Наместный маг 2 (СИ) - Страница 3

– Чувствуешь, как пахнет? – с какой-то доброй улыбкой спросил Пест.

– Я не умею чуять настоящий запах... только ворожбу и силу... – из-за приоткрытой пасти с зубами в три ряда было не понятно, улыбается Черт или просто не может убрать оскал с лица. – Сущности тьмы не умеют чувствовать запахи в том понимании, которое вы этому придаете...

– И ни один демон никогда не чуял настоящих запахов? – Пест разговаривал, не отрывая взгляда от горизонта.

– Нет, – ответил Черт.

Пест искренне улыбнулся Черту и по-простому, словно друга, спросил:

– Хочешь, я тебе дам свой нос понюхать, как мое село пахнет?

Черт молчал секунд двадцать. Пест уже отвернулся от него и вышел за ограду, не став дожидаться Черта. Тот переминался с лапы на лапу, но отвечать не спешил. Прямо перед оградой лежало белоснежное перо, которое Пест увидеть не мог. Черт же его прекрасно видел, но не мог понять его смысл. Когда Пест скрылся из виду, Черт аккуратно перелез через ограду и обратился к Песту.

– Что хочешь за то, что носом дашь своим почуять? – Черт внимательно оглядывал Песта в поисках следов вмешательства "пернатой суки".

Пест отвернулся от горизонта, на котором занималась зорька и со странной улыбкой произнес:

– Ничего, – Черт в ответ хлопнул одновременно всеми тремя глазами. – Просто так, токмо ты слово дай, что только носом моим чуять будешь и только чтобы запах почуять... Даешь?

– Даю, – спустя несколько секунд раздумий ответил Черт. – Даю слово свое, что не воспользуюсь ничем, окромя носа Песта, для того, чтобы запах почуять.

– Даю Черту право носом моим чуять, – с ухмылкой произнес Пест и начал наблюдать, как засуетился демон.

Сначала он хотел просто обслюнявить палец на лапе, а потом прикоснуться им к носу Песта. Помешал огромных размеров коготь, который чуть не выколол Песту глаз. Черт тут же отгрыз коготь. Когда он прикоснулся к носу Песта своим пальцем, то принялся втягивать воздух сквозь щели. Тут же он завертел головой, стараясь втянуть как можно больше запахов. А запахов было немало.

Запах растопленных печей, цветущей яблони, сырой от росы травы, и легкие отголоски запаха струганной древесины. Это соседский сруб, который хозяева собрались ставить после посевной и сенокоса. Сруб стоял на другой стороне улицы на нескольких камнях. Его только приготовили.

Черт крутил головой и старался уловить разницу, каждый запах, втянуть как можно больше, словно оголодавшая собака, дорвавшаяся до еды. И с каждым разом он замедлялся. Словно это обычный воздух его пьянил. Он все медленнее и медленнее втягивал воздух, все меньше вертел головой, а потом и вовсе плюхнулся на задницу и уселся как пес. При этом нос Песта он отпустил сам. Пест и не думал его останавливать.

– И так всегда? – спросил Черт. Он уселся, подогнув задние лапы и придерживаясь передними за землю. Если бы не огромная голова с непропорционально большим ртом, могло показаться, что рядом с Пестом сидит огромный пес. – Всегда так пахнет?

Пест сел рядом с ним, вытянув ноги. Они оба рассматривали рассвет. Село начало оживать. Послышались звуки скрипа дверей вдалеке и первые песни петухов.

– Всегда, – ответил Пест Черту, передернув плечами и ссутулившись от холода. – Я раньше этого запаха не замечал, а тут... как нашло что-то.

– Я думал, что знаю, как пахнут люди... – пробормотал Черт. Он наклонил голову вбок, но так неестественно, словно он вывернул себе голову, словно голова провернулась на 90 градусов.

Воцарилось странное молчание, нарушаемое отдаленной возней сельчан, словно этот шум подгонял неуловимый момент, очаровавший демона и мальчика-ведуна.

Самые странные метаморфозы начались на лице Черта. Гладкая черная кожа, переходившая сразу в десны зубов, начала морщиться, а его лицо исказила такая гримаса, что ни один человек не смог бы однозначно ее классифицировать.

На самом деле в этот самый момент демон Трингавалтол, в быту называемый Чертом, впервые со времени обращения в демона из мелкой нечисти попытался прекратить улыбаться.

– Черт...

– Чего?

– Дакрит... это твоих лап дело?

– Да.

– Зачем?

– Он будет ведуном...

– Моего слова за то не будет. Все по правде...

– По правде... – кивнул Черт. – По правде ты сам его ведуном назовёшь...

– Сам? – переспросил Пест, хмыкнув.

– Сам! – подтвердил Черт.

В этот момент скрипнула дверь в дом и из него показалась мать Песта. Сначала она перепугалась, увидев огромного Черта. Он и так на вид был не подарком, а уж когда провернул голову и мать Песта увидела вертикальный рот и три глаза сбоку – охнула и чуть не осела.

– Уйди! Нашел, кого пугать... – буркнул Пест, и Черт начал растворяться в воздухе. Мать Песта в это время испуганно изобразила в воздухе знак Единого и принялась причитать:

– ...Единый видит, предок знает... Пестушка, ты чего на землице сырой сидишь? – она поправила съезжающий платок с головы и добавила. – А ну как простынешь???

– Скажешь тоже! – с улыбкой заворчал Пест, поднимаясь с земли. – Меня ведь и ножами резали, и в кипятке варили, а ты? Простынешь!..

– Я вот отцу как расскажу все!... – начала было мать, грозя Песту полотенцем.

– Не, я сам расскажу... – с улыбкой произнес Пест, поднимаясь и отряхивая штаны. 

Этим же утром Пест ходит по двору и не может унять странного чувства...

С утра он хотел податься на поле, но его осадил отец. "Будет нужно – позовем, а коли нет, то и не по чину тебе поле пахать..." – заявил он.

– Не по чину... – нахохлившись, буркает Пест и, сложив руки за спиной, выходит во двор. Во дворе он заглядывает в пустые огромные кадки во дворе, которые обычно были заполнены водой, хмурится и начинает искать ведра с коромыслом. Найдя их, он выходит на улицу, отправляясь за водой к колодцу.

Пест за пару часов натаскал воды, но не вызвал ни у кого удивления или недоумения. Обычный отрок с коромыслом и ведрами, несущий в дом воду. При этом все знали, что он ведун, будущий маг и по окончании обучения – ненаследный дворянин. Никто не упрекнул его, не покачал головой и не попытался остановить. Сам Пест во время этой работы слегка улыбался, самыми краешками губ. С ним поздоровалась молодая девушка с таким же коромыслом, и он в ответ здоровался. Ему улыбались от души сморщенный дедок и сухая старушка, и он улыбался в ответ. С таким умиротворенным настроением он наполнил все свободные кадки. Когда воду просто некуда стало выливать, он начал оглядывать двор в поисках работы.

Глаз зацепился за чурбаны, сваленные на дальней стороне двора. Взяв колун, Пест принялся за рубку. Без магии, без каких либо проявлений силы. Он просто колол дрова. Единственное проявление силы в это время – это отточенный до автоматизма процесс перегона по сосудам магии жизни.

За всем этим подглядывала Лита. Неумело, постоянно попадаясь на глаза. Когда Пест в очередной раз проходил мимо нее, пока она пряталась в высокой траве, он спросил.

– Ну и чего ты хоронишься? – Лита не ответила, словно и не к ней обращались. – Думаешь, я родную кровь не учую?

Надув губы и опустив взгляд, Лита вышла к брату, раскладывающему дрова в поленнице.

– Давно тумаков от матери не получала? – сказал Пест, даже не взглянув на нее и продолжая аккуратно выкладывать дрова в поленнице. – Чего без дела шатаешься?

– А я наказ выполняю! – заявила Лита, показав язык Песту. Тот стоял спиной к девочке.

– Ох, и оборву тебе язык! – буркнул Пест, и Лита тут же язык спрятала, прикрыв вдобавок рот рукой. – Это что же за наказ такой, что за мной глядеть надо, глаз не сводя?

– Мне мама наказ дала с тебя глаз не спускать, чтобы ты с ворожбы своей в обмороке не свалился! – Лита пожала плечами и, подойдя поближе, протянула Песту горбушку серого хлеба.

Пест усмехнулся и взял свежую горбушку, которая пахла давно забытым запахом дома. Он на пару секунд задумался, а Лита уже начала тараторить: