Нарисуем - Страница 19
– О! Вдруг откуда ни возьмись! – донеслось с берега.
Что-то длинное белое торчит из кустов. Удилище? Но голос Пеки узнал. Кому ж тут встречать меня, как не ему? Ловит рыбку в мутной воде? Душа ликовала. Появился! В одной руке палка… сачок. В другой – трехлитровая банка. Что твой юннат!
– Ну, – спрыгнул с зыбкого моста к Пеке, – с уловом тебя!
– Красив! Как фальшивый рубль, – выдал он комплимент. Характер не изменился.
Обнялись. Банку Пека не выпускал, видно, она ему дороже меня. Полезли, не разнимая объятий, на берег.
– Самому все приходится делать, – пояснил. Но не очень ясно: что ему приходится делать самому?
– Ты ж на отдыхе? – предположил я.
И сам пока отдохну, трудных тем не касаясь!
– Отдохнем в могиле, – мрачно произнес он.
Ну вот. Приехали!
– Лечусь тут. «Институт профтехзаболеваний». Слыхал? – произнес он.
У него что ни фраза – то удар. Не только слыхал, но и видал, как только что вывеску свинчивали. Промолчал.
– Я думал: тут «Горняк Заполярья», – осторожно предположил.
– Ну да. Профилакторий при институте.
Осмотрел убогие домики… Похоже, тут уже тоже вывернули последний шуруп!
– Директор я теперь «Горняка».
Поперхнулся я. Чуть не подавился… Умеет устроиться!
– Герой труда – и директор санатория?
– А простого, думаешь, поставили бы? – не без тщеславия Пека сказал.
– А где предыдущий директор?
– Мздоянц? – мрачно произнес Пека. – Сидит.
Да, хорошая почва подготовлена!
– Теперь я оформляюсь… Инка говорит: «Сам себя будешь лечить: дел по уши хватит!»
Стояли, отдыхиваясь… Или – крутой уступ, или – здоровье ни к черту?
– Разворовано все… почище чем на руднике у нас!
Вспомнил – слово «рудник» они говорят с ударением на «у»! Да, похоже, покончено с этим ударением. В простое место Пека не попадет!
– Вот, – поднял банку, – сам пиявок уже отлавливаю! Медицинских не поставляют теперь.
И пиявок разворовали? Видимо, как и спецоборудование на руднике.
– Нынче все по карманам больше, – вздохнул он.
– Твои-то тут?
Надеялся, что эта тема будет более приятной.
– Улетают, – на часы глянул. – Вот-вот…
– В Москву? – вырвалось у меня.
– Зачем в Москву? В Лондон! Вдуривает Инка, что только в Лондоне должен Митька учиться!
И он здесь? Сердце запрыгало. Да-а, раз Митьку учиться в Лондон везут, значит, семейка Кузьминых в разорении рудника активно участвовала. Вот так. Ты дочь в английскую школу устраивал – смущался, а они в Англию учиться едут – и не смущаются. Ты все волнуешься, что дочурке далеко ездить, а им в Англию – недалеко! Пеке, ясное дело, ничего этого не сказал. Он ни при чем тут. Только сказал:
– Как же так? Они в Лондон, а ты тут? В смысле – не провожаешь?
Здесь уже мой проступил интерес.
– Да рассобачились мы! Инка вообще уже… стала наглоту выделять! Чего ему делать там? Нормально бы рос.
…как Пека. Но Инну, видно, не грел такой результат.
– Все! – Я почему-то даже хотел банку отнять у Пеки. – Пошли.
Своими усилиями (или даже жертвами?) укрепил эту семью – теперь распасться не дам! Иначе – какой сюжет?
Пошли вверх.
– Во! – Пека банку с пиявками приподнял. – Как эти поведут себя, погляжу.
Красавицы, конечно, неимоверные. Но что такого уж необычного он от них ждет?
– А что предыдущие? – я поинтересовался. Хотя тема пиявок мне не близка.
– Сдохли!
– От голода?
– Наоборот! Крови моей опились. Яду наелись. Ходячая таблица Менделеева я! Присосутся – и брык!
Да-а, вид у Пеки на этом курорте не слишком цветущий был.
– Так что же делать?
– Пришли! – Пека на часики глянул.
Стояли, как почетный караул.
– Хрена два бы я оттуда уехал! – злобно он произнес. – Без меня там все провернули. Я тут в Армению сунулся, землетрясение разгребать. Тысячи погибли. Бульдозеристы нужны. Что там творилось!
– Я видал…
– Что ты видал? Столько стран самую лучшую технику послали – ни одна единица до места назначения не дошла. На старом-ломаном работали! Возвращаюсь в рудник – то же! Вся новая техника не дошла. То же самое провернули, что и те, в Армении.
– Так где же все?
– Где все сейчас – в кармане у кого-то!
Думаю даже, что у кого-то, кто отсюда не очень далеко… Пеке, ясное дело, не сказал. Да он прекрасно все знал – было видно.
– И на меня и повесили! «Где все?» И кто, главное, выступил – Гумерыч!
Да, можно сказать – лучший друг!
– Права качать кинулся – в руднике завалили. Ума большого не надо – как заряды расположить. Инка умоляет: «Ради Митьки уедем». А тут еще суд…
– И что?
– Инка к Кузьмину кинулась… Спас. И – сюда.
«Все по нотам!» – я чуть было не вскричал. Да он знал!
– А что же народ?
– Безмолвствует. Мое дело теперь вот! – встряхнул пиявками.
– Я же предупреждал. Эх, если бы не тщеславие – бросил бы тебя!
– Ну да, только теперь мне и слушать тебя! До поры до времени всех устраивало…
Тяжело отдышался. Да, годы не зря прошли. Жизнь прошла, но не мимо. Во всяком случае, не мимо него… Нарисуем? Что рисовать?
– Спокойно, – заговорил я. – Мы с тобой тут такого навернем! Коррупцию наладим! Наверняка тебе… лектор нужен.
– На хера?
– Тебе-то, конечно, на хера, – демагогию я начал. – Но тебя на большую должность назначили, – польстил. – Теперь тебе без лектора никак нельзя!
Пека озадаченно засопел: мол, кто его знает? Лектор по коррупции?
– Если ты не будешь вести общественно-воспитательную работу среди отдыхающих, а особенно среди персонала, у тебя очень даже крупные неприятности могут быть.
Пека оробел. Что значит – не поднимайся высоко, будет откуда падать!
– Ты, что ли, лектором хочешь быть? – проворчал, но, мне кажется, обрадовался.
– Ну! А ты думал: я брошу друга?
– А я уже сбросил тебя со счетов, – проворчал Пека.
– Поторопился, – я произнес.
На галечную площадку, где мы стояли, выкатил микроавтобус «рафик». По белой лесенке в зарослях, с белыми плитами-ступеньками, сбежала Инна!.. Сердце захолонуло. Непринужденно чмокнула меня, словно и не расставались. Молодой грузин нес за ней чемоданы.
– Хорошо выглядишь! – оценила меня. А с какого рожна мне выглядеть плохо?
– Митька! Ты скоро? – крикнула вверх.
Я обмер. Десять лет не видел его… никогда, если быть точнее.
– Иду! – послышался ломкий голос.
Его голос! И застучали шаги. В деревянных сабо, что ли, спускается?.. Явился!
О, Господи! У меня с дочкой проблемы… а тут такой принц! Мой? Я, теряя контроль, прямо глянул на Инну. Она ответила отчаянным взглядом – а где ты был десять лет? Ну был… Сочинял. И сюжет мой поздно менять на другой. Свой бы выдюжить!
– Ты прямо опаздываешь, как большой начальник, – влюбленно глядя на сына, проговорила она.
Митя вдруг мучительно покраснел.
– Я никогда, – запальчиво произнес он, – не буду большим начальником, но никогда не буду и маленьким подчиненным!
Молодец! Такие мысли в десять лет! Весь в …! Умолкни.
– Это дядя Валера, я тебе как-то говорила про него, – сообщила ему Инна вскользь: мол, уезжаем отсюда, никаких здешних дядь можешь не запоминать. И Пека, тоже как некий дядя, стоял рядом с пиявками в банке.
– Иди завяжи шнурок, – только и сказала Инна, глянув на него.
Поставив банку, – луч солнца играл в ней, – Пека отошел покорно к ступенькам… хотя мог бы завязать здесь.
– Все, хватит! – сказала она, глянув на Пеку, но адресуясь мне. – Два раза уже давили его!
– В переносном, надеюсь, смысле?
– У нас в стране только хорошее бывает в переносном. А плохое – только в буквальном. Два раза засыпали буквально, породой!
– За что?
– У нас в стране… одного только тебя не за что. Остальных всех – есть за что. Некоторых даже многократно! А если ты такой святой… – Глаза ее вдруг заиграли. – Давай тогда с нами. Работу найдем.
Митя наконец-то увидел меня и смотрел изумленно, словно его осенило.