Наперегонки со смертью - Страница 17
– Алейкум ассалам... – озадаченно пробормотал толстяк, не узнавая этого пыльного и грязного исхудавшего русского, который вел себя так странно, будто они знакомы, по крайней мере, не один год.
– Что, Турсунов, аль не признаешь?
– Нет, уважаемый, что-то не припоминаю...
– А старшего лейтенанта Банду не помнишь? А "море водки, пива таз" забыл? А сколько девочек хороших в моих объятиях ты, изверг, погубил? – Банду понесло – он даже вдруг заговорил чуть ли не стихами.
– Ай-ай-ай! Банда!.. – расцвел наконец-то в улыбке Турсунов, а его и без того узкие глаза совсем сжались в еле заметные щелочки, почти исчезнув на толстом откормленном лице. – Заходи-заходи, гость дорогой! Давно мы с тобой не виделись, уважаемый Банда!
– И то правда – давненько!
Они обменялись рукопожатием, на восточный манер пожимая обе руки сразу, и ласково потрепали друг друга за плечи как старые хорошие друзья.
– Каким ветром в наших краях, старлей Банда?
Что, девушки наши сильно понравились? Может, невесту ищешь? Так за неверного никто замуж не пойдет, ты такого калыма век не соберешь! – весело ржал Турсунов, усаживая Банду за низенький столик у стены – на самом почетном месте.
– Нет-нет, старый хитрец, мне твои девушки не нужны... Ты мне нужен.
– Так-так!..
Турсунов вмиг посерьезнел, и маленькие глазки его стали еще меньше, опасливо забегав по сторонам – верный признак того, что рыбка клюнула, что он явно заинтересовался, какая проблема могла привести к нему Банду.
– Важное дело, старик, – веско сказал Сашка, глядя чайханщику прямо в глаза.
– Хорошо, дорогой! Но про дело – потом, сначала – кушать. Плов горячий будешь?
– Спасибо, не откажусь!..
Когда тарелка жирного, с огромными кусками баранины, плова опустела, и Сашка устало откинулся на подушки, Турсунов загадочно поманил его пальцем:
– Пошли, уважаемый, в те комнаты. Там хорошо про дела говорить, – позвал его старый хитрец куда-то в глубину помещения, за стойку.
Они прошли через кухню и оказались в небольшом, со всех сторон огороженном дворике, располагавшемся позади чайханы и совершенно невидном с улицы. Турсунов провел его в маленькую тенистую беседку, где столик был уже накрыт сладостями и стоял заварочный чайник с готовым ароматным зеленым чаем. Разлив напиток по пиалам и как следует устроившись, Турсунов наконец-то показал, что он – весь внимание.
– Мне сильно нужна твоя помощь, – начал Банда. – Дело, конечно, не простое, я понимаю. Но плачу сразу.
– Долларами? – Турсунов был, как всегда, конкретен и деловит, и это понравилось Сашке.
– Ну, дорогой, а чем же еще?!
– Говори, какое дело?
– Мне надо оформить доверенность на право управления и распоряжения машиной – так называемую генеральную доверенность. Вот права хозяина, вот техпаспорт, – он протянул Турсунову документы.
– О-о! "Мицубиси-паджеро"! Хорошая машина, очень хорошая, красивая, сильная, – Турсунов аж причмокнул языком от удовольствия.
– Это можно сделать?
– А почему хозяин не пришел? – хитрый глаз старика быстро скосился в сторону Банды, и парень понял, что такими намеками узбек попытается вывести его из равновесия и запросит как можно больше денег.
– Послушай, хозяин заболел... А вообще ты меня давно знаешь и знаешь, что я не подведу... – Бондарович не спеша отхлебнул из пиалы. – Короче, мне нужна доверенность на мое имя, оформленная чин-чинарем, а также сто пятьдесят литров бензина. Хорошего бензина, сам понимаешь.
– Да-да-да-да... Уважаемый, это все можно, но это все дорого...
– Послушай, старик, если все это ты сделаешь к сегодняшнему обеду, можешь назвать любую цену.
Глаза старика снова забегали, и теперь Банда был полностью уверен, что все получится.
– Конечно-конечно... Какая любая цена?! Мне ничего не надо! Я только для старых друзей стараюсь... Ну, доверенность – триста долларов, бензин – сто долларов... – старик загибал пальцы, говоря с остановками и присматриваясь к реакции Сашки, стараясь не прогадать. – Мне, старику, на пенсию – пятьде... нет, сто долларов. И к обеду, уважаемый, все документы у тебя будут совсем хорошие!
Банда, не торопясь, с видом стопроцентного миллионера, вынул из кармана брюк деньги и, отсчитав пять бумажек, протянул чайханщику.
– На, держи... Если все сделаешь быстро и хорошо, да еще и еды мне в дорогу соберешь, получишь дополнительных сто баксов на пенсию. Понял? – Банда пошелестел стодолларовой бумажкой, держа ее в пальцах перед жадными глазами узбека – Только я тебя прошу – очень постарайся, Турсунов, сильно хорошие документы должны получиться – О, какой разговор! Может, отдохнешь у меня, дорогой гость? Поспи, сил наберись... – ласково ворковал чайханщик, пряча деньги куда-то в бесконечные недра своего халата.
Банда знал хитрого старого черта. А потому решил не рисковать.
– Нет, спасибо, я пойду погуляю.
Он взглянул на часы:
– Почти одиннадцать. До четырех успеешь?
– Про что разговор! Конечно, все будет сделано, как ты хотел, старлей Банда.
– Ну вот и ладненько... Значит, в четыре я сюда за документами заеду.
Сашка встал и направился к кухне, намереваясь через чайхану снова попасть на улицу, но старый узбек опередил его, протестующе преграждая дорогу:
– Подожди, уважаемый! Зачем туда? Зачем чужой глаз чтобы смотрел?.. Тебе это надо? Мне тоже не надо!.. Пойдем-пойдем! – он пальцем поманил Банду в глубь двора, затем к стене, и парень заметил вдруг совсем маленькую калитку, высотой метра в полтора, выходящую, как оказалось, на параллельную, совершенно глухую улицу.
– Молодец, старик, настоящим конспиратором стал! Раньше вроде посмелее был?
– Э-э, время такое, дорогой! Много-много бандитов стало. Молодежь пошла – за одного барана мать родную прирежут. Тебе это надо? – снова повторил Турсунов свой вопрос, суетливо отпирая замок. – И мне не надо! Ты в четыре часа сюда тоже приходи. Я буду здесь ждать. Вот так, – он костяшками пальцев четыре раза ударил в дверь, – постучишь – я тебе, уважаемый, сразу и открою Хорошо?
– Договорились. Ну пока!
Банда уже согнулся чуть ли не вдвое, чтобы пролезть под низенькой притолокой калитки на улицу, как вдруг будто вспомнил что-то и снова повернулся к Турсунову, внимательно посмотрев ему в глаза.
– И вот что, старик. Ты не обижайся, но время – сам сказал! – сейчас такое – Бондарович вытащил из-за пояса сзади пистолет и, как будто взвешивая его на руке, поднес к самому лицу чайханщика:
– Ты уж гляди, Турсунов, без шуток. Мне, понимаешь ли, терять нечего – я тебя, ежели что, из-под земли достану!
Турсунов часто-часто закивал:
– Ну что ты, гость уважаемый! Обязательно все сделаю, как надо, ты же меня знаешь! Я тебя хоть раз подводил? Так не обижай старого человека!
– А ты и не обижайся. Это я тебе так сообщил, на всякий случай, для информации, – бросил Банда, засовывая пистолет за пояс и, снова согнувшись в три погибели, выбрался на улицу. – Не забудь и не перепутай – ровно в четыре я буду здесь. Откроешь...
Вечером того же дня после очень сытного и веселого ужина в чайхане Турсунова Бондарович выруливал на трассу, ведущую в Карши.
Старик не подвел – доверенность действительно получилась отличная. Покойный Ахмет перевернулся бы в гробу, если бы знал, что спустя день после смерти он с радостью поручил своему убийце распоряжаться своим же автомобилем, даже с правом передоверия и продажи.
Бензобак "мицубиси" теперь был полон, и в багажнике тяжело и сытно плескались пять стандартных канистр, заполненных отличным высокооктановым "девяносто пятым" бензином, судя по приятному, чуть приторно-сладкому запаху – финским.
Банда даже не представлял себе, откуда в этой глуши могло взяться такое великолепное топливо – он мечтал получить хотя бы неразбавленный "семьдесят шестой".
На заднем сиденье в огромных свертках лежала провизия, заготовленная щедрой рукой чайханщика, честно заработавшего дополнительных сто долларов "к пенсии". Старик зачем-то сунул Банде несколько бутылок водки "Смирнофф" с синей этикеткой – пятидесятиградусной.