Напряжение - Страница 16

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118.
Изменить размер шрифта:

Приходил ко мне дядя Паша. Посидел, поболтал со всеми. А когда ушел, девчата на меня набросились: «Кто это?» Мне не хотелось обо всем рассказывать. И я ответила, что это мой знакомый. «Ухаживает за тобой, да?» - спросила Зинка и ухмыльнулась противно так. Пришлось выдумывать: мол, знакомый отца, когда еще тот был жив, а теперь мой. И ничуть не ухаживает: он женат, и у него двое детей.

Он всем очень понравился. А Зинка сказала: «Раз такой старый знакомый, что? он, не может взять к себе жить? Охота тебе в общежитии болтаться». - «А мне так больше нравится», - ответила я. Зинка проворчала: «Ну и дура» - и почему-то надулась. Тут вступилась Лена и давай на нее нападать: «У тебя мещанские предрассудки. Конечно, в общежитии лучше, чем даже у родственников». Зинка совсем разобиделась, обозвала нас склочницами и перестала разговаривать.

Твое письмо, Зоенька, я перечитала снова. Ты на меня не обижайся, но оно мне показалось каким-то чужим, не твоим. Я рада, что ты выступаешь в спектаклях и что тебе нравится искусство. Но почему ты считаешь, что никто, кроме тебя и мамы, в нем не разбирается (или я неправильно тебя поняла?). И о папе, и о колхозниках ты говоришь с каким-то пренебрежением. Кто виноват, что крестьяне не понимают театра? Я тоже не понимаю. Как его можно понимать, если я всего два раза была в ТРАМе и один раз в АКтеатре? Колхозники, наверно, и того меньше. А если вы со своим кружком будете больше бывать в колхозах, больше вас и понимать станут. Или я не права? Ответь мне, Зоенька. Мне иногда хочется поспорить. Мы с девчатами по вечерам уляжемся спать, погасим свет и давай разговаривать. О чем только не переговорим, не переспорим! А ответ не всегда найдешь.

Мне же так хочется докопаться до чего-то такого, что спрятано, зарыто где-то глубоко-глубоко и о чем никто и никогда не узнает, кроме меня. Смешно, да?

Один раз у нас зашел разговор о жизни. Вот живет человек, работает, переживает неприятности, радуется, если ему в чем-то повезло… А для чего все это?

Зинка не задумываясь сказала, что человек живет потому, что он родился, просто так, ни для чего. А раз он родился, он должен урвать у жизни как можно больше удовольствия.

Я совсем несогласна с ней. Каждый живет, чтобы оставить после себя что-то заметное: один построит машину, которой до него не было; другой напишет книгу, и ее будут читать после его смерти; третий придумает новый, более удобный способ, ну, например, пилить дрова или варить асфальт… Человек сам не замечает, что стремится к этому. Так или нет?

А Лена заявила, будто все, о чем я говорила, способны делать только особые, выдающиеся люди. Обычные люди могут оставить после себя только ребенка - сына или дочку, которые вырастут и, может быть, станут выдающимися. А если не станут, то тогда такими будут их дети или внуки.

Совсем зашла я в тупик от Ленкиных рассуждений. Неужели же след в жизни оставляют какие-то совсем особенные, ни на кого не похожие люди? Неужели все, кого я знаю, ничего полезного не сделали? Нет, что-то тут не то.

Чтобы доказать Лене, что она не права, я стала называть фамилии людей, которых все помнят и все любят и которые не были какими-то особенными людьми, А Ленка захлопала от радости в ладоши: «Раз ты помнишь их фамилии, - значит, они уже не обыкновенные люди, а выдающиеся».

Может, это и так, а?

Тогда мы долго спорили, какого же человека можно считать при жизни выдающимся, и мечтали, что сами будем делать, когда станем совсем взрослыми. А вы разговариваете так?

Я не усыпила тебя своими бесконечными разговорами, Зойка? Наверно, да. Поэтому заканчиваю. Пиши, дорогая моя. Целую.

Маринка.

P. S. Да, знаешь, кого я вчера встретила на улице? Козыря. Ты, конечно, его не видела, но помнишь, я тебе о нем писала. Он месяц назад вышел из тюрьмы и порвал со старым окончательно. Я только вчера узнала что его зовут Толя, а фамилия Березин. Он мне показал паспорт. Устроился работать на завод электромонтером. Очень мне обрадовался и обещал зайти. Вот какие встречи бывают! Я никого из тех не хочу видеть, а его мне было приятно встретить, несмотря ни на что. Вот как.

Марина.

Марина Гречанова - Зое Бакеевой

Ленинград, 12 апреля 1935 года

Зоенька! Эта открытка - лишь напоминание о себе. Ты обиделась на меня, да? Скажи откровенно. Не надо. Я не хотела тебя обидеть. Просто хотелось поделиться с тобой своими мыслями.

Если все-таки захочешь, черкни. Буду ждать. Поздравляю тебя с наступающим праздником 1 Мая. Пусть исполнятся все твои желания.

Марина.

Зоя Бакеева - Марине Гречановой

Оренбург, 18 мая 1935 года

Маринка! Я не думала обижаться на твое письмо. Просто мы немного подросли и на некоторые вещи смотрим по-разному. Так и должно быть. Одинаковых людей не существует. Мама тоже так считает. О папе и о колхозниках (странно, ты, кажется, ставишь здесь знак равенства?) я не хотела говорить с пренебрежением. Тебе, наверное, показалось. Но ведь действительно, чтобы понимать искусство, надо его знать, изучать. Мало несколько раз посмотреть одну и ту же пьесу. Нужно уметь ее видеть, чувствовать, знать подтекст и понимать его. А это дано не каждому, в этом наше с мамой твердое убеждение. С Петром я попробовала говорить на эту тему, но он не захотел думать.

Знаешь, Маринка, я сейчас переживаю драму: с Петром мы расходимся, как в море корабли. Он оказался довольно пустым и ветреным мальчишкой. Как тебе нравится, заявил, что у меня дурной и прижимистый (это у меня-то!) характер. Мне кажется, что это был ход. Я заметила, что он начал ухаживать за Риткой Гоголевой из 92. Есть у нас такая красавица писаная, как все считают, а в общем-то ничего особенного.

Как-то встретила я их на улице: идут под ручку, смеются. Я не подала вида, что разозлилась. А пришла домой - разревелась. Мать испугалась, стала утешать. Она сказала, что я не сумела его удержать. Это тоже искусство - удержать около себя молодого человека. А вообще я о нем и слышать не хочу. Он - ничтожество. И выйдет из него солдафон, я уверена. Но все-таки, Маришка, ужасно неприятно разочаровываться в человеке.

Кончу десятилетку, поеду в театральный институт, в Москву или Ленинград. Папа не очень одобряет мой выбор, думает, что за год все еще переменится. Но мы с мамой его обломаем. Мама-то спит и видит меня будущей актрисой.

Из-за всех событий, которые у меня произошли за последние три месяца, я тебе и не писала. Все-таки переживания всегда много времени отнимают. Ну, а теперь все прошло. Я даже рада прекращению дружбы с Петром. Он мне не пара. Если вздумает снова ухаживать за мной, отошью.

У нас уже жара стоит. Послезавтра кончаем учебу. Потом испытания и последний, десятый. Скорей бы!

Козырь, которого ты встретила, не внушает мне доверия. Держись от него подальше. Я бы на твоем месте не давала ему своего адреса. Ну, да тебе виднее.

Где думаешь провести лето? Мы, как всегда, поедем на дачу на реку Илек. До свидания.

Твоя Зоя.

Марина Гречанова - Зое Бакеевой

Ленинград, 11 августа 1935 года

Милая моя Зойка! Ты уже приехала со своего Илека? Очень хочется, чтобы это письмо застало тебя. Мне так необходимо с тобой поговорить!

Ты советуешь «держаться подальше» от Толи. Это твое, пожелание я не выполнила и даже рада, что так получилось. Почему? Думаю, ты догадаешься.

26 июля (я даже число помню) появляется в общежитии молодой человек. Ходит по коридору, Гречанову спрашивает. Девчонки меня нашли, привели. Смотрю - Анатолий. Он заулыбался, обрадованный. Я тоже смеюсь: откуда, думаю, он взялся? Адреса-то я ему не давала, только в разговоре упомянула номер училища, а он сам долго разыскивал меня, - потому и не пришел сразу после встречи. А когда мы вышли на улицу, он признался, что очень часто вспоминал меня. А потом прищелкнул пальцами (у него такая привычка) и прибавил: «А ты совсем взрослая стала, Марина, и здо?рово похорошела».

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com