Нарисуй мне в небе солнце (СИ) - Страница 17

Она замолчала, глядя в пол, а Яр обнял её и прижал к себе. Сказать-то было нечего. А что тут скажешь, когда все взаимоотношения родителей с дочерью уложились в одно-единственное предложение. Хорошо, что Надежда Владимировна с Арсением Петровичем не бросили внучку, вон какая славная девушка. Отпускать её не хотелось, а она не сопротивлялась. Так и ехали молча. Он радовался возможности провести с ней день. В конце концов, она же может быть ему просто другом. Сколько лет у них разница? Наде девятнадцать, а ему двадцать четыре. Всего пять. Яр думал о том, что вот так случайно обрёл в этой девушке родственную душу. Она же задремала у него на плече и спала до самой Москвы.

С вокзала они на метро быстро добрались до института. Надя училась на факультете педагогики и психологии, и Ярослав почувствовал невольное уважение — очень серьёзное направление. Яр остался стоять у аудитории, в которую вошла Надя. Ему понравилось то, что она, как и он во время учёбы, стремилась сдать одной из первых, не дожидаясь, пока устанут преподаватели.

Девушки разглядывали его, хихикали, шептались. Некоторые даже пытались познакомиться. Ярослав чувствовал себя не в своей тарелке, он не рассчитывал на такое внимание. Сейчас Надя выйдет с зачёта, и он отвезёт её в клинику на обследование. Нет, отца он не предупреждал и всё решил сделать за собственные средства. Просто тем врачам он доверял, отец лишь бы кого не возьмёт на работу. Значит, там грамотные и серьёзные специалисты. Вот пусть и проверят, ничего ли он не пропустил. Это важно, очень важно для него.

Появления Нади он не заметил, смотрел в окно. Думал о том, как изменилась его жизнь со времён студенчества. Вспомнил Леру. Его влекло к ней когда-то. С Лерой возникало чувство драйва, азарта, никогда нельзя было предугадать, что она выкинет в следующий момент. Ему нравилось, что она из всех парней выбрала именно его. Он даже собирался на ней жениться, но как только озвучил свои планы, что собирается работать в Солнечногорске, получил жуткий скандал. Ярослав помнил каждое её слово. Зря возникла она в памяти. То всё закончилось. Есть Надя, совсем другая. Или ему кажется, что другая? С ней не хочется гореть, а вот разговаривать, гулять рука об руку, встречать рассветы и провожать закаты ещё как охота. А ведь внешне она так проигрывает яркой и броской Лере.

Рука Нади дотронулась до его плеча.

— Яр! Ярослав Андреевич, пойдём. Я сдала.

Он повернулся обнял её и поцеловал в щёку.

— Поздравляю! Я же говорил, что ты умница.

— Во-первых, я получила четвёрку, а во-вторых, на нас смотрят. Знаешь, что они подумают?

— Догадываюсь. Ты меня стесняешься?

— Нет, конечно нет. Просто… — Она махнула рукой и потянула его в сторону гардероба, так и не сказав окончание фразы.

Теперь их путь лежал в клинику отца.

Театр, как известно, начинается с вешалки, вот и неприятности у Ярослава начались прямо на ресепшене клиники. Всё пошло не так, как он рассчитывал.

Как и положено, Надю записали, оформили и направили к терапевту, потому что без его визы никакой рентген и цито-анализы никто делать не собирался. Консультацию Ярослав оплатил. Терапевт этот в его планы не входил, но что поделаешь. В кабинет, Ярослава не пустили, и разговор Нади с врачом он не слышал. А она рассказала всё, как было на самом деле. И про температуру, и про подозрение на пневмонию, и про лечение на дому с капельницами. И про то, как сам доктор её на зачёт привёз. Рассказала-то она без задней мысли, стараясь показать, какой Яр замечательный, только вышло всё наоборот.

Доктор позвонил в приёмную и пригласил директора к себе, пояснив, что тут у него вопиющий случай из глубинки.

Как назло, в это время Яр отправился к автомату за кофе и отца не видел.

— Андрей Петрович, вы только подумайте, что это неучи молодые себе позволяют, — с места в карьер начал доктор. — Вот девушка, пострадавшая от неумелых действий врача-недоучки. И я этого так не оставлю. Вы представляете, он лечил вирусную пневмонию метрагилом и двумя видами сильнейших антибиотиков. У больной нет ни одного анализа, нет чувствительности к антибиотикам, нет рентгенограммы лёгких. Хорошо, что она обратилась к нам. Мы-то ей, конечно, поможем, но и тот сельский недоучка должен понести наказание.

Надя не могла поверить своим ушам: этот человек полностью переиначил её слова, а самое ужасное, что всё это он говорил отцу Ярослава.

— Андрей Петрович, это неправда! — Надя почти кричала. — Я никакая не пострадавшая, меня Яр на ноги поставил и на зачёт привёз. Я бы сюда и не пошла вовсе, но он настаивал, что снимок сделать нужно. И ни на кого я не жалуюсь. Ярослав Андреевич говорил, что в этом центре хорошие врачи и аппаратура, мы приехали сделать рентген и сдать кровь. У нас в больнице аппарат сломан. Яр сказал, что можно будет всё сделать быстро. Ой, извините, здравствуйте!

Надя растерялась и покраснела.

— Здравствуй, Наденька! И где наш геройский доктор? — Андрей Петрович покачал головой, а потом улыбнулся девушке.

— В коридоре остался…

— Не видел, пока шёл. Сейчас посмотрю.

Он выглянул из кабинета и пригласил Ярослава.

— Добрый день, Ярослав Андреевич. Расскажите историю болезни пациентки. Тут наш доктор вас в непрофессионализме обвиняет.

Яр доложил по всем правилам, с вызовом глядя на отца.

— Хочешь сказать, что победителей не судят? — спросил после его речи отец. — Ты нарушил инструкции и превысил полномочия. И ты подверг опасности жизнь Нади. Дорогого для тебя человека. Яр, ну откуда ты такой взялся? — Андрей Петрович недоумевал. Он не сердился, просто был разочарован.

Ярослав разозлился.

— Презервативом надо было пользоваться. Не было бы проблем и вопросов, откуда взялся.

Он выскочил из кабинета, спустился по лестнице и только на улице дал волю чувствам. Обида грызла. От кого угодно он ожидал такого отношения, но только не от самого близкого человека. Нет, он не чувствовал угрызений совести и считал, что поступил абсолютно верно. Не всё измеряется инструкциями и правилами. Утешало то, что всё не зря. Надя сдала зачёт. Её жизни ничего не угрожает, и она в надёжных руках.

Телефон беспрерывно вибрировал в кармане. Звонил отец. Он знал, даже не глядя на входящий номер. Отвечать не хотелось.

Обида грызла настолько, что Ярослав всю дорогу до Ленинградского вокзала ни о чём другом даже думать не мог. Он на автопилоте поднялся из метро, прошёл к кассам и, отстояв очередь, попросил один билет до станции Подсолнечная. И тут как гром среди ясного неба возникли мысли о Наде. Он сам настоял, что сопроводит на зачёт, но главное для него было её обследование в клинике. Обещал, что рядом будет, а сам сорвался — обида, видите ли, взыграла! Как может уехать один? Как оставить ещё далеко не здоровую девушку в Москве, как позволить ей самой добираться к деду с бабушкой? Да кто же он после этого… Эгоист, да и только!

Яр отказался от почти купленного билета. Достал из кармана мобильник, отметил, что пока дулся и себя жалел — пропустил двадцать с лишним вызовов от отца и три от Нади.

Подумал про себя, что козёл он всё-таки редкостный. Затем спустился в метро и поехал в обратном направлении, очень надеясь, что Надя всё ещё в клинике.

— Ну, девочка, уже и глаза на мокром месте у тебя. Надюша, ну что ты так расстроилась?

Андрей Петрович протянул Наде бумажные платочки, а сам в очередной раз нажал на смартфоне вызов сына.

— Так всё ж из-за меня, — всхлипывая, отвечала девушка. — И с сыном вы поссорились, и потратился он зря, а самое ужасное, что доктор этот жалобу обещал написать. Зачем только дедуля уговорил Яра лечить меня дома? Ой, как всё сложилось неправильно!