Нарушая традиции (СИ) - Страница 41

— Ты знаешь, оказывается отсутствие двух пальцев на руке совершенно не мешает любить мужа и детей. — помахала изуродованной кистью полностью лишённой безымянного пальца и мизинца Нэнси. — До сих пор непривычно делать некоторые вещи, но потихоньку нахожу решения.

— А ты как, дружище?

Трэвор усмехнулся и состроил испуганное лицо, покосившись на жену слепым глазом:

— У нас всё идеально! А ты попробуй что-нибудь сделать не так, когда твоя жена за малейшую оплошность может наслать жуткую жуть, приправленную паническим ужасом! Так что всё отлично! Да, дорогая?

Нэнси заливисто расхохоталась и ткнула мужа здоровым кулачком:

— Тоже мне, подкаблучник нашёлся! Не слушай его, Грег! Это он специально на жалость давит!

— Кто? Я?! Подкаблучник? — возмутился Трэвор, яростно вращая уцелевшим глазом. -

Да никогда! Правда, любимая?

— Ничего ты не понимаешь, Эрвин. Потому что всю свою поганую жизнь не любил никого кроме себя. Хотя это даже любовью назвать сложно. Так, совокупность взращенной жалости к самому себе и ненависти к другим, а так же желание доказать всем, что выше других.

— Болтай-болтай. Всё равно вам не выбраться отсюда. Выйти за пределы защитного купола возможно лишь с моей поддержкой. Так что, так и подохнете здесь. — мстительно заметил некромант.

— Посмотрим…

Как и посоветовала Хани, Грег переместил тела старосты и его жены на террасу и начал приготовления к ритуалу. Положив свёрток из схрона на стол, он достал из него сумку-скатку с инструментами. Не зря эти три года они были надёжно спрятаны. Как и любой мастер, настоящий некромант никогда не доверит свои инструменты другому. Особенно ритуальное оружие. Расходники не имеют значения, а вот оно должно хранить отпечаток ауры только своего владельца, иначе могут возникнуть непредвиденные сюрпризы во время любого ритуала, связанного с душой. Некромантия требует максимальной точности исполнения каждого ритуала, иначе можно не только жизни лишиться, но и случайно породить таких чудовищ, что другие замучаются их уничтожать, не говоря уже о том, сколько бед они успеют натворить прежде, чем до них доберутся, а ликвидация последствий может растянуться на долгие годы. Если, конечно, ещё будет кому этим заняться.

Проведя ладонью над скаткой, Грег убедился, что никто кроме него её не касался. Вытащив кусок мела из специального пенала, он быстро начертил на полу пентаграмму со всеми необходимыми символами, заменив лишь один: "личная воля" на "проводник". А ведь три года назад, готовя подобную для себя, он и не надеялся на успех. Однако всё получилось. Только пришлось слить в морион, извлечённый из пуговицы, большую часть своей силы, иначе остатки резерва могли притянуть к себе отделённую часть обратно и тогда всё стало бы бессмысленным. К счастью, в обратную сторону это правило не работало. Единственное, он не успел хоть немного восстановиться и вскоре попал в руки старосты и Эрвина. Хотя, если рассуждать здраво, будь он чуть в лучшем состоянии в тот момент, это мало что изменило бы. И так, и так попал бы к некроманту.

Грег провёл рукой по короткому ёжику волос и прислушался к своим ощущениям. Ладонь приятно щекотнуло в момент соприкосновения. Следовательно, чувствительность вернулась полностью. Это не могло не радовать, значит тело окончательно ожило и можно спокойно приступать к задуманному. Открутив от рубашки ещё одну пуговицу, Грег решил не доставать камень, а оставить, как есть. Силу Эрвина вытянула Стефания, а для осколка достаточно будет и этих размеров мориона. Рубашка непривычно разъехалась на груди.

— Ни дать, ни взять, выгляжу, как герой-любовник из дешёвого бульварного дамского романчика. — фыркнул Грег.

Положив пуговицу рядом со свёртком, он уставился на горстку пепла, расположившуюся на том самом месте, где ранее находилась потрёпанная записная книжка Холла.

— Жаль, конечно, но с другой стороны, всё правильно. Такие знания не должны достаться никому. Хватит экспериментов с осколками. Узнаю Стефи, она, как и Габи, всегда зачищает следы. Значит успела сделать привязку на Николаса до того, как его окончательно уничтожили. Теперь от его архивов точно ничего не осталось. Где бы не находились, они все превратились в пепел вместе со своим автором. Хотя, думаю, лабораторный журнал с расчётами и результатами экспериментов Тео постигла та же участь. Стефи будет не Стефи, если не расширила привязку на все практические упоминания об осколках. Но не думаю, что Тео сильно расстроится. Все необходимые заклинания и формулы и так у него прочно сидят в голове. Как и у нас со Стефи. Что бы не случилось, Госпожа не допустит, чтобы мы пошли по пути Холла или младшего Торна.

Положив некроманта в центр пентаграммы, Грег быстро расставил свечи и вытащил из скатки серебряный четырёхгранный стилет с чёрной витой ручкой. Зажав в другой руке пуговицу, он встал над Эрвином и принялся читать заклинание. Некромант хотел было что-то произнести, слова застряли у него в горле, когда он увидел, как сперва у Призывающего зрачок вытеснил радужку, а затем она вернулась на место, но расслоилась на три движущихся одновременно ободка, став из серой одновременно красной, чёрной и зелёной. Вспыхнули лиловыми огнями чёрные свечи. На середине заклинания Грег вонзил в сердце Эрвина стилет и призвал свою силу. По внешнему контуру пентаграммы взметнулись серо-голубые языки пламени с фиолетовыми и зелёными разрядами. От каждой вершины восьмиконечной звезды к Грегу потянулись тонкие нити, становясь с каждой секундой всё ярче. Раздался нечеловеческий крик Эрвина, полный боли и ужаса. Но Грег прочно удерживал его жизнь на грани, не давая некроманту умереть. Три года назад, проводя над собой подобный ритуал, ему было значительно легче: ведь он добровольно дробил свою душу, а вот младшему Торну довелось испытать на себе все "прелести" процедуры во всей красе. Усилив напор, Грег с удовлетворением увидел, как из из центра грудной клетки показался острый кусочек, потом ещё часть, а затем похожий на вытянутый октаэдр осколок окончательно отделился от тела, поднимаясь всё выше и выше, пока не поравнялся с рукой, на которой лежала пуговица, и втянулся в морион. Что ж, цель достигнута. Постепенно нити истончились и исчезли, а свечи погасли, оплавившись до основания за считанные минуты. Как только ритуал подошёл к концу, Грег погрузил скулящего, как побитая собака, Эрвина в стазис.

***

Грег покрутил в руках пуговицу с морионом, в котором оказался заключён осколок души Эрвина Торна:

— Что же мне с тобой делать? Оставить тем, кто придёт после нас? Или спрятать? Мысль, конечно, заманчивая, но уж больно рискованно. Велик соблазн будет у нашедшего пойти дорогой Холла. И рано, или поздно тайна ритуала будет разгадана. Хмм… Вот никогда не был религиозен, да, видимо, пришло время.

Грег достал из печи подходящий кусок угля и нарисовал на стене алтарь Смерти. Покопавшись в шкафу с посудой, достал металлическую плошку, более других напоминавшую ритуальную чашу в Храме Всех Богов, и поставил её на стол.

Выйдя на крыльцо, задумчиво пробормотал:

— Где-то тут должен быть моровник колхинный…

— Иди сюдааа… Мы здеееесь… — раздался шелест с заднего двора.

Грег направился в ту сторону и в тени забора обнаружил длинные полусухие стебли. Срезав несколько штук, он вернулся в дом. Посмотрев на результат трудов своих, ненадолго задумался:

— Чего-то не хватает… Слишком простенько. А ведь она же женщина…

Грег достал из мешочка мелок серебристого цвета и дорисовал несколько роз, затем изломал срезанные стебли, ссыпал их в плошку и поставил её на пол у основания импровизированного алтаря. Сверху положил только что вынутый из оправы камень и отошёл на несколько шагов.

— Покровительница моя, Госпожа Последнего Покоя, прими этот дар от верного сына твоего!

С этими словами Грег метнул сгусток магии прямиком в "ритуальную чашу". Вспыхнул и затрещал моровник. Когда дымок рассеялся, плошка оказалась совершенно пуста. Дар был принят.