Нарушая тишину (СИ) - Страница 4

Откровение сестры для нас было шокирующим. Мы несколько часов просидели возле дымящихся руин, которые остались от дома, в немом молчании. Каждый думал о своем.

— Мне так стыдно, — плакала Дашка. — Я не хочу жить. Не хочу рожать этого…

Она сжимала живот руками, как будто пыталась вырвать оттуда плод. Мама ее обнимала. Гладила по голове. Уговаривала. А папа… Папа был обескуражен и подавлен.

Но спустя некоторое время он вынес свой вердикт:

— Аборта не будет, Даш. Ты родишь ребенка, а что будет дальше, жизнь покажет.

Мама поддержала отца. А Дашка… Дашке ничего не оставалось делать, кроме как смириться.

Но жизнь решила все иначе.

Когда мы возвращались уже домой, в нас влетела фура. Мама погибла на месте — мгновенно, так как удар пришелся на ее сторону. Дашка потеряла ребенка. Папа стал инвалидом, а я… Я получила незначительные царапины — и это меня убивало больше всего. Я помню, как молила Бога о том, чтобы он вернул мне маму. Чтобы забрал мою жизнь, а ее вернул. Но этому не суждено было случиться. И вся моя боль, отчаяние, горе переросли в ненависть… к сестре. Я возненавидела Дашку. Сильно. Страшно.

— Ну? Что там у тебя? — встревоженно спрашивает секретарша, когда возвращаюсь обратно.

— Извини, пожалуйста. Давление скакнуло, видимо, — отмахиваюсь.

— В твоем возрасте и давление?! Что же будет через пару годиков? А когда забеременеешь? — бубнит Нина.

— Ой, это ты слишком далеко заглядываешь, — натянуто улыбаюсь секретарше и в этот момент чувствую, как со спины надвигается опасность.

Резко поворачиваюсь и упираюсь взглядом в широкую грудь Степана Геннадьевича. Его аромат дорогой туалетной воды ударяет в нос, заполняет легкие мгновенно. От этого немного кружится голова, и меня пошатывает. Но оступиться мне не дает жесткая хватка сильных пальцев, сомкнувшихся на моем локте.

— Осторожнее, Майя, — рокочет босс, и от его голоса в кожу словно миллиард иголок вонзается.

— Извините, — тушуюсь перед мужчиной.

— Доброе утро, Степан Геннадьевич, — вмешивает секретарша, разрешая неловкую ситуацию.

— Здравствуй, Ниночка. Майя, заходите, — босс подталкивает меня в кабинет, и я кидаю короткий взгляд на секретаршу: та растерянно хлопает глазами, провожая нас.

Когда мы остаемся со Степаном Геннадьевичем в кабинете одни, он наконец-то отпускает мой локоть, а сам широким шагом следует к своему столу.

— Ну, что застыла? Раз пришла, присаживайся, — холодно произносит мужчина, и я, встрепенувшись, стряхиваю с себя оцепенение, иду к своему столу.

— Простите, Степан Геннадьевич. Это все волнение. И еще… я не знала, что Нина Павловна… беременна, — последнее слово мне удается выговорить с трудом.

Замечаю, как у босса по лицу скользит тень и тут же исчезает.

— А что удивительного? Нина — молодая девушка. Замужем. Так что рано или поздно это должно было произойти, — отвечает босс, но в его голосе я улавливаю какие-то странные эмоции, то ли недовольство, то ли разочарование, не понять.

— Да, — коротко отвечаю, надеясь, что босс не будет продолжать эту тему, но…

— А позвольте задать вам вопрос несколько личного характера, Майя… — босс выдерживает выразительную паузу.

— Да? — вскидываю брови и тут же присаживаюсь за свой стол, чтобы скрыть трясущиеся коленки.

— А как у вас с личной жизнью?

У меня от его вопроса воздух застревает в горле плотным комком.

— Кхе, — прокашливаюсь, прежде чем продолжить. — Нет. К сожалению, пока ее нет, — отрицательно качаю головой. — Да и времени нет. Сейчас у меня в приоритете карьера и карьерный рост. И сердечные дела мало волнуют.

Я говорю, а сама то и дело замечаю, что босс не сводит с меня взгляда.

— Ой, простите, я, наверное, много говорю, — смущаюсь снова.

— Нет. Нет. Не беспокойтесь, Майя. Мне вас действительно приятно слушать, — глубоко вздыхает Степан Геннадьевич, откидывается в кресле. — Я просто провожу аналогию между вами и моим оболтусом, и меня не покидает ощущение, что где-то я допустил ошибку в его воспитании. Где-то просчитался.

— Оболтус? — у меня вырывается нервный смешок.

— Да. Максим. Мой сын. Ну, я надеюсь, если у нас с вами все срастется, вы его еще увидите, и не раз. Только хочу предупредить сразу: у него отвратный характер и манеры. Не обижайтесь, а лучше не обращайте на него внимания, — говорит босс, и я делаю заметку в голове: не общаться с богатым мажором.

— Я не из обидчивых, — улыбаюсь.

— Я так и понял, что мне повезло заиметь вас в качестве помощницы. Но вы не расслабляйтесь. Вас еще ждут испытания. Сегодня первая встреча. Готовьтесь, — босс воодушевляюще улыбается.

— Я всегда готова, Степан Геннадьевич, — деловито поджимаю губы, напуская на себя важность. Открываю папку с бумагами, чтобы перечитать материалы встречи.

Я думала, ужин с инвесторами никогда не закончится.

Когда прихожу домой, то сразу направляюсь в ванную. Включаю воду и, когда температура становится для меня оптимальной, просто залезаю, раздеваясь. Боже! Я так паскудно себя никогда не чувствовала. Не в плане физической усталости, а в плане психологической. Я ощущаю себя выжатым до последней капельки лимоном. На душе так хреново, что даже стоять тяжело. Выставляю руки перед собой, опускаю голову. Не думала, что настолько пропущу через себя ту ответственность, которую возложил на меня босс. До сих пор не понимаю, зачем я все восприняла так буквально.

Мышцы сводит судорога, и в глазах темнеет. У меня сдают нервы. И я, тихо всхлипывая, чувствую, как первые слезинки, смешиваясь с водой, выливаются из глаз. Трусиха. Не ожидала от себя такого.

Перед внутренним взором прокручиваю нашу совместную поездку до ресторана со Степаном Геннадьевичем.

— Майя, — низким, вызывающим мурашки голосом зовет босс, я поворачиваюсь к нему.

— Да, — отвечаю, не сдерживания волнения от предстоящей встречи с инвесторами.

— Я хочу кое-что тебе сказать.

Неожиданно мужская ладонь ложится мне на колено, сжимает.

Я в недоумении округляю глаза. Смотрю сначала на босса, потом на его ладонь и снова на босса.

— Что вы делаете? — вырывается глухо, так как во рту у меня вмиг пересыхает.

— Вот об этом и хочу поговорить, — босс одним рывком пересаживает меня к себе ближе, и его горячее дыхание опаляет шею. От приступа дурноты у меня кружится голова. Дыхание застревает где-то на выходе из легких. — Ты мне сразу понравилась, как только увидел тебя.

Я каменею в его руках.

— Слушай, Майя. Я знаю, что ты девочка умная, даже очень, и меня это заводит. Так что предлагаю один раз: если согласишься быть со мной, я сделаю так, что ты ни в чем не будешь нуждаться. Сделаю королевой.

Его сухие губы касаются моей шеи, ключицы. А я сижу и с места сдвинуться не могу. И ответить тоже не могу. Тело как будто не мое. Чужое.

— Я понимаю, что рано вывалил на тебя свое признание, — босс не отпускает меня, держит в объятиях. — Но ты такая сладкая, что ждать больше нет сил. Хочу тебя. Очень.

У меня шок от его признания. Он же взрослый мужчина! Да я ему в дочери гожусь! К тому же жену я его видела, она же совсем молодая! Зачем он ей изменяет?!

— Степан Геннадьевич, — его имя царапает мне небо, язык, — а ваша жена? Сын?

— Ой, малышка, это тебя вообще не должно волновать. Жена у меня далеко. Да и зачем ты вообще о ней говоришь? Ты к ней не имеешь никакого отношения. А Макс… он все понимает уже давно и знает, что у нас с его матерью давно разлад и она мне больше не интересна…

— Степан Геннадьевич, — я каким-то чудесным образом все же беру себя и контроль над своим телом в руки. Передергиваю плечами, пытаюсь сбросить цепкие пальцы босса с тела. — Я не хочу вас обижать, но… вы не в моем вкусе. Да и карьеру делать через постель в мои планы не входило. Если вас я не устраиваю как работник, то увольте меня сразу. Я не буду с вами спать.