Написано кровью - Страница 2

Если верить Эми, работавшей тогда над романом-блокбастером, при словах «Макс Дженнингс» Джеральд буквально подскочил, побелел, задрожал, пораженный ужасом, стал дико озираться и как будто вздрогнул, словно от таинственного толчка. Так или иначе чашку с кофе он выронил. Тут же началась суета вокруг его заляпанных брюк. Кто-то принялся соскребать с ковра сахар и кофейную гущу. Лишь минут через десять все успокоились. Сью сварила свежий кофе, особого, шоколадно-трюфельного сорта, к которому Джеральд не притронулся и про который Брайан сказал, что его не отличить от какао.

Когда она внесла поднос, Джеральд стоял возле газового камина, отлепляя мокрые штанины от ошпаренных коленей, и приговаривал:

— Мне ужасно жаль. Как кольнет вдруг… — Он на секунду приложил руку к груди под тонкой белой рубашкой.

— Вам бы к лекарю, — сказал Рекс.

Лора подумала, что это, наверно, сердце. Сразу стало зябко и затошнило. Но он же не толстый. У него вообще нет лишнего веса. Но возраст именно тот. Можно и толстым не быть. Есть другие факторы риска… О боже, боже!

— По-моему, Рекс прав.

— Просто несварение. Жаркое из зайчатины…

— Даже если так…

— Мы можем продолжить? — Брайан демонстративно посмотрел на часы. В силу целого ряда причин Джеральда он не любил и полагал, что вокруг него уже достаточно посуетились. — Мне еще надо выставить оценки до того, как лягу спать. Не все могут позволить себе не работать.

Вернулись к вопросу о том, как трудно найти приглашенного докладчика. Как раз перед незадачей с чашкой Эми предложила одну даму, жившую поблизости, в Мартир-Д’Эверси, и писавшую о забавных проделках своих пекинесов, которых у нее водилось великое множество.

— Я знаю, о ком ты, — кивнула Сью. — Она выпускает книжки за собственный счет и развозит их по книжным магазинам.

— Книги, изданные за счет автора, строго verboten[3], — отрезал Брайан. — Либо настоящие писатели, либо никаких.

— Это, в конце концов, всего четыре раза в год, — сказала Гонория Лиддиард, завладевая последним волованом с перцем чили и сливочным сыром. Его гофрированные оборочки напоминали только-только прорезавшиеся крылышки младенцев-ангелочков. Гонория, как таблетку, положила «ангелочка» на свой толстый язык и проглотила целиком.

«И это уже восьмой», — спокойно заметила про себя Эми.

— Уж как-нибудь мы могли бы с этим справиться, — заключила Гонория.

Пожалуй, «мы» — это было сильно сказано. Гонория быстро отметала большинство имен, которые называли другие, но сама редко кого предлагала. Всех пришедших она считала никуда не годными и частенько отзывалась о них очень грубо, иной раз даже не дождавшись их ухода.

— Мы могли бы пригласить Фредерика Форсайта, — внес свою лепту Рекс, который сейчас корпел над триллером о наемном убийце по кличке Гиена и его попытке прикончить Саддама Хусейна.

— Бесполезно, — поморщился Брайан. — Эти люди вечно притворяются, будто у них нет времени.

Довод был убедительный. Среди людей, у которых за последние несколько лет не нашлось времени выступить перед писательским кружком Мидсомер-Уорти, числились Джеффри Арчер, Джилли Купер, Мейв Винчи и Сью Таунсенд. Правда, последняя прислала очень милое письмо и свою книгу в мягкой обложке с автографом.

Только раз они добились относительного успеха. Увенчанный всеми возможными лаврами и осыпанный всеми наградами поэт, которого ожидала автограф-сессия в каустонском книжном магазине «Черный дрозд», согласился в тот же вечер прийти и побеседовать с ними. Это был сущий кошмар. Он пробыл всего час, только и делал, что пил, зачитывал вслух рецензии на свои стихи и рассказывал о разрыве с любовником. В конце концов он разрыдался, и Лоре пришлось везти его в Лондон на машине, поскольку все мужчины отказались от этой сомнительной чести.

В итоге им оставалось довольствоваться знаменитостями поскромнее: корреспондентом из «Эха Каустона», ассистентом продюсера (мальчиком на побегушках) с городской коммерческой радиостанции, а также местным жителем, который время от времени печатался в журнале «Практическая деревообработка» и считал себя персоной слишком значительной, чтобы посещать кружок на постоянной основе.

— А как насчет идеи, которая пришла тебе за завтраком, милый? — Сью Клэптон робко улыбнулась мужу с другого конца гостиной.

Насколько неряшлив был он, настолько же аккуратной и приличной выглядела она, с этими ее заложенными за уши длинными прядями цвета молочного шоколада и большими круглыми очками в пестрой оправе. Юбка в пол, цвета клевера, с узором из мелких маргариток, имела коварный запах, и ноги свои, в неуклюжих кожаных сабо, Сью составила тесно, сообразуясь с приличиями.

— Помнишь?

— Да помню, помню. — Брайан вспыхнул от раздражения. Он-то собирался преподнести свое предложение этак равнодушно, с прохладцей, небрежно подбросить его, когда перебранка достигнет высшей точки. — Есть у меня один знакомый, который мог бы — повторяю, мог бы — прийти побеседовать с нами.

— Что он пишет?

— Он не пишет. — Брайан самодовольно улыбнулся Джеральду. — Он креативщик. — Брайан хихикнул и обвел всех насмешливым взглядом. Было ясно, что никто толком не представляет, с чем это едят. Типично. — Слыхали про Майка Ли[4]?

— Ну, это была бы большая удача, — пропела Лора, закинув одну элегантную, туго обтянутую медового цвета чулком ногу на другую.

Шелковый шорох произвел впечатление на всех мужчин, кроме одного, на которого, собственно, был рассчитан.

Как хотела бы Сью иметь такие ноги! Как хотел бы Брайан, чтобы у Сью были такие ноги! Гонория сочла это движение Лоры в высшей степени вульгарным. Рекс храбро домыслил кружева и подвязку. Эми просто дружелюбно улыбнулась Лоре — и за эту улыбку ей потом досталось от Гонории за «хорликсом»[5].

— Я не сказал, что это Майк Ли, — Брайан покраснел еще гуще, — я просто сравнил. На прошлой неделе к нам в школу приезжал «От и до» — учебный театр. Они так блестяще показали один день из жизни общеобразовательной…

— На пляж со своим песком? — улыбнулся Рекс.

— Да господи ты боже мой! — Брайан саркастически усмехнулся и покачал головой. — Вы, похоже, просто не понимаете. Вернуть детям их собственный опыт, но в новой динамической форме. Какая увлекательная достоверность…

— Что, простите?

— Дети сразу узнают язык этого нарратива, он идентичен их собственному.

— Ясно.

— Короче говоря, — подытожил Брайан, — пока грузили реквизит, я переговорил с Зебом, их главным, и спросил, не может ли он приехать пообщаться с нами. Нам пришлось бы лишь заплатить…

— Исключено, — отрезала Гонория, — мы никогда не платим.

— Только за бензин и…

— Гонория права, — Рексу с трудом удалась нотка сожаления, — стоит один раз заплатить… — Он примолк, задумавшись, как это часто с ним бывало, а не ошибается ли. Может быть, такая скупость непродуктивна? А вдруг, если бы они предложили Джону ле Карре достойную его оплату…

Гонория между тем что-то говорила. И очень громко.

— Разве что вы сами оплатите приезд этой персоны?

Гонория холодно взирала на Брайана. Не человек, а ходячее недоразумение. Всё в беспорядке: волосы, борода, одежда, не говоря уж о политических воззрениях, крайне безалаберных, на ее взгляд.

Увидев, что муж отступил и надулся, Сью занервничала. Она запустила пальцы в волосы у самых корней, туго натянула прядь, потом отпустила, взялась за следующую. Этим она и занималась весь остаток вечера.

Прошло всего каких-то полчаса, но всем присутствовавшим показалось, что они уже вступили в новое тысячелетие.

И наконец, после множества препирательств, беседа описала полный круг, и снова всплыло имя Макса Дженнингса.

— С ним у нас могло бы получиться, — предположила Эми, — он ведь живет тут рядом. К тому же он… не то чтобы звезда.