Наложница. Жизнь на цепи (СИ) - Страница 45

— Так значит, ты хочешь взять Кошку для поездки в отчий дом? — с нотками недовольства, переспросил Юйлун. Сяомин, услышав его так близко, открыла сонные глаза. Повелитель стоял в нескольких шагах от неё и сверлил недовольным взглядом.

— Да, Повелитель. — Спокойно ответил Юншэн, стоя в низком поклоне. — Я видел, как от вас выходил евнух гарема. Разве не лучше ей побыть отдельно этой ночью?

— Твои слова слишком нахальны, Командующий Чэнь, — мрачно произнес Юйлун, однако пантера видела тонкую складку, возникшую поперек лба мужчины.

— Я лишь беспокоюсь, что Кошка вновь потревожит ваш покой и отдых, — безукоризненный ответ, за который Сяомин с уважением посмотрела на брата. Так Повелитель не сможет наказать его, даже если захочет.

— Ладно, забирай её, только помни — за малейшую царапину на её шкуре тебя высекут сотню раз, — круто разворачиваясь, сказал Юйлун и ушел к письменному столику. От него так и веяло недовольством, однако, подумала Сяомин, желание отдохнуть с красавицей-наложницей в этот раз сильнее.

— Благодарю, Повелитель. — Даже не скрывая радость, произнес Юншэн. Пантера лишь покачала головой, не понимая, зачем ему тащить её в отчий дом.

Дорога к главному дому семьи Чэнь заняла немногим больше ши (два часа). Расположенный в восточной части столицы богатый дом так и притягивал взгляды жителей — его стены украшали расписные фонари и красная черепица. Крыши похожие на пагоды выглядывали из-за стен, как и верхушки драгоценных деревьев. Когда Юншэн подъехал на коне к воротам дома, его тут же поприветствовали стражи, склонившиеся в низком поклоне. Сяомин, следовавшая на поводке за ним, даже не удостоили вниманием. Подобно тени, она проскользнула в открывшиеся врата, буквально ступая в прошлое.

Перед глазами пантеры стремительно проносились воспоминания, связанные с этим местом. В груди защемило, словно кто-то с силой сжал сердце. Дыхание ускорилось, едва не разрывая изнутри. Она вернулась, спустя столько времени. Ничего не поменялось, будто и не прошло столько лет. Всё те же каменные тропинки, с окантовкой из цветов, здания из дорогого дерева и мраморные статуи. Слуги, снующие по двору и выполняющие поручения семьи, в точно таких же одеждах, что и прежде. Почему у неё такое чувство, что это место застыло во времени. Казалось, она не покидала его вовсе.

У Юншэна моментально забрали коня, уводя в конюшню. Сяомин тоже хотели забрать, даже не поведя бровью на её внушительные размеры и клыки, которые кошка показала надоедливому слуге. Ступор, в который она впала, не хотел отпускать. Её сковывал непонятный страх, что окружающий мир вот-вот разобьется на мелкие осколки. Что вся эта картина перед глазами — мираж, иллюзия и исчезнет, стоит только пошевелиться. Однако мужчина рядом с ней был настоящим, он терпеливо ждал, пока пантера придет в себя. Неизвестно, о чем он думал, глядя на замершую Сяомин, по шкуре которой пробегали волны, а уши так и норовили слиться с круглой головой.

Над головами простиралось безоблачное небо, его лазурь так и приковывала взгляды. Птицы, летающие высоко в небе, заливисто переговаривались. Мягкий, прохладный ветер трепал черную шерсть, и щекотал нос ароматом первых цветов. Уши пантеры улавливали отдаленные голоса, сливающиеся в один неразборчивый поток. Казалось, она застыла в болоте и постепенно погружалась всё глубже и глубже. Сердце лихорадочно стучало о рёбра, так и просясь наружу. Кто же знал, что возвращение домой станет таким испытанием для несчастной перерожденной души? Даже дворец, в котором она провела столько времени и погибла, воспринимался гораздо проще. Тут же её хотелось упасть и закрыть лапами глаза, скрывая струящиеся слёзы. Они рвались изнутри и сдерживать их было всё сложнее с каждым мгновеньем.

— Молодой господин, приветствую, — к Юншэну подошел старый слуга, которого Сяомин помнила ещё с самого детства. Именно он вырвал её из оцепенения, приводя в чувства. — Ваши родители уже ожидают в малом зале.

— Хорошо, слуга Чжао, — с легким потением произнес мужчина, и вопросительно посмотрел на пантеру. Та легонько мотнула головой, словно стряхивая с себя остатки ступора. — Пойдем, Кошка. Ты будешь рядом со мной, так что никто не посмеет тронуть в этом доме.

— Ф-р-р-р (Ты такой странный), — фыркнула Сяомин, покачивая головой и следуя за братом.

Малый зал использовался для семейных приёмов, не рассчитанный на лишние глаза и уши. Его создали несколько поколений назад, отстраивая после большого пожара, и постарались сделать не слишком помпезным. Всё же семья не осудит за отсутствие изысканных картин, резных колон и дорогой мебели. Он служил напоминанием, что всё начинается с умеренности и сдержанности. Сяомин боялась этого зала, каждый раз ощущая в его стенах призрак огня, пожирающего всё на своём пути. Родители с силой заставляли её посещать семейные застолья, проводимые в малом зале. Однако, самое печальное событие, связанное с этим местом, отнюдь не старинный пожар. Именно там изгнали Сяомин из рода, вычеркивая из семейного реестра.

Заходя в зал, лапы Сяомин дрожали. Мир словно взорвался от криков, которые она слышала несколько лет назад. Голоса родственников набатом звучали в ушах то нарастая, то почти шепча проклятия в её сторону. Она почти оглохла от них, с трудом переставляя лапы, пантера почти спотыкалась на идеально ровном полу зала. Она невидящим взглядом обвела пустующий малый зал, который в её воображении был полон людей разных возрастов. Громче всех разрывалась проклятиями бабка со стороны отца — старая госпожа Чэнь, потерявшая на войне мужа и сама воспитавшая четырех сыновей. Именно она посчитала поступок Сяомин — падением рода, обрекшим семью на бесчестье.

Закрыв глаза, пантера покачнулась. Груз воспоминаний, столь ярких и живых, грозил разорвать ей сердце. Почти падая на брюхо, она хотела одного — испариться, вернуться в лес и забыть всё это. Сделать вид, что так и надо. Что она всю жизнь прожила в этом кошачьем теле, а все остальное — сон. Получить благословение от бога Забвения, утратив память о прошлом, что преследовало её по пятам. Зачем она вообще решилась вернуться? Какой смысл, если она не способна взглянуть в глаза своей семье без боли? За что ей всё это? Хотелось взвыть от переполнявших Сяомин эмоций, однако она лишь тихо постанывала, сжимая лапами свою голову.

— Юншэн, что это всё значит? — голос главы рода Чэнь громогласно пролетел по всему малому залу. — Зачем ты притащил в дом этого монстра, да ещё и прислав бредовое послание?

— Отец, вам стоит присмотреться к этой пантере, — спокойно произнес Юншэн, отступая от дрожащей на полу кошки. — Моё послание… я долго думал над его содержание, сомневался и даже посчитал себя безумцем.

— Ты и есть безумец, — грозно прорычал пожилой мужчина, вскакивая из-за стола в центре зала. От него исходили волны гнева, создавая иллюзию разозленного тигра. — Ты смеешь присылать подобное и спокойно заявляться с этой тварью в дом?!

— Успокойся, дорогой, — ласково попросила женщина, сидевшая по правую руку от злого главы. Чуть моложе супруга, госпожа семьи Чэнь не утратила своей утонченности и красоты, оставаясь миловидной женщиной. — Я уверена, Юншэн нам всё объяснит. Верно ведь, сын?

— Да, матушка, отец. — Почтительно ответил Юншэн, склоняясь в легком поклоне. Он давно привык к вспышкам гнева отца, поэтому даже бровью не повел на его оскорбительные слова. — Вы ведь знаете легенду, о семейном наследии Чэнь? Животный духовный инструмент, передающийся лишь в нашей семье. У нашей Сяомин был именно он, и только я знаю, какой вид принимало её оружие. Черная пантера, с золотыми глазами и едва заметными пятнами по телу.

— Ты совсем спятил, негодник! — едва не плюясь слюнями, прокричал глава рода, плавно опускаясь на свое место. Он схватился за голову, смотря из-под кустистых бровей на спокойного сына и пантеру, лежащую у его ног. — Ты считаешь, что мы поверим в этот бред? Что наша Сяомин превратилась вот в это?!