Наивность (СИ) - Страница 95

— Извини? — наконец выдавливает она, нахмурив брови.

— Свидание, — кивает Ник. — Ты и я, — улыбается он. — Сегодня.

Гермиона чувствует, как к глотке подкатывает злоба.

— Ник…

— Ты классная, безумно классная, — искренне улыбается он, но только сейчас что-то в его улыбке ее настораживает. — Сходим поужинать, погуляем, а потом…

Мне плевать, что будет потом. Я не хочу этого слышать.

— Ник, я замужем, — прервав его, жестко произносит она.

Улыбка все еще есть на губах Ника, но уже не такая широкая и не такая искренняя. Он чуть прищуривается, глядя на девушку.

— Брось, — тянет он, — это ты так отшить меня пытаешься?

Гермиона перехватывает книги с тетрадями в одну руку и показывает ему вторую. Обручальное кольцо с большим камнем Гермиона снимает только в том случае, когда идет в душ или ложится спать. В любые другие моменты она его с себя не снимает.

И не стала бы. Не стала бы по одной простой и понятной причине.

Ник рассматривает кольцо на ее руке, периодически переводит взгляд на Гермиону. Та из глаз молнии буквально мечет, искрится вся. Ник ни разу не видел такого проявления ее характера.

Девчонка-то с сюрпризами.

— Да ладно, — все еще не верит он. — Я думал, это безделушка, — безразлично жмет он плечами, — типа… бижутерии или что-то в этом роде.

Гермиона всеми силами старается держать себя в руках и снова обхватывает учебники.

— Нет, не безделушка, Ник, — сжимает она челюсти, когда на мгновение замолкает. — Это обручальное кольцо, я замужем.

Парень смотрит на нее с тем же лисьим прищуром. Его улыбка вызывает теперь раздражение у Гермионы. Он начинает переходить границы, это недопустимо.

— Давно? — вскидывает он брови.

— Какое это имеет значение? — шипит она, чувствуя, как закипает все сильнее. — Я сказала тебе, что замужем. Ты уже должен был прекратить такого рода вопросы. У тебя совершенно отсутствует чувство такта, — заявляет она.

Ник воспринимает всю ситуацию, видимо, в совершенно другом ключе. Видимо, здесь, в немагической Британии такого рода ответы от девушек имеют какой-то подтекст. Или парни его сами себе придумывают. Как бы то ни было, Ник все равно делает шаг к ней, запустив одну руку в карман джинс.

— Ну ладно, — жмет он плечами, расслабленно глядя на девушку. — Замужем, я понял. Муж-то, как известно, не стена, — поднимает он руку и хочет прикоснуться к волнистой пряди девушки возле левого уха, — подвинется…

Гермиона понимает, что доходит до точки кипения. Сжав губы, девушка, резко перехватив поудобнее книги, замахивается и наотмашь бьет ими Ника так смачно, что по просторному коридору вмиг бежит эхо.

Ник пошатывается, делая два неуклюжих шага назад, и шипит, хватаясь за голову и морщась. Он смотрит с праведным недоумением на девушку.

— Рехнулась? — громче, чем следует, произносит он, от чего по пустому коридору снова бежит эхо.

Гермиона с пунцовыми от злости щеками делает несколько смелых шагов по направлению к нему, от чего Ник непроизвольно шарахается назад. Черт возьми, где та милашка, которая без конца мне улыбалась весь месяц?! Кто эта девчонка вообще такая?!

— Повторяю в последний раз, Николас, — жестко цедит она, глядя ему в глаза. — Я замужем. Еще раз с такими предложениями подойдешь ко мне, я воспользуюсь не учебниками, и поверь мне, — смотрит она в почти испуганные глаза парня, — ты не захочешь узнать, что будет вместо них.

Развернувшись на сто восемьдесят, Гермиона хлещет его волосами по лицу и направляется в сторону выхода с этажа, следуя к лестницам. Злость никак не утихает. Гермиона приходит на следующую пару и искренне радуется тому, что Ника здесь нет.

Любимый предмет не помогает отвлечься. Время идет слишком медленно. Гермиона крутит на пальце обручальное кольцо и наконец опускает на него свой взгляд. Она носит его почти целый год, однако чувства, которые она испытывает в самом начале и сейчас…

Вещи абсолютно разные.

Она помнит первый вечер в поместье сразу после свадьбы. Помнит, как сидит в ванной, заполненной водой, и смотрит на это самое кольцо, мечтая только о том, чтобы пойти на дно ванной вместе с ним и выдохнуть.

Да так, чтобы инстинкт самосохранения не сработал. Так, чтобы легкие заполнились водой и наступил покой. Кольцо кажется ей неподъемной ношей. Оно тяжелое, неудобное, слишком неподходящее для нее. Ее происхождения, ее статуса… Ее самой.

Сейчас ее пугает тот факт, что она так думала тем вечером.

Она смотрит на свое кольцо и думает о том, как правильно оно смотрится на ее руке. Что оно находится на положенном ему месте. И что с синим футляром и замшевыми черными туфлями на каблуке в два дюйма оно смотрится еще лучше.

В первые месяцы она постоянно его снимала. Только в присутствии Северуса носила, потому что так было нужно. В начале весны она все чаще начинает носить его. Сейчас конец весны.

И она его почти не снимает.

Почему я не снимаю его, даже когда Северуса рядом нет?

Задумавшись об этом всего на мгновение и наконец задав самой себе этот вопрос, Гермиона прерывисто вздыхает, распахнув глаза. В грудной клетке сердце на мгновение пропускает удар, а слезы застилают глаза, мешая нормально видеть.

Джинни открывает ключом дверь и входит в комнату, бросая на тумбочку сумку. Она видит Гермиону, склонившуюся над конспектами за столом. К такому виду по вечерам Джинни уже привыкла.

— Привет, подруга, — выдыхает она. — Сегодня без прогулки, ладно? Я немного устала.

— Привет, — слегка обернувшись, отзывается девушка. — Хорошо, как скажешь. Чайник горячий.

Джинни тревожится, замечая перемену в голосе Гермионы. Она даже толком не смотрит на нее. Джинни хочется спросить, что стряслось, но у нее так сильно устали ноги, и ей так хочется в душ, что разговор приходится отложить.

Девушка с превеликим удовольствием нежится в горячем душе, неторопливо ужинает, созванивается с Гарри и уделяет этому определенно много времени, потому что, когда возвращается в комнату, свет уже оказывается выключен, а Гермиона лежит под одеялом лицом к стене.

Джинни озадачено хмурится, смотрит в спину подруги, но не решается будить ее. Хорошо, как бы то ни было, они могут поговорить с утра. Девушка ложится в постель и, обняв обеими ногами длинную подушку, которую забрала с собой из Магического Мира, забывается спокойным сном.

Длится он недолго.

Джинни просыпается от того, что слышит посторонние звуки. Поморщившись, девушка оборачивается и прислушивается. Слышатся глухие всхлипы куда-то в одеяло или подушку, и Джинни пугается спросонья, не представляя, что происходит.

— Гермиона, — сонно зовет ее Джинни и тянется к бра над кроватью, включая свет. — Гермиона, что случилось?

Джинни убирает назад волосы и, едва разлепив глаза, спускает ноги вниз с постели и не с первого раза поднимается с места. Малыш наверняка спал, и теперь сам не понимает, что за незапланированные действия в период покоя мамы.

Джинни подходит к постели подруги и касается ее плеча.

— Гермиона, — уже тревожнее зовет ее Джинни, — что случилось? У тебя что-то болит? Вызвать врача?

— Я… — всхлипывает Гермиона, — нет… — задыхается в слезах она.

Джинни захлебывается в тревоге и тянет подругу за плечо, заставляя перевернуться на спину. Глаза Гермионы заплаканные, покрасневшие, все щеки в алых пятнах, нос течет. Девушка непонимающе смотрит на нее.

— Что случилось? — строже произносит Джинни. — Говори уже!

Гермиона всхлипывает. Да так горько, так искренне, что сердце сжимается. Она утирает нос рукой и смотрит на подругу.

— Я люблю его, — наконец скулит она.

Джинни непонимающе хмурится и качает головой. Что она говорит?

— Я прошу прощения, — старается разобраться она, — кого?..

Гермиона снова шмыгает носом. По вискам подруги текут слезы, ресницы слиплись, да вся она расклеилась по всем параметрам. Гермиона смотрит на Джинни, а затем снова горько всхлипывает, зажмурив глаза.