Наивная смерть - Страница 80

Он знал, как справляться со смутьянами. Как только он с ней разберется, она уйдет навсегда. Он позаботится, чтобы она все поняла верно. И тогда можно будет подвести черту.

Рорк спустился не сразу. Пусть немного подождет, решил он. Это охладит ее пыл. А Соммерсет проследит, чтобы она не прикарманила ничего из серебра.

Как он и ожидал, Соммерсет остался в гостиной. Он уже успел налить Магдалене, казавшейся изысканной и бледной в атласном платье цвета слоновой кости, бокал вина.

Она стояла у камина, на оптимальном расстоянии, в самом удачном ракурсе, чтобы пламя подсвечивало ее кожу и играло в складках атласа.

Она всегда умела идеально подготовить мизансцену для объекта. Только на этот раз объектом стал Рорк. Он понимал, что она до сих пор считает его объектом.

– Рорк! – Она опустила голову, словно сгорая от стыда. Но сначала подпустила слезу, блеснувшую в глазах. – О, Рорк, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?

– Прошу нас извинить, – обратился Рорк к Соммерсету.

Когда Соммерсет удалился, она поставила свой бокал слегка дрогнувшей рукой.

– Я чувствую себя просто ужасно из-за того, что случилось. Я просто… Рорк, меня пару дней не было в городе, я только что вернулась. Но до меня дошли слухи, я видела. Я пыталась связаться с тобой, как только… Но…

– Я был занят.

– Ты избегал меня, – сказала она со слезами в голосе. – Я даже не была вполне уверена, что ты захочешь меня видеть. Проклятые папарацци! Их всех следует повесить.

– Они всего лишь зарабатывают себе на хлеб.

– Но намекнуть, что нечто столь невинное было… было чем-то незаконным. Нам следовало бы подать на них в суд. Но, конечно, я знаю, от этого будет только хуже. – Магдалена в отчаянии всплеснула руками. – Мне даже подумать страшно, как ты, наверно, расстроен. А твоя жена? Она сильно рассердилась?

Рорк рассматривал ее, чуть склонив голову набок.

– А ты как думаешь?

– Я на ее месте была бы в ярости! Они все так представили, как будто мы… Да мы же всего-навсего прощались. Мы-то с тобой знаем, Рорк, мы всего лишь прощались.

– Да, мы знаем, да, мы прощались.

– Может, если бы я ей объяснила… Я могла бы попытаться. Где она? Я могла бы попробовать.

– Ты прекрасно знаешь, что ее здесь нет.

Магдалена закрыла полные слез глаза. «Перегруппировка, – подумал Рорк. – Перестроение».

– Ну хорошо, признаюсь. Мне хотелось первым делом переговорить с тобой наедине, поэтому я позвонила в полицейское управление. Мне сказали, что она работает в полевых условиях, вот я и приехала сюда. О боже, какая же я трусиха! – Магдалена поднесла дрожащие пальцы к губам. – Но если это поможет – хотя бы чуть-чуть! – я попыталась бы ей объяснить.

– Нет, не думаю. Она и так прекрасно осведомлена обо всех обстоятельствах.

– Что ж, отлично. Отлично. Какое облегчение!

– Она прекрасно знает, что ты все это подстроила, инсценировала и заплатила оператору за съемку.

– Что? Да это абсурд! Это… Рорк! – Магдалена произнесла его имя с легкой дрожью и изобразила оскорбленное достоинство. Точно отмерила дозу изумления и негодования. – Как тебе в голову могло прийти, что я способна на нечто подобное? Я понимаю, ты рассержен и расстроен – я тоже, – но обвинять меня, будто я нарочно пыталась навредить тебе и твоей жене? С какой целью?

Неудивительно, что у них все так отлично получалось с профессиональной точки зрения в те месяцы, что они работали в паре. Магдалена блестяще вела свою роль.

– Я бы сказал, для развлечения. Для тебя и этой цели вполне достаточно.

– Как можно говорить мне подобные вещи? – Магдалена взяла свой бокал. – Это просто омерзительно.

– Ты думаешь, я не могу отследить оператора? Думаешь, я хуже тебя умею давать взятки? Ты меня недооцениваешь, Мэгги. Я знаю все. Во всех подробностях.

Магдалена отнесла свой бокал к окну. Она отвернулась, постояла спиной к Рорку.

– Нет. Конечно, нет, – сказала она тихо. – Я никак не могла бы тебя недооценить. Может быть, я даже хотела, чтобы ты знал. Я не сомневалась: рано или поздно ты все узнаешь. Это ты меня недооцениваешь, Рорк. Мои чувства к тебе. Сожаление. Раскаяние. – Магдалена повернула голову и бросила на него взгляд через плечо. – Желание. Да, я это признаю. Я не горжусь тем, что сделала, но и стыдиться этого не желаю. Я сделала то, что считала нужным. Я пошла бы на что угодно, лишь бы тебя вернуть. Все остальное для меня не имеет значения. Только снова быть с тобой.

Рорк выждал небольшую паузу.

– Чушь.

– Как ты можешь смеяться над моими чувствами? – Магдалена швырнула бокал. Вино расплескалось, бокал разбился. – Как ты смеешь так вести себя, когда я стою тут, обнажив свою душу?

– Я не смеюсь над ними, я просто и ясно говорю: нет у тебя никаких чувств. И никогда не было. Ни ко мне, ни к кому-либо другому. Ты любишь только себя, – добавил он. – Надо было мне раньше догадаться. – Его голос стал ледяным. – Ты приехала сюда, в Нью-Йорк, чтобы прощупать почву. Я сегодня гораздо богаче, чем был когда-то, и ты надеялась отщипнуть себе кусочек. А знаешь, она видела тебя насквозь. С первого взгляда.

Магдалена вскинула голову и подошла к нему.

– А я с первого взгляда на тебя поняла, что ты у нее под каблуком. Как же мне стало смешно! Богатый и могущественный Рорк укрощен. Прыгает через обручи по команде тощей полицейской шавки без намека на красоту и стиль.

– Странно! Вот с того места, где я стою, я вижу, что в ней и стиля, и красоты, и шика – видит бог! – больше, чем тебе когда-либо снилось.

Рорк глазом не моргнул, когда Магдалена дала ему пощечину.

– Не стоит даже пытаться это повторить, – сказал он тихо и грозно.

Магдалена опустила голову.

– Рорк…

– Это ты хотела надеть на меня ошейник, Мэгги. Это ты думала, что справишься со мной, что я побегу к ноге, стоит тебе только щелкнуть пальцами. Но я не побежал к ноге, и тогда ты сделала все от тебя зависящее, чтобы доставить мне неприятности и разрушить мой брак. Причинить боль моей жене.

– Ну, допустим, и что с того? Это же просто игра. Когда-то у тебя было чувство юмора, но, очевидно, она выбила из тебя и это тоже.

– Тебе никогда не понять ни ее, ни меня. Тебе никогда не понять того, что нас связывает. Тем хуже для тебя. У тебя этого никогда не будет, ты на это не способна. А теперь послушай меня внимательно, и я расскажу тебе, что будет дальше. Ты никогда больше не переступишь порог моего дома. Ты никогда больше не переступишь порог любой моей собственности, а это включает в себя все отели, магазины, рестораны, самолеты и другие транспортные средства, банки, которыми я владею или которые я контролирую. А их много, чрезвычайно много.

– О, ради всего святого! Ты не можешь отрезать меня от…

– Могу, – возразил Рорк таким холодным тоном, что она побледнела. – И сделаю это. Тебе придется покинуть Нью-Йорк и страну не позже чем через три часа.

– Ты не можешь контролировать всю эту чертову страну, – бросила в ответ Магдалена.

– По правде говоря, я постарался бы получить контроль над всей страной хотя бы для того, чтобы заставить тебя убраться отсюда. Но мне это не нужно. Если ты не уедешь, если не покинешь страну через упомянутые три часа, начиная, – Рорк бросил взгляд на часы у себя на запястье, – с этой минуты, Интерпол и глобальная полиция получат весьма любопытные и чрезвычайно подробные сведения о тебе.

На этот раз Магдалена побелела, как полотно.

– Ты готов предать меня подобным образом?

– Опять-таки слушай внимательно. Я готов раздавить тебя, как букашку, за один миг боли, причиненной моей жене. Поверь этому. Бойся этого.

– Только попробуй, и я утащу тебя вниз вместе с собой.

Рорк улыбнулся:

– Как ты сама говоришь, только попробуй. У тебя ничего не выйдет. Сил и влияния у меня неизмеримо больше, чем у тебя. И запомни кое-что еще, Мэгги. Тюремные удобства тебе не понравятся. Они весьма ограничены и совсем не в твоем вкусе.