Нарисуй узоры болью...(СИ) - Страница 99

- Все воспринимают его так?

Таня сама толком не знала, почему задала этот вопрос. Наверное, Бейбарсов просто слишком долго учил её смотреть на вещи под разными углами, пытаясь разобраться в том, какова их природа.

Она нутром чувствовала, что, как Провидица, у которой были активные силы, видела правду.

- Нет, - отрицательно покачал головой Валялкин. – Я твой проводник.

- Ты даже не полноценный! – воскликнула Таня. – Почему ты? Почему не цельный Иван, в конце концов?

- Ну… - покачал головой Иван. – На самом деле, таких как ты, так же, как и таких, как твой некромаг, убить очень трудно.

- Почему?

- Он не говорил тебе о бессмертии? Ах да, он же просто готовил овцу на убой, - казалось, это веселило Валялкина.

Не Валялкина – то злое, что осталось от него, ту боль, которая переросла в ненависть и сейчас шагала рядом.

Таня старалась не думать о том, каким он был в прошлом. Прошлого не осталось, не осталось и будущего.

Её дорожка начинала извиваться в разы сильнее. Ей было неприятно даже задумываться об этом, но…

Но какая, чёрт возьми, разница?

Рыжеволосая предпочитала вообще не вспоминать ни о чём подобном, да и, кажется, её мысли просто окончательно скрутились в непонятный клубок, из которого едва ли не дым шёл.

Таня постаралась успокоиться.

Если она идёт на тот свет, то это, конечно, очень плохо, но, тем не менее, у неё не было выбора.

- А вот и две ровные дороги!

Валялкин воскликнул это с непередаваемой радостью, и Таня посмотрела туда, куда он указывал.

Им было ещё очень далеко идти.

- На самом деле, - поделился вдруг собственным мнением Иван, - я не уверен в том, что ты должна была сегодня умереть.

- Почему?

- Ну… Знаешь, меня, пусть я только злая копия твоего чёртова светлого идеала, немного осведомили, - протянул он. – У тебя судьба на две развилки расходилась, одна вверх, другая вниз.

- В смысле?

- Ты что, совсем ничего не понимаешь? – удивился Иван. – Неужели ты настолько глупа, Гроттер. Это всё в твоей голове!

Таня понимала, что это значит лишь то, что она всё ещё жива, но, тем не менее, не до конца.

Она не попыталась сопротивляться смерти. Это было бы очень глупо, особенно в подобной ситуации, а глупой Тане быть не хотелось.

Рыжеволосая мечтала о чём-то другом.

У неё когда-то должна была быть нормальная жизнь, но сейчас её не осталось, и Таня просто пыталась не обращать внимания ни на что. Ни на что, что происходило вокруг. Вообще, только на пустоту.

Тане казалось, что это слишком странно – видеть только пламя и тучи где-то у себя под ногами.

Но она упрямо шагала по дорожке.

- Я был уверен, что ты сорвёшься, - протянул наконец-то тот, который называл себя Иваном. – Я-злой прожил бы, кстати, дольше.

Таня не стала уточнять, откуда ему что-либо было известно – личные секреты сейчас меньше всего интересовали девушку.

Они слишком близко подходили к дорожкам.

- А знаешь, откуда этот шрам? – весело поинтересовался Ванька, проведя по той полосе, что перерезала его лицо.

Таня пожала плечами.

Шрам уродовал его. Он проходил от левого виска и до правой скулы, пересекая тонкой полосой уцелевший глаз, почему-то искривлённый нос…

Губы даже.

Конец шрама, нижний, тот, с которого начинался, очевидно, пока что неизвестный Тане удар, был уродливее всего.

Начало кошмара.

Кривоватый, зазубренный и очень глубокий – теперь это превратилось в огромный бугор на опухшей щеке.

Даже в прошлый раз этого не было.

- Некромаг, - спокойно пояснил Валялкин. – Он ударил меня магическим хлыстом, хотя ты вряд ли знаешь, что это.

Таня вспомнила свою спину.

Гроттер предпочитала не рассказывать никому о тех травмах, которые были исключительно, сугубо личными.

Валялкину знать не нужно.

- Ну, что же, могу только посочувствовать, - протянула наконец-то Таня, стараясь говорить равнодушно.

- Посочувствовать!

В его голосе чувствовалось такое презрение, что Таня вновь испытала к Ивану что-то вроде ненависти.

Он никогда не любил её, даже не пытался относиться к ней хорошо, наверное – по крайней мере, злая половина уж точно.

Гроттер почувствовала это только сейчас.

- Я тебя ненавижу, - промолвила как можно спокойнее Таня, но после поняла, что это не так. – Или… Нет. Я к тебе просто всегда была равнодушна.

- О, да! – воскликнул он. – Можешь теперь признать, что ты любишь своего некромага-предателя, ведь так?

Таня промолчала.

Ей так не хотелось, чтобы Иван говорил что-то подобное! Именно потому она упрямо молчала, стремясь не показывать, что именно чувствует, просто проигнорировать его и не осознавать всей той боли, которая окружала её.

Пеленой.

Гроттер не хотелось, чтобы сейчас мысли в очередной раз превратились в глупый комок. Она мечтала о правде.

Мечтала о справедливости, которой никогда бы не дождалась, потому что так было бы намного более правильно.

Мечтала она скорее о пустоте.

Таня попыталась вырваться из плена своих мыслей и сказать что-то Ивану, но было, впрочем, слишком поздно для разговоров.

- Развилка.

Он промолвил это настолько будничным тоном, что Таня испытала отчаянное желание его ударить.

- Две дороги, - прошептал Иван. – Выбирай!

- Ты видишь две ровные дороги, которые расходятся вправо и влево?- предположила Таня. – И мне надо выбрать?

- Да, а ты видишь другое?

- Я… нет, - прошептала наконец-то она. – Просто, мало ли, что может случиться или куда надо поворачивать.

Гроттер соврала.

Ивану не надо было знать о том, что она видела на самом деле, не надо было услышать, что на самом деле она увидела не две абсолютно ровные, ничем не отличающиеся друг от друга дороги.

Первая казалась очень светлой и достаточно красивой, вымощенной белым кирпичом – или чем-то другим.

Она была странная.

Она вела в облака, в рай, который никогда не был доступен провидицам, и поэтому Гроттер отвела от неё взгляд.

Её противоположность оказалась лестницей в ад.

Таня понимала, что, скорее всего, именно та предназначена именно для неё, но, тем не менее, не хотела пользоваться.

Не сейчас.

Таня испытывала к ней ещё меньшую симпатию.

И, наконец, третья – ровная, большая и длинная, которая, впрочем, совсем скоро начинала заворачиваться и кружиться.

Но не вверх и не вниз.

Это была дорога её жизни, которая лежала между Раем и Адом.

Если пойти по ней, то можно было наново выстроить собственную судьбу, попытаться жить так, как ей будет угодно.

Именно на этой дороге она будет счастлива и совершенно спокойна.

- Я пойду вот так, - промолвила Таня, кивнув куда-то прямо, махнув рукой, словно собиралась забыть обо всём на свете.

- Туда нельзя. Рассеешься, - промолвил Иван. – Моя добрая половина рванулась туда, милочка.

Часть Валялкина погибла безвременно – и превратилась в пустоту. Осталось лишь зло, скопление ненависти.

Но Таня предпочитала пойти прямо. Где-то когда-то народится человек, который будет добрым отражением Ивана.

Настоящим Валялкиным.

Плевать, где и когда – она просто не могла выбрать другую дорогу, кроме как центральную, которую не видел навеки почивший Иван-зло.

Тьма.

Она просто направилась вперёд, стараясь не оборачиваться и не смотреть на Валялкина. На то, что от него осталось.

Она оживёт когда-то.

Скорее бы.

Тане так хотелось, чтобы она могла вернуться в нормальную жизнь! Но вряд ли она вообще будет что-то видеть.

Пустота.

Темнота.

Пламя и жизнь запутали её, завернули в сплошной отвратительный клубок, в котором не было ни конца, ни начала.

Вся жизнь тут завернулась в сплошной круг, по которому ещё надо было очень даже быстро пройти.

Тане не хотелось.

Она шла и шла, шла и шла, пока наконец-то не потеряла каждую реальную мысль, которая только существовала в её жизни.