Нас много (сборник) - Страница 3

Костик, стоя в толпе, смотрел на казнь. Он весь дрожал и плохо воспринимал окружающее. Смутно осталась в памяти фигура испуганной девочки с прижатыми к груди руками, расплетенные косички, которые он так часто видел перед собой, сидя на парте, за которые он не раз шутя дергал голубоглазую Наталочку. Кажется, он закричал и рванулся вперед. Его удержали. Потом рука матери закрыла ему глаза.

— Сынку! — сказала мать, когда они вернулись домой. Губы ее были сухи, щеки впали, а глаза горели. — Сынку! Того, что видел сегодня, не забудь! Расти и ты таким, как дядько Данило. Помни, что он мученическую смерть принял, а не выдал своих!

Ночью Костику снилась Наталочка. Она стояла с прижатыми к груди руками, голубые глаза были раскрыты и смотрели прямо ему в глаза.

Утром, с узелком в руке, Костик пробирался по лесу. Добежав до знакомой землянки, он, как всегда, спрятался в кустах и тихонько свистнул. Никто не откликнулся. Он повторил сигнал и снова не получил ответа. Ползком добрался он до землянки и осторожно приоткрыл дверь.

Внутри никого не было. Пугливо озираясь, он спустился в землянку. Тишина.

— Тато! — сказал он громко.

Никто не ответил. На полу валялись окурки, деревянная ложка, кусок газеты и забытый кем-то картуз. Было ясно, что партизаны ушли отсюда. Холодно и страшно стало Костику, но он продолжал искать хоть каких-нибудь следов. Внимательно осмотрел обрывок газеты, поискал, нет ли записки в картузе. Напрасно! Шаря рукой в темном углу, он наткнулся на какой-то холодный предмет и взял его в руки. Глаза его загорелись, а сердце замерло. Он держал в руках гранату! Смелая мысль мелькнула у него в мозгу, и он бросился вон из землянки.

Добежав до реки, он притаился невидимый за стволом сосны. На том берегу он видел здание школы, сарай, в котором был теперь склад боеприпасов, фигуру часового у склада, немцев, рассевшихся на партах. Вдруг Костик опустился на одно колено, широко откинул в сторону руку и размахнулся. Точно невидимая сила подхватила гранату и понесла ее по воздуху. Костик бросился на землю. Что-то грохнуло на том берегу. Земля задрожала. Тяжелая бесформенная глыба в клубах дыма и пыли взметнулась кверху, закрыв небосвод, и тотчас же ринулась вниз. Послышался громкий плеск. Костик отполз от берега, поднялся и побежал.

Он долго метался по лесу в поисках партизан. Но никого не встретил. Надо было возвращаться домой.

Задумавшись, он шел по улице и не сразу обратил внимание на странную тишину, стоявшую в селе. Дети не играли под окнами. Старики не сидели на завалинках. Нигде не было ни души. Костик заглянул в свою хату — она была пуста. Он побежал к площади и в ужасе остановился.

Так же, как накануне, на площади, напротив виселицы, с которой еще не были сняты тела казненных, толпились согнанные в кучу жители села. Немецкий офицер, надутый и строгий, что-то кричал, обращаясь к толпе. Притаившись за углом одной из хат, Костик прислушался.

— Последний раз предупреждаю, — говорил, отчеканивая слова, офицер: — если не назовете человека, который сделал взрыв, всех до одного жителей мы будем… расстрелять!

Молчали колхозники. Костик увидел в толпе знакомые лица. Увидел мать, которая держала на руках самую младшую сестренку. Трое малышей стояли возле нее, держась за ее юбку.

— Расстрелять! — повторил офицер.

Костик проглотил подступивший к горлу комок. Потом он оглянулся, ища чьей-то поддержки, но никого не было рядом с ним. Офицер махнул рукой. Солдаты, стоявшие за его спиной, выпрямились. Костик понял, что медлить нельзя. Тяжело дыша, облизывая сухие, горячие губы, он выбежал на середину площади.

— Назад! — крикнул кто-то.

Костик остановился. Офицер смотрел на него в упор. И все солдаты смотрели на него. И все согнанные в кучу люди тоже смотрели на Костика.

— Сыночек! — услышал он не то стон, не то шопот матери.

С трудом передвигая ставшие непослушными ноги, Костик подошел ближе к офицеру и сказал сурою и тихо:

— Это я кинул гранату…

Целый взвод солдат, с винтовками наперевес, окружал темноголового мальчика, которого вели к обрыву над Десной. Ему велели стать спиной к реке. Он не плакал. Он старался смотреть вверх. Перед собой он видел голубое небо и верхушку березы, на которой не дрожал ни один лист. Немного подальше, на том месте, где стояло здание школы, торчали обуглившиеся столбы. От сарая, где был склад с боеприпасами, не осталось и следа. И вдруг Костик отчетливо вспомнил лес, партизан, помолодевшее лицо дядька Данила и сказанные им слова: — «Помирать нестрашно, коли знаешь, за что!»

И только в эту минуту Костик понял, что, взорвав склад, он сделал то, чего не успел сделать дядько Данило. Он выпрямился. Луч заходящего солнца осветил его лицо, и все увидели, что мальчик без страха смотрит вдаль и улыбается.

Раздался залп. Костик пошатнулся, и тело его упало в Десну.

Жил в одном городе мальчик Юс. Настоящее имя его было Юрий, но все называли его Юсом.

В самом начале войны жизнь маленького городка мало изменилась. Война была далеко — где-то там, на западе. Много хорошей молодежи ушло из города на фронт. Молодых бойцов провожал весь город, с музыкой. И эти проводы были похожи на праздник.

Отец Юса, агроном, дни и ночи работал в совхозе. Мать устраивала госпиталь в новом здании школы. Юс мечтал, как и все мальчики в городе, убежать на фронт — бить фашистов.

В городок привезли первых раненых.

Теперь Юс вместе с другими мальчиками все время вертелся у школы, где разместился военный госпиталь.

Потом в городе стали появляться беженцы. Их было немного: городок лежал в стороне от большой дороги. Беженцев зазывали в дома, совали им в руки хлеб, деньги, одежду. А они уходили дальше, на восток, уходили молча, думая о чем-то своем, вспоминая что-то страшное. И у всех, кто видел их измученные лица, была одна и та же мысль: много горя принесла людям гитлеровская грабительская армия.

В городе прошел слух, что части Красной армии, сдерживая наступление немецких захватчиков, с боем отходят назад. Многие уехали из города. И городок притих, как перед надвигающейся грозой.

Однажды ночью через город проходила воинская часть. Всю ночь тарахтели повозки, гудели машины с потушенными фарами. Всю ночь слышался мерный топот сотен бойцов, идущих на восток. И всю ночь люди в городе не спали, выходили и молча стояли у ворот. Юс тоже не спал. Он стоял у калитки и дрожал — не то от ночной свежести, не то от неясной, тоскливой тревоги, впервые охватившей его в эту ночь, пахнувшую пылью, бензином, полную шороха, лязга, топота…

И вот настал день, когда жизнь Юса круто изменилась.

Впрочем, для этого и не потребовалось целого дня, все случилось в течение нескольких минут. Юс проснулся на рассвете. Его разбудил короткий, страшной силы удар. Дом содрогнулся, посуда зазвенела в буфете. В соседней комнате что-то упало и разбилось. Не успел Юс протереть глаза, как раздался второй удар, не такой сильный. Потом еще и еще удары. На дворе заливался испуганным визгливым лаем Дружок. Юс вскочил. Он был один в доме. Мать была на дежурстве в госпитале, отец заночевал в совхозе. В темноте Юс натянул штаны и выбежал в сад. Что такое? Он стоял на ступеньках лестницы, широко раскрыв глаза. Соседский дом, отделенный от его дома фруктовым садом, горел, как костер. Рыжее пламя плясало над верхушками яблонь. Черный дым столбом поднимался к ясному небу. Такие же столбы дыма вставали справа за фруктовым садом. В воздухе пахло гарью.

Вдруг в небе послышалось гудение. Оно перешло в невыносимый рев. Черная птица пронеслась низко над головой Юса. Раздался сухой треск, словно палкой провели по частоколу. Что-то с силой хлестнуло по окнам, по земле. Посыпались стекла. Дружок с воем завертелся на одном месте и повалился набок, вытянув лапы. Страх охватил Юса. Ему захотелось убежать, спрятаться. Он кинулся в сад. В ту же минуту он услышал свист, потом удар. Вернее, Юс даже не услышал удара, он почувствовал тупую могучую силу воздушной волны. Дыхание прервалось. Ему показалось, что он поднимается в воздух. Небо качнулось и рухнуло вниз.