль! Вот и дерево мое явилось! Опять что-нибудь… – Он тяжело выдохнул и поднялся. – А тебе я советую поразмыслить над этим!

Он ткнул пальцем в папку на коленях у Дамблдора и, хромая, стал спускаться вниз, к застывшему в позе почтительного ожидания Доусону.

Из его теперешнего забытья директора вернул стук в дверь.

- Войдите!

Дамблдор нехотя выпрямился, затекшая поясница глухо ныла. Руки с переплетенными пальцами он оставил на столе, будто они были в плену друг у друга.

- Хотели видеть меня, профессор?

- Сириус, рад, что вы так быстро откликнулись на мое приглашение. Вы ведь еще не забыли о своей главной миссии?

- Найти Петтигрю! – Блэк скрипнул зубами.

- Стать воспитателем Гарри, когда ему придет пора вернуться в наш мир. Рассказать ему обо всем, подготовить его разум и сердце...

- Вы сами определили сроки! Я бы хоть сейчас забрал Гарри к себе из этого маггловского... Уверен, что Джеймс хотел именно этого!

- Думаю, что Джеймс прежде всего хотел, чтобы его сын был в полной безопасности, то есть там, где он есть сейчас.