Нарисуй узоры болью...(СИ) - Страница 102

Некромаг… Пора его хоронить.

Таня просто опустилась на колени рядом с Бейбарсовым, понимая, что дотащить его до того, что осталось от кровати, она просто не сможет.

Рыжеволосая не умела петь за упокой или за здравие – всё, что было в её силах, это разве что просто молча перебирать чёрные волосы Глеба.

А вдруг он действительно пытался её спасти? Вот так, странно, вроде бы шагая на поводу у Чумы, но…

“Чума мертва. Я её убил”.

Слова эхом отражались в её голове, а Глеб шёпотом в мыслях обещал, что не оставит её. Но… Но оставил же – и плевать, что она сама виновата в его смерти.

Или не смерти.

Сердце всё ещё билось. Огромная рана на груди не стремилась заживать, и Бейбарсов не подавал признаков жизненной активности.

Кровь не успокаивалась.

В голову назойливо стучалась безумная, глупая песня, которую Таня прежде никогда не слышала – и, тихо напевая её, она так и сидела, глядя пустоту и чувствуя, что если сегодня не умрёт, то уничтожит всех.

У неё не осталось никого, кто мог бы вовремя схватить её за руку и заставить задержаться.

========== Боль пятьдесят четвёртая. Имя ==========

Она пела, словно сумасшедшая, и тихая мелодия сплеталась в невероятные цветы, которые окружали Таню своими невидимыми лепестками. Она не видела больше ничего, кроме пустоты впереди, но так было бы намного легче, чем просто пытаться отыскать в реальности хоть какой-то смысл.

Бейбарсов не шевелился.

Он был мёртв, следовало запомнить это, но Таня всё равно ждала его холодный, надменный взгляд, весёлую и издевательскую в тот же момент улыбку, какую-то колкую фразу, которая заставила бы её прийти в себя.

Этого не было.

Таня вновь попыталась запеть. Мелодия не изменилась ни на мгновение, но, тем не менее, слова были другими.

Она пела.

Тихо.

Слуги пришли и ушли, а двери захлопнулись за ними на все замки, которые только могла придумать Таня.

Гроттер чувствовала, что силы покидают её, но продолжала петь.

- А ты знаешь её настоящее имя?

Голос был мужской, но Гроттер сквозь песню не понимала, чей именно. Она замолчала, но, тем не менее, не хотела больше ничего говорить.

Тане так хотелось просто сесть и плакать, плакать, плакать, вот только вся жизнь стремительно шла под откос, не оставляя времени для слёз. Её мысли сплетались в песню, которую она собиралась спеть.

Теперь не оставалось ничего, что могло бы заставить её замолчать, и Гроттер вновь хотела было запеть, но сдержалась.

- Чьё имя?

- Чумы, - мужской голос звучал хрипло, но достаточно бодро, а когда Гроттер попыталась понять, откуда он доносился, то внезапно осознала, что голос был потрясающе знакомым. Очень знакомым.

Она опустила глаза и столкнулась с ним взглядом.

Некромаг немного приподнялся на локтях, грустно усмехаясь и глядя в её вечно зелёные глаза.

- Её тоже звали Татьяной, - закашлявшись, прохрипел он. – Она потому тебя и выбрала, говорила, что это её… судьба.

Глеб вновь закашлялся и рухнул на пол, больно ударившись затылком о паркет, но вновь попытался подняться.

Он выглядел весьма слабым, но, тем не менее, живым – Гроттер сама не понимала, откуда у неё появилось столько боли и ненависти, если всего лишь несколько минут назад она действительно желала, чтобы Бейбарсов вернулся к жизни. Но теперь она мечтала о мести, и это разъедало её.

Впрочем, может быть, она собиралась мстить не Глебу.

Ужасная толпа под окнами взывала к страху, и Таня понимала, что не желает больше никогда оказаться с нею один на один. Не желает, и точка – теперь вряд ли кто-нибудь смог бы переубедить её в обратном.

- Всё-таки живой, - с оттенком досады прошептала Таня, делая вид, что она слишком расстроена из-за этого.

- Некромаги так просто не умирают.

Да, он рассказывал ей об этом, но, увидев страшную рану, практически дыру, зияющую в груди, Таня поверила почти…

Но теперь уж смысл?

Никакого.

Гроттер пыталась сопротивляться своим упадническим мыслям, но у неё не осталось никакого выбора, кроме как равнодушно склонить голову и перестать спорить с судьбой, судьбой…

Которой у неё не было.

Предсказательницы лишены возможности видеть то, что их ждёт в будущем. А она видела, и это уже само по себе казалось очень неправильным – Таня с радостью отказалась бы от своего дара.

Но она не могла.

Бейбарсов отчаянно пытался сесть, но Таня не делала ни единой попытки, чтобы помочь ему.

- Я хочу, чтобы ты умер, - выдохнула она.

- Желание королевы выше всего человеческого, - голос Бейбарсова звучал поразительно хрипло.

Он наконец-то сумел сесть, опираясь спиной о стену и глядя куда-то вперёд, словно в этом мире не существовало более интересного занятия, кроме как рассматривание обгорелых стен.

- Я изменила правила “Тибидохса” на те, что были в прошлом, - поделилась вдруг Таня новостью. – Может быть, я сделала это даже не зря – как сам-то считаешь?

- Что я могу сказать против её величества, - Бейбарсов попытался обнять девушку, но ничего не получилось. – Ты знаешь, у Чумы были достаточно интересные планы.

- Какие? – сама не ожидая от себя совершенно никакого любопытства, вдруг спросила Таня. Внимательно глядя на некромага, она упрямо пыталась понять, действительно ли он её не предавал.

- Ну… - Бейбарсов пожал плечами. – Она хотела править вечно. Установить династию. Выйти замуж в новом теле. Последнее меня бесило больше всего на свете.

Таня покосилась на Глеба, всё ещё израненного, но, тем не менее, вполне живого, и вдруг звонко рассмеялась, запрокинув голову назад.

- Неужто за тебя?

Ему тоже почему-то стало весело, но Бейбарсов не мог смеяться, потому что даже обыкновенная улыбка превращалась постепенно в гримасу боли.

- Ты предал меня, - выдохнула наконец-то Таня. – И я за это обещаю убить тебя. А потом…

- Умрёшь сама? Не стоит. Оно всё того не стоит, - упрямо покачал головой Бейбарсов. – А у тебя страна.

- Я её всё равно ненавижу.

- Чума тоже ненавидела. У меня было, увы, несколько обязанностей, которые включали в себя выслушивание её нытья. Правда, это не значилось в официальных документах, - синие искорки наконец-то начали появляться вокруг него, постепенно исцеляя самые страшные раны, вот только Таня всё равно не видела волшебству, которое творилось вокруг Бейбарсова.

- Да? – Гроттер вздохнула. Ей хотелось сказать, что она обязана убить Бейбарсова здесь и сейчас как приспешника Чумы.

- Я не хотел тебя предавать, - промолвил он без нотки оправдания в голосе. – Иначе всё равно было никак.

- Я понимаю. Но я хочу умереть.

Глеб усмехнулся.

- Все мы когда-то хотим уйти из этого мира, но отпускают лишь избранных, Гроттер. Извивистая тропа, знаешь ли.

Она рассмеялась, словно это заявление вызвало вдруг у неё что-то вроде радости.

- Твой проводник…

- Жанна, - хмыкнул он. – Вешала мне на уши лапшу про бессмертие некромагов и про то, что должна была ещё жить, но я разрушил это… в общем, она в своём стиле, даже заикаться начала, как обычно.

Гроттер заметила, что Бейбарсов говорил немного бодрее – и вправду, раны на его груди начали уменьшаться.

Положительная динамика, чёрт её подели.

- У меня был Валялкин, - она чувствовала, что странное умиротворение, которое пока что царило в её сознании, скоро предаст её и превратится в вулкан эмоций.

И она разрушит всё.

Таня обхватила колени руками, глядя куда-то вперёд. Людей уже не было рядом, они разошлись, но…

Таня чувствовала.

Ответственность, которая почему-то решила лечь именно на её хрупкие плечи, давила с такой силой, что можно было просто обезуметь от бесконечного отчаянья.

Таня знала об этом.

Гроттер очень сильно хотелось сейчас убедить себя в том, что всё будет хорошо, но у неё ничего не получалось.

Прогнать Бейбарсова было проще всего.

Что-то подсказывало Гроттер, что он и ушёл бы, не особо-то и споря, потому что слишком устал от всех этих игр людей, которые находятся при власти, и меньше всего желал видеть Гроттер на троне.