Нарисуй узоры болью...(СИ) - Страница 15

Его что-то душило – сильно, с некой ненавистью, показавшейся ему слишком отчаянной, - вот только теперь никак уж не снимешь проклятые путы, которые не позволяли даже вдохнуть воздух.

- Тебе плохо? – Медузия осторожно прикоснулась к его плечу, словно пытаясь что-то понять.

Её рыжие волосы спутались и превратились в сплошной комок. Изредка можно было услышать недовольное шипение змей, но женщина не придавала этому совершенно никакого значения.

Складывалось такое впечатление, словно ей сейчас было абсолютно наплевать на собственное состояние, и в этом не было ничего странного или даже немного страшного. Женщина вдруг будто бы решила позволить себе не думать совершенно ни о чём дурном или страшном.

Может быть, она и была права, но, тем не менее, ничего хорошего в её поведении Сарданапал не видел.

- Мне плохо, - вздохнул он. – Ни одного ручейка, а вода в нашей фляге уже заканчивается… Почему мы оказались именно в такой местности? – мужчина грустно опустил голову. – Замысел “Тибидохса” был совершенно другим, тут не должно было быть столько смертей!

Горгонова не ответила.

Ей так хотелось, чтобы он просто замолчал – чёртов старикан, который втянул её когда-то во всё это, а теперь ходил и жаловался на собственную жизнь, будто бы это вообще могло хоть что-то изменить.

Она старалась сдерживаться – вот только в последнее время желание остаться живой было куда сильнее, чем какая-либо верность.

Они шли по неимоверно сухому полю, или что это было – не пустыня точно, потому что на земле, явно глинистой и настолько забитой, что тут даже нельзя было никого похоронить, вились какие-то давно превратившиеся в что-то слишком сухое травы и растения.

Тут когда-то, очевидно, было очень зелено, но сегодня шагать по подобным просторам было практически невозможно.

Громкий вой сирены заставил её содрогнуться и от неожиданности даже схватить Сарданапала за руку.

Тот, словно ему почему-то было неприятно, даже попытался было высвободить собственную ладонь, но после моментально успокоился, будто бы ничего абсолютно не случилось, так, какая-то ерунда, о которой не следовало даже примерно задумываться. Может быть, в этом есть смысл?

Впрочем, не стоит его искать – скорее всего, этот мир можно просто похоронить, уже навсегда, и не искать в нём ни малейшего смысла. Может быть, несколько человек отыскали бы в этом что-то хорошее, но вряд ли сие было бы реальным.

Реальности вообще не существовало сейчас – они подписались на отвратительную игру, игру под названием “Тибидохс”.

- Что-то оглашают, - вспоминая записи, которые каждый день прокручивала перед ними Чума, прошептал Сарданапал, содрогаясь и желая, чтобы объявление скорее прозвучало.

“Первый тур завершён! Оглашается первый день следующего тура!”

Медузия содрогнулась и подняла голову, словно чего-то ожидая. Явно собираясь подтвердить её определённые мечтания, прямо на лоб женщины упала первая капля дождя.

Наконец-то он пошёл в полную силу. Теперь можно было дышать, не стесняясь, спокойно, с некоторым, возможно, отчаянным раздражением или презрением по отношению к кому-либо.

Здесь всё разбито, и сердце превратилось в осколки, но кровь от их прямого попадания надо было как-то смыть – и наконец-то стало легче.

- Трое умерло, - прошептал себе под нос Сарданапал, словно констатируя факт. Он упал на колени и заплакал. Его старая одежда, которая когда-то казалась чем-то замысловатым и, возможно, для кого-то даже интересным, теперь обвисла смятыми клочьями и походила на отвратительные тряпки.

Медузия знала, что с её одеждой точно то же – остальным выдавали, кажется, что-то, готовили их к будущему, но их швырнули на игры просто так, предпочитая увидеть как можно более страшную смерть.

Можно было задохнуться практически сразу – всё это, весь этот дождь, скорее всего, однажды обязательно остановится и превратится в слишком страшную и быструю карусель, которая движется куда-то вперёд.

Со слишком большой скоростью.

- Зато мы никого не убили, - прошептала Горгонова едва-едва слышно, возводя руки к небу.

Вода лилась по её телу, оставляя какие-то странные хлёсткие следы и словно смывая всю ненависть, которая застыла в её сердце. Возможно, для этого следовало прожить, прождать целую вечность, чтобы наконец-то увидеть дождь, который банально отпустит все грехи.

- Я выиграю. И ты, Чума, получишь по заслугам, - выдохнула она. – Даже если для этого придётся убить всех.

Сарданапал не слышал этого.

Горгонова всё так же поднимала руки к небу, чувствуя капли дождя на своих ладонях и на лице, а он, напротив, плакал, упав на колени и стараясь сделать вид, что он совершенно ничего не чувствует и не понимает, и никогда не понимал.

Старый, забывчивый человек – о, Сарданапал Черноморов, ты всегда только так и поступал, не задумываясь над тем, что ты мог сделать кому-то хуже, что неизвестному человеку было бы от Тибидохса плохо.

Разве не они породили то чудовище, которым стала Чума, умерев один раз не до конца? Неужели так трудно было добить её, девочку с оторванными руками и сожжённым пламенем телом, девочку, у которой не было ни единого шанса выжить?

Тогда у Сарданапала было слишком много жалости.

***

Ленка спрыгнула с высокого утёса, спокойно приземлившись на ноги и улыбнувшись собственной ловкости.

Она не понимала, почему вечно казалась всем участникам “Тибидохса” самой слабой из троицы, просто не понимала.

Вот и сейчас вынуждена была сбежать куда-то, чтобы не слышать смех Жанны и Бейбарсова – те обсуждали недавнюю битву.

Недавнюю битву, на которой, между прочим, копьё опять швырнули именно в неё. Ясно, что не в Глеба – ведь он, мало того, что был самым могущественным среди них, так ещё и парень – его никто не пожелает тронуть.

Бейбарсов, наверное, и без магии достаточно долго продержался бы – он силён, молод и здоров, прекрасно владеет оружием, и не только стрелами, да и ничего не случилось бы с ним во время участия в “Тибидохсе”, а тут ещё и некромагия!

Но Жанна… Жанна никогда не умела колдовать так, как это прекрасно, практически идеально получалось у Елены.

Свеколт кипела от непонятной злости – именно поэтому, наплевав на то, что пока что всё шло по плану, пошла на охоту.

Она должна была убить кого-то, должна доказать, что достаточно сильна для того, чтобы ненавидеть и уничтожать.

Следует только вспомнить прошлогодний результат! Ведь именно она заняла второе место по количеству убитых.

Она, а не вечно пытающаяся повременить Жанна, которая всегда старалась спрятаться за спины более могущественных коллег – вот только Аббатикову упрямо хвалили за то, что она такая прекрасная-распрекрасная, несмотря ни на один факт её прекрасной, пустующей, а не пестрившей подвигами биографии.

Жанночка!

Ленка никогда прежде настолько сильно не испытывала подобной ненависти, но ей так хотелось хотя бы раз быть замеченной, а не оказаться опять за спиной у Аббатиковой, которая считала себя лучшей.

Какая она там лучшее – но всё равно слишком высокого о себе самой мнения.

Что поделаешь.

Всё, что только ты не делаешь – всё записывается ей, ей. Ей!

Свеколт от неожиданности содрогнулась – где-то, пробиваясь сквозь сплошной шум дождя, она услышала чьи-то шаги.

Некромагов учили ходить тихо, и подкрасться для неё не становило совершенно никакой трудности.

Пугливо оглядываясь и пытаясь где-то спрятаться от будущих опасностей, посреди поляны стоял незнакомый ей юноша.

Впрочем, она ведь читала все характеристики.

Его звали Александр, кажется, хотя кто-то указывал, что “можно просто Шурасик”. Сначала Ленка не обратила на это никакого внимания, но парень сейчас вызвал у неё даже определённый оттенок симпатии.

К тому же, следовало помнить о том, что он, пожалуй, заслуживает определённой доли внимания от неё. Ведь, как ни крути, он учёный, единственный, среди всех этих гувернанток, моделей и спортсменов.