Нарушая тишину (СИ) - Страница 19

— Эй, Май! — нападает на меня со спины сестра. — Не заморачивайся, я сама участкового вызову. Пусть посмотрит.

Даша суетливо заваривает себе кофе. Сует между губ сигарету, щелкает зажигалкой, и я на уровне подсознания уже ощущаю запах дыма, так что новый приступ тошноты скручивает живот. Вскидываю ладони ко рту. Зажимаю его и мчусь в туалет.

Выхожу только спустя десять минут. В квартире тишина. Сестра уже убежала на работу.

Я захожу на кухню за своим чаем и вижу рядом с кружкой… ТЕСТ на беременность.

— Что это? — кручу в пальцах. — Она издевается? Это все из-за того, что я ударилась головой, — бормочу под нос, но нехорошие подозрения уже пробираются в голову, и, чтобы как-то их развеять, решаю сделать тест.

— Нет… нет… нет… — лихорадочно тру пальцем плюсик, появившийся на дисплее теста. — Это невозможно! Нет…

Из глаз брызжут слезы. Я не верю в то, что… БЕРЕМЕННА! Это сон! Неправда! Да все что угодно, но это не могло случиться со мной. Не сейчас. Не в двадцать два!

Еле сдерживаясь, чтобы не зареветь в голос, крадусь в свою спальню. Главное, чтобы папа не услышал. Какой же это будет для него удар!.. Сначала мое увольнение. Папа был так расстроен, что, глядя на него, я невольно сама впала в депрессию. И если бы не поддержка Даши, вряд ли выбралась бы. А уж про папу и говорить нечего. Он сам держался, успокаивал меня, но по глазам отца я все читала. Все видела. И я даже не представляю, что будет с ним, если он вдруг узнает про мою беременность.

Эмоции хлещут через край; я, не сдерживаясь, громко всхлипываю.

— Майя, это ты? — доносится голос папы из зала.

Черт! Черт! Вытираю рукавом слезы. Заглядываю в комнату к отцу, пряча в карман тест.

— Да, папуль. Ты что-то хотел? — хриплым от сдерживаемого рыдания голосом спрашиваю у него.

— Подойди, дочка, — просит папа, и я понимаю, что спалилась. Теперь нужно придумать какую-нибудь правдоподобную историю, почему реву.

— Угу, — киваю. Подхожу к родителю.

— Ты плачешь? — без всякого предисловия спрашивает папа, смотрит на меня так внимательно, с участием и заботой во взгляде, что я не выдерживаю натиска своих же эмоций, падаю перед ним на колени.

— Па-а-а-апа! Прости меня! Прости! — причитаю в голос, уткнувшись ему в колени.

— Господи! Доченька, что случилось?! Майечка! Милая! У меня сейчас разорвется сердце! Что такое? — папа обхватывает мое лицо ладонями, приподнимает, смотрит в глаза.

— Я беременна, — хлюпая носом, отвечаю и снова заливаюсь слезами.

— Не смей! — сестра преграждает мне путь. — Отец не простит меня, если узнает, что ты пошла против его воли.

— Даш, не глупи. Ты же знаешь, что этот ребенок мне испортит всю жизнь, — отвечаю твердо.

— Дура! И говоришь дурацкие вещи! А ну-ка, разувайся. Заходи, — сестра толкает меня обратно в коридор.

— Я все равно от него избавлюсь, — пересохшими губами обещаю сестре. Скидываю ботинки и иду в спальню.

— Дочка! Майя! Зайди ко мне! — зовет папа.

Тяжело вздыхаю. Захожу к отцу. В сердце полное безразличие и штиль. Никаких эмоций.

— Что? — грубо спрашиваю.

Папа строго смотрит на меня, и мне вдруг становится стыдно. Тушуюсь перед ним.

— На сестру не сердись. Это я почувствовал, что ты задумала что-то неладное, и вызвал ее, — папа подтягивается на локтях, присаживается. — Я тебя прошу, дочка. Не делай глупостей. Не убивай дитя и не лишай старика радости увидеть внука или внучку.

— Папа! — закатываю глаза. Я уже все решила: не буду рожать. Но как это объяснить отцу?! — Ладно, пап. Давай поговорим об этом завтра. Я устала и хочу отдохнуть.

— Посиди еще немного со мной. Мне в последнее время так одиноко, — неожиданно говорит папа, и у меня от его слов сердце вдруг в комок сжимается. — Может, ты мне почитаешь? Как раньше.

Я немного заторможено оглядываюсь на стенку, в которой стоят книги. Потом перевожу взгляд на отца.

— Ладно, — соглашаюсь, отказать папе у меня не поворачивается язык. — Что почитать?

Даша заглядывает к нам в комнату спустя минут двадцать.

— Майя, — окликает меня, а я подношу палец к губам, шикаю на нее.

Папа только-только задремал. И я уже собиралась уходить, но сестра опередила меня.

— Что?! — спрашиваю нетерпеливо, выходя из комнаты, и как вкопанная застываю в дверях.

Втягиваю воздух носом. И в глазах начинают кружиться вертолетики. Запах, что наполняет нашу квартиру, мне хорошо знаком.

Я в недоумении смотрю на сестру.

— Что здесь делает Степан Геннадьевич? — цежу сквозь зубы и уже делаю шаг назад, чтобы спрятаться в комнате папы, когда Даша мертвой хваткой вцепляется мне в руку и дергает меня в коридор.

— Что ты делаешь?! — рычу на нее, пытаясь вырваться.

Меня начинает бить крупная дрожь. Я не хочу встречаться с бывшим боссом. Ни сейчас. Ни потом. Никогда. Он и его сын разрушили меня. Разрушили и растоптали, превратив мою жизнь в серый пепел.

— Он пришел поговорить. По-хорошему, — шипит мне на ухо сестра, с силой толкает в сторону кухни.

— Предательница! — кидаю ей, а она, как палач, толкает меня в спину, ведя на эшафот.

Переступаю порог кухни и тут же делаю шаг назад, когда ощущаю на себе прожигающий взгляд Степана Геннадьевича Сафронова.

Ненавистное имя жжет язык, небо. Глаза наполняются яростью.

— Зачем пришли?! — с вызовом кидаю мужчине.

— Здравствуй, Майя, — металлическим голосом произносит бывший босс, окидывая меня ледяным взглядом и наглядно задерживаясь на моем животе.

Что? Откуда? Я в растерянности оглядываюсь через плечо на сестру, а руки автоматически тянутся к животу, как будто хотят защитить плод, которому и так недолго осталось.

— Значит, это правда? Ты беременна? — рокочет босс. — Дарья, оставь нас.

С его рта просьба звучит как приказ. И через секунду я уже чувствую пустоту за спиной.

Предательница! Как она могла?! Я же ее сестра! Я!

— Это не ваше дело, Степан Геннадьевич, — его имя срывается с моих губ как плевок.

— Ошибаешься, Майя. В тебе сейчас мой внук. МОЯ кровь, и я не позволю тебе убить его. Поняла?! — мужчина в один миг оказывается возле меня, нависает, лишая возможности ускользнуть.

— Этого не будет, — стараясь сохранить самообладание, отвечаю хрипло.

— Ты родишь ребенка, а потом отдашь его мне. Я заплачу, — рокочет босс, а у меня от его слов уши закладывает бешеной пульсацией, которая бьет в виски оглушающим набатом.

— Вы сошли с ума, — шепчу вмиг высохшими губами.

— Если не сделаешь как говорю, пожалеешь.