Наперекор судьбе - Страница 2

Лили росла обычным человеком, без толики магического дара, и впервые я была искренне этому рада – ведь это значило, что сестре, как мне, не придется стать для какого-нибудь мага неким подобием магического артефакта, усиливающего его собственный дар.

После смерти отца и приготовленной для меня роли подпитки графа Рэйста сделать мне больнее, казалось, было уже невозможно. Но Арес сумел.

– Корас, я дарю ее тебе, – бесстрастно обронил он. Но показное равнодушие Ареса меня не обмануло. Я же видела, что он смакует страх Лили и мое потрясение.

– И зачем она мне? – Голос у стоящего рядом с ним элькхе был хриплым и низким. – У меня предостаточно рабынь.

Арес развернулся к варвару, вперил в него неприязненный взгляд. От его голоса повеяло холодом:

– Ты отказываешься от подарка своего герцога?

«Ты не герцог, – мысленно взъярилась я. – Ты самозванец».

По каменному лицу элькхе трудно было угадать его истинные эмоции, да и тон совершенно не изменился, когда он ответил на недовольные слова Ареса:

– Конечно же нет. Если позволит Ваша Светлость, я продам ваш подарок на невольничьем рынке, а на вырученные деньги приобрету боевых магов для своего дома.

– Делай, что хочешь, – махнул рукой Арес.

Я задохнулась от гнева и страха, ледяными тисками сжавших мое сердце. Лили отдадут в рабство… Нет, только не это… Все, что угодно, но только не это!

– Заберите лучше меня, – надтреснутым голосом сказала я.

В глазах Ареса появилось уже знакомое мне выражение – его забавляло происходящее.

– Как благородно! – протянул седовласый, откровенно надо мной насмехаясь. – Но увы, ты нужна мне самой. Точнее, моему верному адгеренту.

А элькхе – солдаты Корас – уже направлялись к Лили. Все барьеры рухнули, самообладание, так тщательно удерживаемое мной, треснуло по швам. Я ринулась вперед, даже заранее зная, что проиграю. Хотела подобрать клинок отца, лежащий рядом с его бездыханным телом. Клинок, воспользоваться которым он так и не смог. Вонзить его в холеное тело Ареса… а потом – будь что будет.

Мне просто не дали шанса – хватка его солдат оказалась подобна стальным оковам. Я попыталась вырваться, но добилась лишь грубого толчка назад. Арес шагнул ко мне, но, внезапно передумав, лениво кивнул Корас. Элькхе протянул ко мне руку и…

Боль обрушилась на меня, разрывая тело на части. Вгрызлась голодным зверем, заставляя каждую клеточку гореть огнем. Я терпела сколько могла – чтобы еще больше пугать Лили, которая после всего пережитого и так была близка к обмороку, чтобы не видеть удовлетворения в глазах Ареса. Силы кончились, и я закричала.

Я и подумать не могла, что однажды мне доведется почувствовать на себе пресловутую магию боли. Впрочем, раньше я и подумать не могла, что застану войну… и увижу, как правитель родного герцогства убивает моего отца. Если бы не державшие меня стражи, я бы просто рухнула на пол – ноги просто меня не держали. Одуревшая от боли, я встретилась взглядом с полным сострадания взглядом сестры.

– Я найду тебя, слышишь? – хрипло сказала я, несмотря на клокочущую внутри ярость и страх, сделавший мои пальцы ледяными. – Лили!

На бескровном лице сестры ярко выделялись зеленые глаза, в которых плескался ужас.

– Я тебя найду, – повторила я. Лили неуверенно кивнула в ответ.

– Ты слишком самоуверенна, – неприязненно бросил Арес. – Отныне ты – моя собственность.

«Увидим», – стиснув зубы, подумала я.

Я – Гвендолин Меарк, и так просто сдаваться не намерена.

Пропасть… На месте выжженного счастья осталась черная бездонная пропасть. В нее падали осколки разрушенного мира, который еще вчера казался, пусть и не безупречным, но все же знакомым и родным.

Теперь я в одночасье перестала узнавать окружающую меня реальность.

Люди варвара с Непримиримых Земель тащили меня за руку куда-то, а я все смотрела на распростертое на полу тело отца, силясь поверить в происходящее. Пыталась понять… но не могла. Подняла взгляд, в тщетной надежде, что все это окажется сном, иллюзией – и натолкнулась на белое, как маска, лицо Гвендолин. Мысль, промелькнувшая молнией: я никогда не думала, что у живых людей бывают такие мертвенно-бледные лица. И еще одна мысль, первую опередившая: все это правда. Это действительно произошло.

Холодная ярость в глазах сестры подействовала на меня как вылитый на голову ушат ледяной воды. Мир стал темнее, а боль в груди – невыносимее. Из глаз брызнули слезы.

Я сначала пыталась вырываться, даже куснула кого-то сгоряча, но моего запала надолго не хватило. Кто-то ударил меня по лицу, и… меня повели прочь. Прочь из родного дома, ставшего вдруг таким незнакомым и чужим. Дома, где сам воздух, казалось, пропитался болью, кровью и отчаянием.

Гвен что-то кричала мне вслед, но я уже не слышала – грохот тяжелых сапог солдат и магов заглушал звуки. Или мне лишь так казалось – голову словно набили ватой. Ватными стали и ноги – я едва шевелила ими, и солдатам варвара – кажется, Арес назвал его Корасом, – приходилось практически тащить меня на себе. Пару раз меня грубо толкнули в спину, чтобы шла быстрей, но я осталась безучастной ко всему происходящему.

«Папа умер. Папы больше нет», – это все, о чем я могла сейчас думать. И когда боль, острая как лезвие ножа, грозила разорвать мне надвое сердце, на меня обрушились два ментальных удара. Удар. Нас разлучили с Гвендолин. Удар. Меня везут на невольничий рынок. Мир вокруг меня рушился, хотя внешне и казался цельным.

Смириться с этим было невозможно. Сопротивляться – бессмысленно. И я просто отдалась этому чувству, поглотившему меня, без остатка. Нырнула в пучину отчаяния и захлебнулась в его волнах. Благодарная за выпавший мне шанс хотя бы недолгого забвения, я потеряла сознание.

…Путешествие до Тскаваны – столицы Непримиримых Земель, заняло несколько часов. Меня осмотрели, несмотря на то, что на мне было платье из тонкой ткани. Затем Корас посадил меня на коня и сам сел спереди, связав мне руки бечевкой у себя на груди. Подумать только – я всегда так мечтала побывать за пределами родного дома. Но сейчас мой взгляд лишь отрешенно скользил по простирающимся вокруг необжитым землям – голые деревья, хилые кустарники и практически высохшая река.

Когда мы прибыли в Тскавану, меня ошеломил вид столицы. Огромные высокие дома со стеклянными витражами, разнообразные клумбы, разбитые по всему городу, тенистые аллеи. Через некоторое время мне пришлось опустить взгляд из опасений посмотреть в глаза кому-нибудь из проходящих мужчин. Увы, родной край остался позади. Жестокая судьба закинула меня в чужие земли, в которых действовали свои законы. Не стоило усугублять мое и без того печальное положение.

Я не могла не чувствовать обжигающих взглядов, направленных на меня. Сцепив зубы, терпела липкость и приторность этих взглядов, пытаясь не терять присутствия духа. Наша процессия остановилась. Стало ясно – мы прибыли на центральную площадь. Корас развязал мне руки и даже помог спуститься с коня. Не из вежливости, конечно, а из соображений безопасности – вдруг я упаду с лошади и порву платье, или заработаю царапину. На невольничьем рынке такая мелочь могла сильно сказаться на стоимости рабыни, вот Корас и подстраховывался.

Меня провели на небольшой помост, на котором я увидела деревянные шесты. Рабынь ставили возле них и привязывали им за спиной руки, лишая возможности побега и давая покупателям оценить по достоинству живой товар. Та же участь постигла и меня. Когда мне завязали руки, я рискнула немного оглядеться по сторонам. Почти все шесты были заняты рабынями разных возрастов и назначений.

Из книг и рассказов отца, я в самых общих чертах знала, как устроены законы элькхе. Рабыни делились на гостевых, личных, детородных, поварих и служанок. Самые привлекательные, служили «гостевыми», то есть были призваны развлекать и выполнять прихоти гостей дома, а также «личными», предназначенными для всех мужчин дома или только для его главы. Для того, чтобы стать личной или гостевой, рабыня должна была обладать яркой внешностью, детородной – отменным здоровьем, поварихами брали только тех, кто хорошо готовил, а все остальные обычно становились простыми служанками. Я подходила под все категории, чему Корас определенно был рад – это увеличивало его шансы заработать на мне кучу золотых монет.