Нарисуй узоры болью...(СИ) - Страница 29
О каких действиях речь?
- Знаешь, мне кажется, что в жизни каждого человека наступает то мгновение, когда он должен попытаться действовать самостоятельно, - обернувшись к Кузе, уверенно промолвила девушка.
Тот помрачнел и шмыгнул носом, словно собираясь разрыдаться, а после мотнул головой.
Его волосы, какого-то странного, то ли русого, то ли пепельного цвета, содрогнулись вместе с головой, а после, словно гонимые ветром, превратились в непонятную причёску, похожую на петушиный гребень.
Лиза сама не понимала, как умудрилась подметить подобный факт, но при этом не обращала внимания ни на что другое, но теперь не осталось совершенно никакого смысла в том, чтобы исправлять недостатки собственного внимания и того, на что именно оно распределяется.
- Ты хочешь бросить меня?
В болотистых, не зелёных, но и не серых или карих, глазах несчастного Кузи мелькнули слёзы.
Лиза скривилась. Мужчина не должен плакать, это ниже его достоинства, но Тузиков, кажется, не догадывался о том, что вообще значит слово “достоинство”, это его банально не волновало.
Достойным быть он не умел.
Это невероятно раздражало, но она отчаянно пыталась убедить себя в том, что, пожалуй, в его действиях не было совершенно ничего преступного.
На самом деле, преступное было, но не следовало заострять на этом собственное внимание, ведь это не подарило бы ни капельки счастья, скорее очень даже наоборот.
- Ты хочешь убить меня? – теперь в голосе Кузьмы было ещё больше отчаянья, и от отпрянул от Лизы. – Ну, конечно… Ты дождалась третьего этапа, пока мы прятались, а теперь уберёшь меня и…
- Я не собираюсь пачкать руки кровью без крайней необходимости! – воскликнула громко Зализина.
Она вновь посмотрела на лес. Тот теперь показался очень мрачным и холодным, но девушка понимала, что лучше находиться там, чем на открытой местности.
Она внезапно поняла, что в этот лес вело сразу две дороги, которые расходились в разные стороны и явно не смыкались в единое целое.
- Знаешь, будет лучше, если мы разойдёмся, - наконец-то поделилась собственным мнением Лиза. – Я понимаю, тебе не хочется это делать, но так будет немного лучше, Кузя.
Он кивнул, чувствуя, что так и вправду будет немного лучше, а после, тоскливо посмотрев на Елизавету, медленно направился вперёд по одной из дорог.
Она улыбнулась, а после бросилась бежать по второй дорожке. Это забирало много сил, но зато можно было убежать достаточно далеко от Кузьмы, чтобы тот не удумал вернуться к ней и вновь начать без конца ныть, словно это вообще могло дать хоть какой-то результат.
Как же раздражает!
Она чувствовала, что это просто выводило её из себя, но, тем не менее, пока что держалась более-менее нормально.
Где-то вдалеке послышался громкий крик, и она понимала, что тот принадлежал Тузикову, вот только не стала замедлять шаг, всё так же идя вперёд по тоненькой тропинке, которая извивалась у неё под ногами.
***
Кузя закричал ещё раз, но имени Зализиной так и не назвал, понимая, что не имеет права её вот так подставить.
Если она не придёт, значит, успела уйти достаточно далеко и ничего не услышала, а тогда это свидетельствует, что она в безопасности от хотя бы этой отвратительной женщины, которая сейчас остановилась напротив Кузьмы.
- Здравствуй, дорогой, - протянула она своим достаточно приятным, немного певучим голосом.
- Здравствуй?! – возмутился он. – Вы учредительница “Тибидохса”!
Горгонова осклабилась и собиралась было уже схватить его, но Кузьма удивительно быстро успел отпрыгнуть.
Он свалился на землю и попытался как-то отползти куда-то, но не успел, потому что непонятно откуда появился ещё один мужчина.
Тузиков не обратил на него никакого внимания, только осознал вдруг, что на самом деле этот незнакомец совершенно не желает убивать его самого. Тот бросился на Горгонову, пытаясь её удушить.
Кузьма всё отползал и отползал, чувствуя, что это способно подарить ему ещё хотя бы несколько лишних часов жизни, которая очень даже может пригодиться, особенно пока эти двое так увлечены взаимным убиванием.
- Тварь! – прошипел Бульонский, пытаясь сжать горло Медузии. Горгонова узнала его буквально с первого мгновения, и это совершенно не порадовало её.
Да и вообще, такая встреча вряд ли могла принести хотя бы капельку радости, но, тем не менее, она сейчас вообще ничего не могла промолвить.
- Ты повредила моей Зуби и пытаешься сделать это опять! Ты пожелаешь помешать ей выиграть тут, на “Тибидохсе”!
Он кричал так, что это, очевидно, слышал весь лес. Горгонова, наконец-то изловчившись, толкнула его ногой, заставляя откатиться, и вскочила на ноги.
- Идиот! – воскликнула она. – Среди всех участников “Тибидохса” в этом году нет ни одной Зуби!
На мгновение Готфрид замер, а после схватился за голову, внезапно вспомнив о том, что, кажется, он оказался тут один.
Он только сейчас осознал до конца, что его любимая супруга так и не попала сюда, что ей нет тут места.
Все смерти оказались бессмысленными! За что он боролся?
Тем не менее, попытавшись сконцентрироваться, он внезапно поймал себя на мысли, что Горгонова всё равно виновата. Ведь именно из-за её проклятого вмешательства оказалось так, что его жена стала калекой.
- После вашего “Тибидохса” все остаются калеками. Моральными или физическими, - прохрипел он. – Тут всех просто убивают, а тогда вы щадили их, бросая калек, которые не могли выиграть.
Он вскочил на ноги и вновь набросился на неё, словно ненависть вновь вспыхнула где-то в глубине его души.
Горгонова попыталась вырваться, но ничего не получалось. Она словно потеряла вдруг силы.
Тем не менее, магия всё ещё кипела вокруг неё. Женщина не пользовалась ею потрясающе долго, но теперь наконец-то могла восполнить все силы, которых в ней было столько после того дерева…
Скорее!
Она тоже схватила Готфрида за горло, пытаясь передать ему боль, которую ощущала. Впрочем, он от этого не стал ни на мгновение слабее, скорее очень даже наоборот, и ситуация только ухудшалась.
Ей не хватало воздуха, ему – тоже, и непонятное магическое кольцо свернулось вокруг них, не отпуская ни на одно мгновение, не желая дать хотя бы маленькую возможность выжить и почувствовать что-то вроде удовольствия, определённого рода счастья от того, что можно убить врага.
Она ведь не собиралась это делать!
- Тварь! – шипел Готфрид, сжимая её горло всё сильнее и сильнее. Медузия потеряла счёт секундам, но понимала, что вскоре попросту не сможет больше бороться, потому что он был удивительно устойчив к магии.
Волшебство буквально рванулось к ней, пытаясь уничтожить и разорвать её на мелкие кусочки, вот только от этого становилось только хуже и хуже.
Она хрипела и понимала, что скоро наступит конец и её, и его жизни, если ей удастся наконец-то связать их окончательно.
…неизвестная, незнакомая буря раскидала их в разные стороны, заставляя Готфрида вспомнить что его жена дома и в безопасности, а Медузию – вспомнить о своём грехе и о том, как она предательски убила Сарданапала.
Всё ради победы.
Она же собиралась спасти ещё троих – но, очевидно, просто не поняла пока что, кого собирается спасать, если они все так быстро умирают. Это даже хорошо, что время идёт так быстро, поразительно быстро…
Скорее бы убить их!
Она попыталась воспользоваться магией ещё раз, но непонятная волна ещё раз налетела на них обоих, останавливая собственным магическим влиянием всех, кого только можно было остановить.
***
Лиза была неимоверно рада, когда умудрилась выйти к какому-то ручейку. Так стало немного легче и спокойнее идти.
Она мечтала выбраться из леса.
Вокруг, казалось, была дичь, появлялся шанс спрятаться, вот только Зализина прежде никогда не гуляла по лесу.
Нет, гуляла, конечно, когда следила за детьми и предлагала им совершенно невинные прогулки, вот только теперь рядом не было горы детей, к тому же, на неё охотились, а она охотилась на кого-то ещё.