Наивность (СИ) - Страница 69

— Да, — кивает девушка. — Я присматриваю новый стол в комнату Дейзи. Она из своего совсем скоро вырастет, коленками уже его почти касается.

Северус какое-то время молчит, и Гермиона не совсем понимает, что означает это молчание. Это неудачная затея? Она что-то делает не так? Ей не следует уделять так много внимания девочке? Гермиона не успевает загрузить себя глупыми вопросами и додумать сама.

— Я знаю одного хорошего мастера по дереву, — наконец произносит Северус. — В Хогсмиде есть его лавка и в Косом переулке. Я как-то делал у него заказ, — замечает он. — Думаю, следует к нему обратиться. Я займусь этим на будущей неделе.

Гермиона кивает и склоняется над ужином, стараясь скрыть слишком искреннюю улыбку. У нее не получается. Северус замечает ее и сам чуть улыбается от того, что по-настоящему рад видеть такую реакцию Гермионы. Кажется, он действительно начинает ее понимать.

Они снова заговаривают о работе, Гермиона рассказывает о скором контракте с одной известной маггловской фирмой, переговоры с которыми они ведут последние два месяца. Северус искренне поздравляет ее с долгожданным результатом.

Моди забирает их тарелки после ужина и скрывается на кухне. Гермиона провожает ее взглядом. Кажется, сейчас самое время поднять еще один вопрос, который не дает Гермионе покоя. Возможно, что-то из этого выйдет. Она хотя бы попытается.

— Северус, — зовет она.

Мужчина поднимает взгляд, прерывая чтение Пророка, и смотрит на девушку. Ему все еще крайне непривычно слышать свое имя из ее уст, но его радует, что она его произносит. Он вопросительно вскидывает брови.

— Я хотела бы обсудить с вами один вопрос, — осторожно начинает она.

Северус отодвигает от себя газету и внимательно смотрит на жену, полностью отдавая ей свое внимание.

— Что угодно, — говорит от мягко, чувствуя ее тревогу.

Гермиона какое-то время молчит, подбирая слова и бегая взглядом по скатерти, а после решается и поднимает взгляд.

— Я хотела бы, чтобы Моди работала у нас, — наконец произносит она.

Северус непонимающе сводит на переносице брови.

— Она этим и занимается всю свою жизнь, — произносит он, не совсем понимая, что она имеет в виду.

Гермиона качает головой из стороны в сторону. Северус замечает, как она хмурит аккуратные брови так, что между ними снова пролегает морщинка, которую он уже довольно давно не видел. Откровенно говоря, Северус бы еще столько же этой эмоции не видел.

Она сердится.

— Нет, не так, — словно старается помочь сама себе девушка. — Я хочу, чтобы она именно работала здесь, — с особой интонацией произносит она, снова глядя на мужа.

Северус терпеливо ждет, когда она полностью выразит мысль.

— Мне бы хотелось, чтобы она получала жалование и имела возможность раз в неделю уходить на выходной, покидая пределы дома.

Сказав вслух долго вынашиваемую в подсознании мысль, Гермиона поражается собственной смелости. Она видит, как удивляется Северус, пусть он и не особо показывает виду. Гермиона замечает это в его глазах.

— У нее же тоже наверняка есть семья, — снова смотрит она на мужа, — или родственники. Друзья, которых она давно не видела.

На самом деле, Гермиона прекрасно знает, что так оно и есть. Она столько времени проводит с Моди за эти месяцы, что узнает о жизни и молодости пожилой эльфийки довольно много. Здесь, в Магической Британии, у Моди есть сестра. Она единственная осталась в живых.

Моди не видела ее почти двадцать лет, всего раз издалека видела ее на рынке много лет назад.

Снейп все еще смотрит на свою супругу, замечает ее взволнованность, некоторую тревогу. Он осознает, что она беспокоится о том, что он скажет. Северус, конечно, не совсем понимает ее горячего желания дать домовику некоторое подобие свободы, когда Моди с самого рождения была в его жизни, а после смерти отца перешла ему по наследству.

Однако в этот самый момент, глядя на нее, наконец понимает, что…

— Это важно для вас? — спрашивает он.

Гермиона осторожно положительно кивает, а после чуть вздергивает подбородок.

— Очень важно, — соглашается она. — Домашние эльфы достойны владеть собственной жизнью, как минимум, — заявляет девушка, — и имеют право на хорошее обращение к себе, — добавляет она.

Северус какое-то время молчит, взвешивая все варианты, а после встает с места, берет из ящика комода перо с чернильницей и возвращается за стол. Гермиона почти не дышит от беспокойства, сжимая от волнения окоченевшие ледяные руки на коленях.

Мужчина поворачивает Пророк боком и, обмакнув перо в чернильницу, начинает что-то бегло писать на белоснежных полях газеты. Гермиона смотрит то на сосредоточенное лицо мужа, то на мелькающий кончик пера, совершенно не представляя, чего ждать, когда перо опустится обратно в чернильницу.

Когда Северус заканчивает, он, зажав перо между пальцами, поднимает взгляд на девушку. Гермиона во все глаза смотрит на него. Она заранее готовится к худшему, принимает со всей ответственностью возможную вспышку агрессии, потому что затрагивает довольно опасную тему, но…

— Выходной разве что в субботу или воскресенье, он будет плавающий, потому что мы оба работаем, — замечает Северус. — Жалование в целом будет оцениваться в тридцать галлеонов в год, это десять сиклей в неделю плюс небольшая премия в конце года.

Гермиона широко распахивает глаза, беспомощно открывая и закрывая рот, потому что не знает, что ответить.

— Бóльшую сумму предлагать бессмысленно, — трактует молчание иначе Северус. — Ее поднимут на смех другие эльфы, которые воспринимают добровольное рабство совсем не так, как вы, Гермиона. Я делаю ей одолжение и учитываю ваше желание. Думаю, это самое правильное решение. О новых изменениях в порядке работы вы сможете сообщить Моди сами. Что вы на это скажете?

Гермиона чувствует, что сердце у нее в груди бьется, как у колибри. Она настолько обескуражена тем, что он прислушивается к ней, что видит ее желания и принимает предложения, что это вызывает искреннюю, немного сумасшедшую улыбку.

— Это прекрасно, — выдыхает она. — Это… прекрасно, — повторяет девушка.

Северус не может не отметить, что в который раз ее улыбка сражает его наповал. Как же он раньше без ее улыбки проживал свою жизнь? Как просыпался утром, как ходил на работу? Как засыпал без мысли о ней?

Мерлин, за какие же заслуги ты позволил мне стать частью ее жизни?

— Хорошо, — очень старается Северус не выдать собственной улыбки. — Я рад, что мы пришли к согласию.

Гермиона почти задыхается словами. Мерлин, а я-то как рада! Моди выносит поднос с чайником чая, двумя чашками и заполненным по горлышко холодным молочником. Девушка оказывается так преисполнена счастьем, что даже забывает подняться с места, чтобы помочь пожилой эльфийке.

Она спохватывается в последний момент и приподнимается на месте, но Моди уже ставит поднос на стол. Девушка уже собирается поблагодарить домашнего эльфа, как делает это всегда, и тянется за чайником, как вдруг…

— Благодарю, Моди.

Рука замирает, так и не коснувшись ручки. Гермиона переводит полный изумления взгляд сначала на Северуса, затем на Моди. Домашний эльф стоит на дрожащих ногах с прижатыми к груди руками и во все глаза, наполненными слезами, смотрит на хозяина дома, как на Божество, спустившееся с небес.

Сам Северус сразу вливается в прерванное чтение Ежедневного Пророка, параллельно берет в руку чайник и наливает обе чашки. И себе, и Гермионе. Девушка даже не замечает, как все еще стоит с приоткрытым ртом и зависшей в воздухе рукой.

Моди кланяется буквально в пол, складываясь почти пополам, и спиной назад уходит на кухню, закрывая большие глаза худыми ручками, чтобы скрыть град тихих слез от искренней радости, которую она так давно не испытывала.

Хозяин дома впервые выражает ей благодарность.

Гермиона садится на место и не может перестать смотреть на своего мужа. Жаль, что Северус не может заставить себя посмотреть на нее в это самое мгновение, иначе бы это испортило момент.